— Смотри прямо в лицо страху, — продолжил маг. — Дивный бог, которого ты увидишь в центре Древа — это…Скайгард Фолганд. Не сейчас, Скай, — увидел изумление на лицах сына и старшей дочери. — Расскажу, когда будем дома. Дам прочесть дневник предка. Помни только, что мы — его дети, в определенном смысле. Не уверен, остались ли привязанности, чувства, эмоции у древнего мага, потерявшего человеческий облик. Прошу, не соглашайся на сделку, если она будет предложена.

— Я пойду на сделку ради вас, — Скай упрямо сжал губы, глаза потемнели до грозовой синевы.

— Глупо, — непривычно порывисто, отец взял лицо сына в ладони, заставил смотреть прямо в глаза. — Ни при каких обстоятельствах.

— Разве ты не поступил бы так же?

Стефану не нашлось, что сказать, смолчал, признавая правоту Ская. Вельда ответила за него.

— Без раздумий и угрызений совести, — попыталась улыбнуться, да губы не слушались на холоде.

Облачка пара вылетали изо рта при дыхании, мороз становился сильнее, белый песок под ногами покрывался хрустящей коркой. Почуяв человеческое тепло и живое тело, мир Древа атаковал Фолгандов. Времени оставалось не много, и Скай обнял маму, молча вымаливал прощение за всё, поцеловал Фрейю, попросив сильнее верить. Маргарита сдержала слезы, первой обнимая того, с кем была всю свою жизнь рядом.

— Ты справишься, — прошептала на ухо. — Помни, что мы все любим тебя.

Отец и сын не были многословны. Стефан только взглядом простился со Скаем, но тот ощутил всю силу мага, его поддержку и уважение. Этого оказалось достаточно, чтобы страх, отзывающийся в теле, ушёл в самые дальние уголки сознания. Не исчез совсем, но не мешал разуму. Скай плохо представлял возможности ментальной магии. Все его успехи на этом пути оказывались случайными и слепыми. Сейчас он дойдёт до Древа и придётся действовать быстро, хладнокровно. Остановился, закрыл глаза, чтобы восстановить схему — нужная картинка мгновенно вспыхивала в сознании. Не знал, чем может пригодится схема чар из книги предка, но это единственное, что есть в арсенале. Пальцы с силой сжимали книгу. Кольцо Бертрана охватывало теплом, что было особенно заметно на морозе.

Скай шёл первым прямо к Древу. Семья сбилась в кучу и шла следом, не отводя глаз от тонкой фигурки юноши в черном камзоле не по размеру, упрямо идущего вперёд. На Стефана накинули тёплый плащ, единственная одежда, какая у них нашлась — после попытки жертвоприношения он так и остался без рубахи. Маг часто моргал, смотря в спину Скайгарду, злился на себя за слабость, за то, что спрятался за ребёнка. В какой-то момент горячая ладонь Вельды коснулась руки, сплели пальцы.

— Он не ребёнок, Стеф, — она опять всё поняла. — Наш сын — мужчина. И мы рядом. Его защита и поддержка.

Сжав сильнее руку Вельды, маг глубоко вдохнул морозный воздух, обжигая легкие.

— Пришли, — тихо сказала Маргарита и остановилась.

Остановились все. И чёрным воронёнком на бесконечно белом впереди выделялась хрупкая фигура Скайгарда Фолганда.

Вблизи Древо поражало своим величием и ужасающей мощью. Витые жгуты ствола несли в себе пульсирующие соки, а крона захватывала пространство неба, раскинув щупальца-отростки, среди которых постоянно вспыхивало и стрекотало.

Запрокинув голову, Скай всматривался в самую сердцевину, напоминающую гнездо невиданного существа. Обвитое молочно-белыми нитями, с множеством дрожащих отростков, исходящих из глубины Древа, логово хранило того, кто был известен в Фолганде, как Дивный бог. Он лежал в коконе, словно в колыбели — безмолвный и холодный, а вокруг дёргались в страшном танце сотни, а может и тысячи живых существ, подвешенных на жгутах-пуповинах. Все они давно потеряли свой истинный облик, как и сам Скайгард Фолганд — первый лорд земель.

Тошнотворный ужас скрутил внутренности Ская. Стрёкот бьющихся и дрожащих щупалец бесконечно звучал прямо в сознании. И Скай, холодея уже не от морозного воздуха, понял, что не сможет сосредоточиться. Смерть стояла так близко, почти касалась плеч, спины, заставляла подгибаться колени. И что-то намного хуже смерти пробралось к самому сердцу.

Тихий зов, настойчивый, сладкий до омерзения, подцепил юного Фолганда, притягивал к себе. От Древа отделились черви-охотники, извиваясь, искали тёплое и живое. С трудом подняв руку с кольцом, Скай раскрыл ладонь и выставил её вперёд. Он не мог думать, любая логическая конструкция рассыпалась тут же от звуков и ощущений. Остались одни древние инстинкты.

Черве-нити замерли, встав на дыбы перед узкой ладонью с длинными тонкими пальцами — перед рукой мага, несущей кольцо силы. Скай безумно не хотел умирать. Каждая частичка его тела и сознания кричала от ужаса, корчилась в нежелании прекращать своё существование. Жить и только жить — ничего иного не желал этот мальчик перед Древом.

Он не мог обернуться, боясь, что охотники тут же набросятся на него, поднимут ввысь, туда, где сверкают молнии и в бесконечном представлении танцуют марионетки Кукловода. Но он знал, что позади стоят его родные, самые любимые люди. Скай чувствовал их силу и поддержку, и в какой-то момент даже смог различить вклад каждого. Отец держал его стеной — крепкой и надёжной, а мама была тем креплением, что помогало стоять стене не разрушаясь. Маргарита согревала, закрывая от морозного воздуха и не позволяла сдаваться, а маленькая Фрейя верила, что любая страшная сказка заканчивается хорошо и правильно. Они все были с ним. И он безгранично любил их, поэтому должен выстоять.

Вдохнув больше воздуха, Скай закричал:

— С тобой говорит Скайгард Фолганд!

Стрёкот и вибрации Древа усилились, черве-нити перед ладонью оживились, но затем медленно повернули вспять, к хозяину. Гнездо в сердцевине Древа раскрылось шире, выпустив из себя существо, когда-то бывшее человеком. Дивный бог, скреплённый с Древом точно такой же пуповиной, как и все остальные лики, спускался к Скаю. Толстый жгут позади него мерцал и пульсировал, и Ская снова затошнило. Продышавшись по методике отца, он смотрел прямо в бледные глаза предка. Что он скажет этому существу? Отпусти нас? Ни один бог Фолганда не выпустит жертву просто так. А Кукловод со всеми ликами не сделает этого никогда. Бесполезно умолять или требовать.

Холодные, мёртвые глаза Дивного бога, резали душу. Ская затрясло от боли и тьмы, навалившихся внезапно. Казалось, нечто живущее внутри него, пытается выбраться, разрывает внутренности, ломает кости. Он помнил лишь о родных и о том, что должен дышать. И Скай дышал, но крик рвался наружу сам, и тогда он облёк его в слова.

— Я твоя кровь и плоть! Я Скайгард Фолганд! Твой договор с Древом у меня в руках!

Преодолевая мучительную боль, он поднял вверх руку, сжимавшую книгу. Существо продолжало приближаться, усиливая страдания Ская. Когда между ними осталось не больше одного шага, предок остановился. Множество черве-нитей спустились сверху, излились потоком из ствола Древа, и застыли за спиной Дивного бога, зависшего перед Скаем. Жёлтые одежды мерцали ледяными искрами. Из-за отростков позади первого Фолганда выползла многоногая костлявая тварь, напоминающая строением человеческий позвоночник с рёбрами, голую без мяса кость.

По спине Ская прошёл такой озноб, какого не случалось никогда. Собственный позвоночник заныл и противно завибрировал, ожидая соприкосновения с отпрыском Древа. В памяти всплыли слова матери, сказанные на крыльце дома Мальтуса. «Они превратят тебя в монстра», — примерно так говорила Вельда. Скай ничего не знал о сути жертвы Стефана Фолганда, но интуиция, а может быть память крови, подсказали ему, что сейчас может случиться самое страшное. Не смерть, а нечто намного страшнее, имя чему «вечность».

— Мой навсегда.

Сознание разорвал голос Дивного бога, шёпот заклятья лишал воли и рассудка. Не став закрывать глаз, Скай воспротивился неизбежному, последним усилием скопировал схему с точками и поместил себя внутрь. Единственный приём ментальной магии, который был известен юному Фолганду. Ничего иного не было. Он стоял безоружный перед божеством.