Всерьез, конечно, беспокоиться не о чем. Да, в других странах гоблины иногда крадут и даже едят чужих детей… во всяком случае, такие слухи о них упорно ходят. Но достоверных свидетельств нет, а в Мистерии подобное вообще не прокатывает — детоубийц Кустодиан наказывает страшно и мучительно… причем смертной казни у них нет.
Нет, Вероника просто пошла в гости. Пошла в гости к гоблинам. Это же совсем не так плохо, как отправиться, например, в Паргорон, или еще куда-нибудь…
— Пойду за дочерью, — сказала Лахджа. — Где конкретно живут наши соседушки?
— Сейчас найдем, — сказал Майно, свистнув псу.
Вероника сидела за столом и растерянно озиралась. Тут было совсем не так, как дома. Дома чисто и пахнет лучше.
Когда Клецка и Мышь позвали ее в гости, она согласилась, потому что если тебя зовут в гости, то почему бы и не пойти? Они пообещали угостить ее ужином. Настоящим, гоблинским.
Веронике было интересно, что такое настоящий гоблинский ужин, но теперь уже не очень. Потому что гоблинский ужин оказался похож на чан помоев, который дома выливают в яму.
Тетя Грымза варила все это прямо у Вероники на виду, а другая гоблинша и все дети ей помогали. Они кидали в котел нечищеную картошку, морковку, капусту и лук, причем не моя, причем половина была подгнившая. Они чуть-чуть все-таки чистили, убирали комья земли и самые испорченные куски, которые Грымза тут же сама и съедала, но все остальное отправлялось в похлебку.
Это была так называемая кассуле, вечная похлебка. Высокое кулинарное искусство гоблинов. Самую малость дровишек, а лучше угольку, чтобы очаг постоянно грелся, и хороший добрый котелок — а все остальное даст мать-природа.
Просто налейте в котел воду, положите что-нибудь мясное или условно-мясное — и добавьте любые ингредиенты, которые вам нравятся. Нет, на самом деле, абсолютно все годится, если вы гоблин. Любые овощи, фрукты, злаки, масло, сыр, трава, древесная кора, камни и глина… ладно, камни и глину не стоит, но в остальном — что угодно.
Только не забывайте подливать воду и подкидывать все, что удалось найти или поймать. Помешивать, не давать остыть, время от времени кипятить, чтобы не давать слишком уж плодиться хомунциям. Если нашлись какие-то приправы — совсем замечательно, вкус все время будет новый и неизменно интересный.
В традиционных гоблинских хозяйствах такая вечная похлебка может тихонечко тушиться годами. Десятилетиями. Говорят, в недрах Мардахая бурлит котел, которому полторы тысячи лет, который поставили на огонь самые первые гоблины-переселенцы, явившиеся на Парифат из сказочной страны за облаками.
Этой похлебке, конечно, вечной еще только предстоит стать. В день переезда Грымза начала приготовление с нуля. Но со старого места она привезла горшочек загустевшего бульона, так что новое кассуле стало наследницей старого, поставленного на огонь еще бабушкой Каргой и торжественно переданного Грымзе, когда ее еще звали не Грымзой, а Косточкой.
— Главное, чтобы настоялось, — объясняла Веронике Клецка. — Тогда земля вниз уйдет.
— Сегодня у нас с фасолью! — гордо провозгласила тетя Грымза, кидая в котел фасоль вперемешку с червяками.
Варилась похлебка долго, а пахло от нее все гаже и гаже. Вероника с грустью вспомнила мамину манную кашу. С комочками. Они зато съедобные, пусть от них и тошнит.
Да и вообще-то мама всегда готовит нормальную кашу. Это в этот раз она зачем-то решила проучить всех, в том числе и Веронику.
А Вероника тут при чем? Вероника хорошая, она всегда все делает по правилам.
— А у меня дела, — сказала она, пытаясь выползти из-за стола. — Я пойду.
— Ну куда ты? — плюхнула перед ней помятую миску тетя Грымза. — Сейчас будет готово.
Веронике уже не хотелось ужинать. Ей хотелось только тошнить. Но гоблинята дружно лупили по столу ложками, облизывались и кричали.
Поскольку сегодня у них были гости, Грымза даже вытерла стол. Но тряпка была не первой свежести, и Вероника подумала, что мама бы сказала, что она несет благическую опасность.
А потом в миску плеснули бурой жижи. И тетя Грымза заботливо оторвала Веронике кусок хлеба. От каравая, который прижимала к грязному вонючему переднику. А перед этим он лежал на грязном засаленном столе с дохлыми мухами…
— Я не хотю есть… — снова попыталась уползти Вероника.
— Так, — уперла руки в бока тетя Грымза. — Это что за капризы, девушка? Ты знаешь, что делают с гоблинятами, которые плохо кушают?! Их отправляют в котел!
— А тё там с ними делают? — испугалась Вероника.
— Моют дочиста!
Гоблинята в ужасе выпучили глаза и издали хоровой вздох. Ложки быстро замелькали, они принялись уплетать бурое варево.
— И шелуху съесть не забудьте! — велела тетя Грымза.
— Пусть оно истезнет… — зажмурилась Вероника. — Пусть истезнет куда-нить… глаза б не видели…
Когда она разжмурилась, похлебки перед ней уже не было, и Вероника облегченно выдохнула.
— Вот, вот, видели?! — завопила Клецка. — Она заставляет вещи исчезать и появляться!
Гоблинята подались вперед, а маленькая Мышь вообще залезла на стол и попросила:
— Сделяй куёчку!
Майно, Лахджа, Тифон и увязавшаяся за ними Астрид шагали через лес. Гоблинята возвращались домой не прямым путем, а немного путаным, так что пришлось попетлять. Параллельно собачьему нюху Лахджа использовала Ме Отслеживания, но оно действовало по тому же принципу, так что все равно идти по следам.
— Ищи, Тифон, ищи! — понукал Майно, который начал немного волноваться.
Пес почему-то сначала привел их к помойке. Ну да, конечно, гоблины же. Лахджа остановилась на краю ямы, чтобы убедиться, что там нет ее дочери или еще кого-нибудь… и с изумлением уставилась на копающегося в мусоре старика. Одетый в непромокаемую мантию и перчатки, он перебирал старые счета, исписанные черновики Майно, еще какие-то грязные бумажки…
— Я на них найду управу… — донеслось тихое бормотание. — Я этих Дегатти выведу на чистую воду… Выселю их… да прямо в Карцерику…
— Мэтр Инкадатти, а вы зачем в моей помойке роетесь? — осведомился Майно.
Инкадатти повернулся, втянул голову в плечи, по-змеиному зашипел и совсем не по-стариковски выпрыгнул из ямы.
— Я… не знаю, что сказать, — отряхнулся он. — Неловко получилось. Я просто уронил тут… кое-что.
— В нашу выгребную яму?
— Ну… эм… неловко получилось, — повторил Инкадатти. — Я играл в уош, и мяч закатился прямо…
— Вы играете в уош?..
— Плохо, поэтому мяч и укатился. Вот он, — продемонстрировал мячик старик. — Я его только что нашел. Я нашел, что искал, теперь я пойду.
И он засеменил прочь, придерживая полы мантии.
Семья растерянно постояла на краю ямы, Майно вытащил из нее Тифона, который принялся с интересом все обнюхивать и немного валяться…
— Фу, отвратительно, Тифон, — поморщилась Лахджа. — И кстати, мы искали дочь.
— А нашли Инкадатти, — хмыкнул Майно. — Пойдем.
Астрид, которая, в отличие от родителей, знала, где живут гоблины, и несколько раз уже была у них в гостях, с превосходством произнесла:
— Какая-то проблемная у меня сестра, теряется все время. Я вот такой в ее возрасте не была.
— Ты просто ела все подряд, — хмыкнула мама. — Грызла мебель.
— И кусалась, — добавил папа.
— Все равно не так страшно.
— А еще тебя похищали мои родственники, — напомнила мама.
— Я гостила у теть и дядьев, — поджала губы Астрид.
— Они сломали тебе руки и подвесили вниз головой.
— А мы еще не знаем, в каком состоянии найдем Веронику, — возразила Астрид. — Может, ее там уже доедают.
— Типун тебе на язык, — сказала Лахджа и невольно ускорилась.
Да, гоблины жили не в самой усадьбе Гальвени. Они расположились к северо-западу, довольно близко от поместья Дегатти. Перейти речку, пройти метров триста по березовой роще — и вот они уже, целый табор. За деревьями не видно, зато звуки и запахи… очень гоблинские.
Когда-то это было домиком лесника. Но в нем семья из дюжины гоблинов явно помещалась с трудом, так что они организовали стихийный самострой, и это уже напоминало мини-деревеньку. Повсюду стояли шалаши и виднелась вскопанная земля.
