Батрадзу стальногрудому с рожденья
Не находили средств для насыщенья.
Все матери, те, что детей кормили,
Кормилицами для Батрадза были.
Но не хватало молока в селенье,
И умирал Батрадз от истощенья.
Своих кормилиц он лишал здоровья,
Их молоко высасывая с кровью.
Сайнаг-алдар же к нартам пристает:
«Пока он только вашу кровь сосет,
А подрастет — сожрет и вас самих.
Себе на горе возитесь вы с ним,
Весь нартский род он скоро уничтожит.
Ужели вас все это не тревожит?
Пусть лучше он растет на стороне,
Вдали от вас, в неведомой стране!»
Все на ныхасе это обсудили
И так единодушно порешили:
«Убить младенца — глупая затея,
За кровь его заплатим мы своею.
Пусть лучше заберет его Хамыц
И увезет от нартовских границ,
Закинет там, где глухо и безлюдно,
Где разыскать ребенка будет трудно».
И вот Хамыц, не говоря ни слова,
Взял мальчика и вышел в путь суровый.
Терзаемый сомненьем и тревогой,
Он долго шел неведомой дорогой,
Равнинами сменялись цепи гор.
Не солнце жгло, а жег его укор.
Свершает то он, что велел ныхас:
Берет он сына в этот скорбный час,
И, хоть дрожит отцовская рука,
В расщелину кидает ледника.
Хамыц домой отправился печален,
Как будто грудь давил тяжелый камень.
Не разбирал он, где вода, где суша,
И голос сердца не хотел он слушать.
Сайнаг-алдару он отмстить мечтал
За то, что тот совет жестокий дал.
А там, вдали, в той ледниковой груде —
Кто мог подумать о великом чуде! —
Был жар в груди Батрадза так велик,
Что начал таять вековой ледник.
От голода Батрадз в тоске звериной
Лизал нещадно тающие льдины,
И девственную воду ледника
Он принимал за капли молока.
А в это время юный сын донбетра
Плыл по морю, играя с теплым ветром.
Носил ребенок имя Урагома,
Был баловнем родительского дома.
На золотой свирели он играл,
К себе стада оленьи созывал.
Они к нему на середину моря
Легко плывут, резвятся на просторе.
Он, улыбаясь, вышел тут на сушу,
За ним олени выплыли послушно.
Играя на свирели золотой,
Он вечером ушел к себе домой.
Когда заря поля позолотила
И солнечное утро наступило,
Он снова вышел из воды на сушу
И на свирели изливать стал душу.
И музыкой и сладкозвучным пеньем
Вновь собирал к себе стада оленей.
Потом, резвяся в ледниковых водах,
Подплыл к скале под самым небосводом
И, обративши взор свой к ледникам,
Большое озеро заметил там,
А в озере Батрадза увидал.
Тот глыбы льдин без устали сосал.
И Урагом, недоуменья полный,
Поплыл домой по ледниковым волнам.
К родителям приходит Урагом,
Рассказывает старшим обо всем:
«Что я увидел в ледниковых волнах!
Сидит там мальчик в озере огромном,
Он лед сосет, верней, его он гложет,
Но страшной жажды утолить не может.
Все тело мальчика в булатных жилах,
И в нем видна чудовищная сила.
В его глазах — необъяснимый жар.
Уж не от солнца ль этот дивный дар?»
Донбетры тайну разгадали сразу,
Узнали в нем могучего Батрадза
И, наготовив гору угощений,
Послали Урагома в то ущелье.
Вот Урагом плывет по волнам моря,
Вот он уже и в ледяном просторе.
Приплыв к Батрадзу в странное жилище.
Его снабжает он обильной пищей.
Но можно ли насытиться Батрадзу?
Всю эту пищу он съедает сразу
И снова с жаждой ненасытной лед,
Как груди материнские, сосет.
Но в это время все заколебалось
И озеро огромное прорвалось.
В провал, который в тот же миг открылся,
Батрадз Стальнорожденный провалился.
Спустился Урагом за ним мгновенно,
Играя на свирели вдохновенно.
Оленьи самки шли за ним гуськом,
Из их сосков сочилось молоко.
И выход Урагом тогда нашел:
Оленью самку к мальчику подвел.
И вот Батрадз к тугим соскам оленя
Припал губами в жадном нетерпенье.
И Урагом с тех пор стал спозаранок
К нему водить стада оленьих самок.
Он никогда его не оставлял,
Кормил Батрадза, вместе с ним играл.
Заметил раз двух мальчиков чудесных
Сын Бардуага с высоты небесной.
На бороне, невиданной доселе,
Он к ним слетел, играя на свирели,
В ладоши хлопнул, бороной сверкая,
С двумя друзьями игры начиная.
Три мальчика чудесные играют,
Веселых игр на миг не прекращают.
Сын Бардуага шепчет Урагому:
«Чей это мальчик? Из какого дома?»
«Он — смелый нарт, — ответил Урагом, —
Но потерял он нартовский свой дом.
Изгнанник он, отверженный родными.
И гордо носит он Батрадза имя.
Заброшенный среди суровых льдин,
Со дня рожденья он живет один».
«О Урагом, — сказал сын Бардуага, —
Да будет вечною твоя отвага!
Дай мальчика ты ненадолго мне,
Чтоб покатать его на бороне».
Схватил Батрадза он в одно мгновенье
И веткою стегнул своих оленей;
Гремя своей чудесной бороной,
Исчез тотчас он в бездне голубой.
И вот привез, взлетевши высоко,
Он мальчика к владыке облаков.
А Урагом с поникшей головой,
В печали, злой пошел к себе домой.
