– Нейт. – Его имя прозвучало в комнате голосом, который она не узнала. Ее легкие болели. – Нейт, – повторила она. – Нейт, вставай.

Он не послушался. Парень не двигался. Облако серебристых мотыльков висело в лучах света над его телом, воздух стоял неподвижно. Кислый вкус подкрался к ее горлу. Упершись локтями в его бока, она потянула молодого человека к себе, пока он не перекатился, раскинув руки, на подстилку из рассыпанных монет. На нее обрушился затхлый запах разложения, и ее едва не стошнило. Его лицо было раздуто разложением нескольких дней. Его рот был безвольно раскрыт. Его глаза были такими же чистыми, прозрачно-голубыми, как у матери.

– Это у меня в голове, – сказала она, хотя знала, что это не так. – Это происходит в моей голове.

– Это не так, – сказал этот непрошеный голос. – Я уже говорил тебе.

Она проигнорировала его, уставившись на Нейта, как будто могла поймать его взгляд. Как будто он мог внезапно ожить и подмигнуть ей, как это сделал Колтон в тот день у пруда.

– Где же ты? – сказала она шепотом.

– Он здесь, – ответил голос. – Такой же, как ты или я.

Замерцал огонек – свеча, зажженная невидимой рукой. За ней последовал еще один, поджигая комнату и ее содержимое. Она моргнула, как полевка, отпрянув от разительной перемены в комнате, словно и она сама была тенью. Тени бежали в подземелья и подполья, царапая стены. Только Нейт оставался неподвижным, его кожа была восковой в сиянии.

– Бегите, – шептала темнота, изгоняемая от нее мерцающими огненными бусинами. – Бегите.

В поле ее зрения появился Ричард Уайтхолл, волоча за собой стул. Ножки загрохотали по камню, издавая хрупкое «тук-тук-тук». Поставив его в нескольких футах от нее, он осторожно опустился на край сиденья.

Долгое время стояла тишина. Тишина, кроме отдаленного журчания воды и неровного хриплого дыхания Делейн. Выдохнув, Уайтхолл опустил очки, чтобы почистить их, как она наблюдала за ним весь семестр. Ее наставник. Ее учитель. Ее похититель. Все, что он делал, всегда было похоже на спектакль. Это не было исключением.

– Замечательно, – вот и все, что он сказал. Он не спеша отполировал линзы, подержал очки для тщательного изучения, прежде чем надеть их на широкую переносицу. – Вы не выглядите иначе. Прямо у меня под носом, сидя в моей аудитории, а я даже не заметил этого. Как вы себя чувствуете? Странно, я полагаю.

– Что вы сделали с Нейтом? – Она прищурилась. В горле запершило.

– Я ничего не сделал. Просто дал ему инструменты, необходимые для поиска вечной жизни. Он искал ее, как и другие. Он потерпел неудачу, как и другие.

– Вы убили его. – Обвинение выплеснулось из нее, как яд.

Взгляд Уайтхолла был откровенно печальным. Как будто он наблюдал за трагедией издалека. Как будто она была зрелищем, а он – наблюдателем. Он мягко сказал:

– Натаниэль Шиллер выступил против богов и был признан недостойным. А вы? Боже мой, посмотрите на себя.

Делейн не ответила. Тени застонали, недовольные. Она чувствовала их страх. Они хотели покинуть это место. Они хотели остаться, где бы она ни была. Уверенность в этом была настолько сильна, что она не знала, как игнорировала ее столько лет. Лейн сжала пальцы, проверяя, насколько туго натянута веревка. Слишком туго, чтобы освободиться.

– Я бы хотела пойти домой, – сказала она, когда Уайтхолл продолжал смотреть на нее.

Он выдохнул.

– Впечатляюще. Кажется, что ваши двигательные функции остались прежними. Ваша речь осталась прежней. Домой, говорите вы. Дом – это где? Вы можете уточнить? Вы знаете Мию Петров и Джейса Майерса? Вы узнаете эти имена?

Ее родители. Ее родители.

– Мои родители будут волноваться, если я не позвоню, чтобы узнать, как дела.

– Ах. – Он улыбнулся блаженной улыбкой. – Прекрасно. Ваши когнитивные функции выглядят вполне работоспособными. Конечно, нам придется провести полное обследование, но это… это невероятно. Превосходит все, что мы видели в прошлых испытаниях. – Он наклонился вперед, положив локти на колени. – Как вы это сделали?

Она снова потянула за веревки – бесполезное занятие. Рядом с ней Нейт смотрел в пустоту.

– Что сделала?

– Как вы пригласили его внутрь себя?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

«Ты знаешь, – пропел голос. Существо, не принадлежащее ей. – Мы быстро подружились, не так ли, Делейн Майерс-Петров? Закадычные друзья, ты, и я, и мы».

Улыбка Уайтхолла дрогнула. Он поднялся на ноги, обошел вокруг кресла и ухватился за спинку побелевшими от напряжения пальцами.

– Остальные умерли, – сказал он. – Все они. Шиллер, Перетти, Гузман, Костопулос. Я отправлял субъект за субъектом в чистилище. Субъект за субъектом были выплюнуты в пасть ада, бормочущие и странные, их кожа слезала. План заключался в том, чтобы они заглянули в глубины преисподней и унесли с собой частичку этого мира. Кусочек бессмертия. Кусочек загробной жизни. Но ничего не вышло. Существо внутри них не нуждалось в душе, только в теле. Оно разъедало дух, пока не оставалась лишь шелуха. А потом оно играло с трупом, как с бешеным щенком.

«Это не про нас, – сказал голос. – Не про нас. Я уютно свернулся на твоих костях, как довольный кот».

– Деван Годбоул был первым, – продолжал Уайтхолл. – Он был моим помощником, моим партнером – единственным человеком, которого я когда-либо встречал, способным открыть двери между мирами. В его истории это был несчастный случай. Мы не знали, что внутри него живет что-то еще, пока он не умер. Величайшие научные открытия часто бывают случайными. Вы знаете об этом?

Он посмотрел на нее сбоку, ожидая ответа. Когда его не последовало, он продолжил:

– Сэр Александр Флеминг открыл пенициллин, оставив чашки Петри со стафилококком на скамейке, когда уезжал в отпуск. Чарльз Гудьир вылил каучук и серу на горячую плиту и тем самым произвел революцию в производстве шин. Люди-легенды. Люди перемен. – Его улыбка была восторженной. – Как и они, я открыл для себя бессмертие совершенно случайно. Я не собирался этого делать. Но я сделал это. Я наткнулся на беднягу Девана, умирающего на обочине извилистой дороги, и обнаружил в нем зло, которое нельзя ни убить, ни изгнать.

«Старик – дурак, – пропел голос. – Скажи ему это».

Но Делейн не сказала. Она не могла. Она думала только об этой жуткой твари в спальне Уайтхолла наверху, о его проломленной голове, о его диких глазах, пустых пропастях. Она думала только о Нейте, который улыбался этой странной, нечеловеческой улыбкой, шепча секреты глубоко внутри ее головы.

«Это был я, – поправил ее голос. Прозвучало с раздражением. – Не мальчик. Мальчик только и делал, что плакал. Он был слабым. Он был маленьким. Он умер почти мгновенно. Так всегда бывает».

– Почему? – спросила Делейн, потому что хотела, чтобы голос в ее голове замолчал.

– Почему люди стремятся к бессмертию? – Уайтхолл разразился смехом. – Человечество ищет эликсир жизни с самой зари времен. Я всего лишь первый, кто разлил его по бутылкам.

– Если то, что вы говорите, правда, то вы сознательно убили множество студентов.

– Они знали о риске. – Он откинулся на спинку стула. – У каждого из них был человек, ради спасения которого они готовы были на все. Каждый из них был напуган перспективой потери. Это ужасная вещь – сказать «прощай». Я дал им возможность обойти смерть, и они ею воспользовались. Они, как и я, увидели огромный потенциал жизни без конца. Они присягнули Приорату и получили клеймо верных. Они согласились разделить себя с чем-то бессмертным, чтобы жить вечно. Была надежда, что после усовершенствования они смогут поделиться своим открытием с близкими. Как на краю могилы, так и за ее пределами. К сожалению, никому из них это не удалось.

«До тебя», – хихикнуло существо внутри нее.

– До тебя. – Его улыбка расширилась.

Она закрыла глаза. Открыла их снова.

Ее внутренности гудели, как ударяемый колокол, дрожащая медь двигалась по ее венам в мелодичном звоне. Нейт смотрел на нее пустым, жалобным взглядом. Его глаза были голубыми. Она никогда не замечала.