Этих окон в мир был целый зал: и больших, и мелких, и цветных, и чёрно-белых, и на четырёх ногах, и на трёх, и на одной, и совсем без ног; и привычных кубических, и шарообразных и самых модных — конусовидных, как кинескоп… Телевизоров, кажется, было две сотни, а, может, и больше. В том, что все они одновременно показывали одну и ту же передачу, было что-то завораживающе-безумное. На двухстах экранах шла реклама домашних реакторов (вроде того, что стоял в гараже у Лже-Элвиса). Лучезарно улыбающаяся женщина брала наманикюренными пальчиками картридж с ядерным топливом и с демонстративной лёгкостью закладывала его в аппарат.

Кстати, реакторы тоже тут были в продаже. Можно было выбрать под цвет тостера. Картриджи с плутонием, ураном или торием висели возле кассы. Там же были и карманные дозиметры.

Второй этаж занимала всякая домашняя утварь: мебель, украшения, посуда… Предметы мечтаний любой современной домохозяйки, кухонные сервизы из боросиликатного стекла громоздились тут на любой вкус: прозрачные и нет, цветные и белые, в цветочек, в звёздочку, в ракетку и в грибочек. С потолка свисали модели атомов и солнечных систем, служившие люстрами. Стремительных очертаний часы уже отсчитывали будущее. Обтекаемые печатные машинки любого цвета предлагали сделаться писателем любому…

Ещё на втором этаже, оказывается, находился медкабинет. Узнала я про это довольно неприятным образом. Ко мне подошла девушка-рекламщица и ни с того, ни с сего начала:

— Добрый день, мэм! А вы знаете, что такое острая лучевая болезнь? — С этими словами девушка показала мне жуткую фотографию какого-то лысого и обожжённого человека.

Дальше она принялась перечислять, каковы симптомы этой неизлечимой болезни, и добавила, что, впрочем, есть везунчики, которые выживают, даже получив шестьсот рентген. По словам рекламщицы, исход зависел от наличия в крови какого-то недавно открытого вещества. Анализ на него предлагалась сделать со скидкой только сегодня. Если вещества окажется недостаточно для выживания на расстоянии десяти километров от взрыва, доктор даст бесплатные советы, как поднять его.

Я послала эту отвратительную особу куда подальше. Совсем уж с ума посходили с этой рекламой! Подкарауливают посреди магазина и суют под нос всякие ужасы, кошмар! Надо будет в суд подать, как время будет…

Впрочем, добравшись до третьего этажа, где продавались одежда, косметика и украшения, я сразу же забыла про рекламщицу и суд и бросилась рыться в сокровищах. Молодая продавщица вызвалась помочь мне выбрать. Через два часа мы с ней остановились на розовом платье из кристалона, самом пышном из имевшихся подъюбников, белых туфельках на маленьких «котёночьих» каблучках, в цвет к ним сумочке из синтикожи, тонких белых перчатках и зелёных тринититовых серёжках. Заодно я прикупила нового белья, всякой косметики, шпилек, заколок и штук для укладки волос… Ну, короче всего, без чего можно жить, но безрадостно.

Всё вышло долларов на пятьдесят. Продавщица положила эти деньги в капсулу и отправила на кассу пневмопочтой. Пока она упаковывала покупки, уже пришёл чек, так что я могла, больше ни о чём не заботясь, вызывать такси обратно и впервые с помещения в психбольницу наслаждаться нарядом, выбранном самостоятельно.

Правда, перед этим я решила ещё раз пройтись по первому этажу и прикупить себе ещё и карманный дозиметр: какой-нибудь розовый, дамский, с цепочкой, навроде того, что когда-то мне приглянулся. А то уже долго хожу без дозиметра, так ведь нельзя!

В отделе техники мой взгляд опять упал на телевизоры. Теперь там шла какая-то передача, в которой рассказывалось про последствия советской бомбардировки Южной Кореи. Как известно, страшное притягивает: куча посетителей, явно пришедшая в универмаг не за этим, стояла и таращилась в экраны. Я тоже невольно «залипла». В какой-то момент телевизоры словно моргнули, все разом. В моей памяти вдруг всплыл образ рекламщицы со второго этажа.

— Знаешь, я думаю, что этот анализ всё-таки надо сделать, — сказала какая-то леди, стоящая рядом со мной, своему мужу.

Они тут же развернулись и отправились наверх. В то же направлении потянулась половина телезрителей.

Я подумала, что это как-то странно, и тут вспомнила, как Сэм толкал мне речь о всяких скрытых сигналах в кинотеатрах: якобы от них попкорна хочется. А если это правда? Если это может быть и в телевизоре?

Да ладно… Ерунда!

Помехи просто…

Интересно, ещё будет или нет?..

Я побродила вокруг телевизоров ещё минут десять. С рассказа о Корее передача перешла на сообщения о зверствах коммунистов во Вьетнаме: причём не голословно, а с наглядными картинками. Признаться, у меня уже не было сил смотреть на всю эту жуть, и я собралась уходить… Но тут телеки снова «моргнули». И через пару минут часть толпы потянулась наверх.

Даже не знаю, что напугало меня больше: кадры пыток по телевизору или этот безумный эффект.

Впрочем, так или иначе, истязать свой мозг сегодня в мои планы не входило. Решив, что с меня хватит, я велела таксисту отвезти мои покупки в гостиницу, а сама пошла в отдел грампластинок…

Взяла «Король Креол», «Солдатский блюз» и «Голубые Гавайи», зашла в кабинку и хорошенько (бесплатно!) расслабилась.

Два часа спустя я снова ехала в такси — на этот раз обратно в свою гостиницу. За окном мелькали вывески блюзовых клубов и мюзик-холлов, негритянских парикмахерских и ресторанов, торгующих жареными свиными рёбрами. Ни на мой городок, ни на Вилко, ни, конечно, на Москву, Мемфис не походил. Я старалась подмечать, запоминать, впитывать всё, что попадётся по дороге, уверенная в том, что место обитания самого интересного для меня человека на этой земле поможет мне лучше его изучить. Кто знает, может быть, однажды Несравненный шёл по этой улице, увидел этот дом, этот трамвай, эту рекламу, эту церковь — и они запали ему в душу, оказали большое влияние на творчество?.. От мысли о том, что окружающие меня вещи могли внести вклад в мировую культуру, я чувствовала, что вот-вот готова влюбиться и в них тоже…

Впрочем, таксист не позволил мне этого сделать. Отвлёк. Сперва минут пять мы проехали молча, а затем ему приспичило включить своё нудное радио с новостями. Там как обычно пошёл всякий шлак про коммунистическую угрозу, про растленность молодёжи, про бомбардировки Кореи, про совершенно беспочвенные обвинения со стороны Москвы в адрес ЦРУ…

— Может, лучше музыку послушаем? — спросила я.

— У меня эта музыка, мэм, если честно, уже поперёк горла стоит, — ответил таксист. — А если не слушать новостей, можно пропустить что-нибудь важное.

На вид ему было лет под пятьдесят, и, хоть он и называл меня «мэм», явно видел во мне не важную леди, которая ему платит, а маленькую девочку, которую он вправе поучать. Спорить я не стала: того и гляди, заподозрит меня в коммунизме! Так и быть, потерпим эти новости.

— Чем спровоцирован рост цен на железо и другие металлы? Наши эксперты считают, что дело в усиленном производстве оружия, к которому вынуждают нас коммунисты. Так или иначе, это повод отказаться от металла на тех производствах, где уже давно назрел переход на пластмассу. К примеру, что мешает Олдсмобилю и Понтиаку делать кузова не из стали, а из стеклопластика?..

— Ничего не мешает! — ответил таксист. — Им просто станки менять лень! А вот моя ласточка с пластиковым кузовом уже десять лет бегает, сносу не знает! Три урановых заряда поменяла, всё как новая!

Боже… Этот тип ещё и комментирует! Похоже, он из тех, кто любит поболтать с телевизором…

— Двести первую годовщину американской независимости планируется с размахом отметить и в лунных штатах. 4 июля в Шепард-сити пройдёт бесплатных концерт для бесстрашных пилигримов. Специально для этого из наземных штатов на Луну будет оправлен оркестр и артисты…

— Лучше бы они туда оружия отправили побольше, — прокомментировал мой водитель и эту новость. — Граница там непрочная. Того и гляди, красные полезут!