— Так мы же импровизируем, — напомнила Лада. — Значит, должна быть.

— Ох, ну, раз должна…. Слушай, Элли! Если ты сейчас же не пойдешь туда, и не сделаешь того, о чем я тебе говорю, то я… то я… Я подмешаю тебе в еду такого зелья, что ты превратишься в корову!

— Я не дам тебе это сделать, ты, злая старуха! Вот тебе!

— А-а-а-а! Ты совсем уже больная? Ты зачем мне в лицо водой плеснула?

— Так это было в сценарии.

— Я не поняла, мы импровизируем, или действуем по сценарию?

— И то, и другое.

— Все, с меня хватит! — обычно сдержанная, Ханна не выдержала. — Пусть кто-нибудь другой злую волшебницу играет! Надоело!

— Давай я попробую, — встала на ее место Катя. — Я буду не доброй волшебницей Севера, а злой. Эй, ты, Элли! Немедленно снимай свои желтые туфли! И все остальное — тоже!

— Ты что, из «этих»? — вытаращила глаза Лада. — Зачем все остальное?

— Да это же я так, образно.

— А-а-а-а…

— Я не буду ничего снимать, даже не надейся! — гордо заявила «Элли». — Вот тебе! И вот тебе! И вот еще! Катя, блин! По сюжету ты должна растаять после того, как я выплеснула на тебя воду, а не замораживать ее! Сейчас еще кто-нибудь поскользнется.

— Растаять? — задумчиво произнесла Ледяная Королева. — А, как мороженое на палочке, да?

— Именно!

— Н-у-у-у, ла-а-а-а-дно, я попробую… Ой, не надо… Ой, мне так жарко… Ой, мои бедра сами двигаются вперед, и хочется снять одежду… Ой, в горле пересохло, а внизу потоп…

— Кать, ты что сейчас делаешь?

— Таю.

— Как мороженое?

— Нет, как женщина от прикосновений любимого мужчины. Чувствуете, как запахло взрослой сказкой?

Еще десять минут спустя

— Я понимаю, что злую волшебницу больше некому играть, но если я попробую, и не получится — то больше не просите, — предупредила Лада.

— Да-да, как скажешь, — отмахнулась Алиса. — Итак, сцена: злая волшебница смотрит в зеркало, надевает на голову шляпу, и вызывает волков, чтобы те растерзали Элли и ее друзей. Серго, иди сюда!

— Слушайте, я, конечно, очень рад, что у вас все так хорошо получается, где наше обещанное выступление во время постановки?

— Будет в начале, в середине, и в конце. Сейчас еще не середина.

— Смотри мне, ты обещала!

— Я помню. Ну, поехали!

— Чего поехали? Где волки, которых надо рубить? Мне что, просто тупо топором махать? И вообще, где топор?

— Да, иногда хороший топор найти труднее, чем точку Джи.

— Катя, молчи! Берем другую сцену. Элли разговаривает с Гудвином, и просит у него вернуть ее домой. Начали!

— Кхм! Девочка, как ты посмела явиться сюда, да еще что-то просить? Я всемогущий волшебник!

— Извините, пожалуйста, мистер Гудвин, но тут, в брошюре социального обеспечения сказано, что любой житель Рубинового Города, оформивший заявку на вашей горячей линии, может надеяться на исполнение одного-единственного, самого заветного желания.

— Да, но только тот, кто вовремя платит налоги.

— Не надо опять про налоги, умоляю! — простонала Лада….

И еще десять минут спустя

— Значит, окончательное распределение ролей: Я — Элли, Катя — добрая волшебница Севера, Лада — злая волшебница Запада, Ханна — Гудвин. Все довольны?

Одобрительные возгласы.

— Осталось только найти добрую волшебницу Юга, — заметила Лада.

— Может, позвать Юко? — возникла в мозгу Кати прогрессивная мысль.

— Сбрендила? Она же еще ребенок! — возмутилась Ханна.

— И что? Ей все-то пару фраз выучить, и делать почти ничего не надо. И появится она в конце постановки, когда все основное уже отыграли.

— Так и поступим! — обрадовалась Алиса. И тут же широко зевнула, и потерла глаза. — Блин, устала я чего-то.… Давайте пока на сегодня закончим.

— Может, еще одну, последнюю сцену? — предложил Дима. — Ту, где Элли и ее друзья обнаружили, что Гудвин — не волшебник, а лохотронщик.

— Давайте. Ну-ка, все сюда! Ханна, ты стой здесь, а мы вокруг тебя. Мистер Гудвин, записывайте: в моей смерти прошу никого не винить…

— Сестренка, ты что говоришь-то такое?

— Что в сценарии написано, то я и говорю.

Струя воды с шумом ударила в керамическое дно умывальника. Набрав пригоршню в подставленные ладони, Златко Брегович плеснул ее себе на лицо, и невидящим взглядом посмотрел в зеркало.

Ничего нового — покарябанная рожа, мутные глаза, свалявшиеся волосы.… Даже татуировка на лице — та самая, которою с достоинством носит любой маг в Карахане, ибо она означает защиту и безопасность со стороны «Корпорации Гунча» — и та побледнела, утратив гордый вид. В общем, из зеркала смотрело лицо человека, чья жизнь была прекрасна во всех смыслах, но потом в какой-то момент свернула куда-то не туда.

С тяжелым вздохом Златко потянулся за зубной щеткой. Движения его были вялые и слегка нескоординированные — последствия вчерашней пьянки. В голове шумело, и мозг отказывался воспринимать окружающую реальность. В последнее время по утрам маг не просыпался, как все нормальные люди, а будто воскресал из могилы. Все шло наперекосяк, все было очень плохо. Особенно тяжелыми выдались последние сутки — Златко напился, очень сильно поругался со своей невестой, придравшись к какому-то пустяку, и она ушла, на прощание старательно расцарапав ему лицо. Нет, конечно, он не хотел кричать на Лидию, но…. В последнее время неадекватная злость как будто собиралась внутри него, копя весь полученный негатив, и формируясь в плотный, вибрирующий клубок. А вчера его прорвало, и все вышло наружу одним мощным, неудержимым потоком.

И все началось с одного — единственного момента. С того самого вечера, как Златко и его друзей отметелил в баре «Черный принц» незнакомый парень. Подумать только, трое против одного — и все трое легли, как слепые котята. Златко привык, что полученная за годы жизни в Карахане репутация корпорации внушала страх и уважение простым людям, но теперь, столкнувшись с тем, кто плевать на это хотел, маг ощутил, как в его горячей крови вскипает огонь мстительной обиды. Более того — после того, как было установлено, что таинственный «дзюдоист» работает грузчиком на караханской фабрике, когда уже был выработан план, как бы пригласить его в уединенное место, и хорошенько научить уважать магов, этот парень… просто исчез. Прямо из своей квартиры. И больше ни там, ни на фабрике, ни вообще нигде не появлялся. Видать, понял, скотина, каким ветром дует, и сбежал из города. Это ударило по самолюбию Златко еще сильнее — он терпеть не мог, когда его опережали, оставляя в дураках.

И вот с этого момента начались все проблемы, приведшие к тому, что сегодня утром на него из зеркала смотрит лицо человека, у которого в жизни все не так гладко, как раньше. Однако не время распускать сопли, пора собираться на работу.

Когда полчаса спустя Златко вышел на улицу, его уже ждали. В отличие от остального народа, караханские маги из «Корпорации Гунча» передвигались по городу на специальном служебном транспорте — техномагических велоповозках, защищенных не хуже военных бронетранспортеров. Каждая такая повозка была раскрашены в специальные зелено-черные цвета, и несла на борту логотип корпорации. Свою повозку Златко использовал вместе с двумя друзьями — Хунгом и Ливией.

— Доброе утро, — зевающий Хунг выключил наручный коммуникатор, на котором посматривал последние новости, и они со Златко обменялись крепким дружеским рукопожатием. Сидящий за рулем повозки Ливия только молча кивнул. Он был немногословен, но зато много делал, за что и ценился двумя остальными. Отодвинув боковую дверь повозки, Златко забрался внутрь, уселся в кресло, и пристегнул ремень.

— Поехали.

Ливия заработал ногами, крутя педали, повозка пришла в движение, и выкатилась на оживленную дорогу, по которой уже двигался наземный транспортный поток, состоящий из всякого вело-гужевого транспорта самых разных назначений.

— Слышал последние новости? — тут же завел разговор Хунг. — Скарабеева учудила! На ее передаче инкогнито выступил командир того самого «Ночного Рейда». Слышал?