— Трудно сказать. Я допускаю такую возможность. Только люди сами стали, как звери, и говорили, что чудовища — это маги, принявшие оборот. Участники заговора смогли настроить многих против Фолгандов и магов. Нигде не находилось поддержки. Маги спасали людей от чудовищ и держали оборону на границах провинции, а их убивали в спину, под покровом ночи, вырезали семьями. К магам перестали относиться, как к людям, называя дикими животными.

— Теперь ясно, почему такое отношение к нам в Фолганде, — поднявшись, Стефан стал ходить по кабинету, казавшемуся слишком тесным для его мыслей. — Из южной провинции идеи растеклись по другим землям.

— Люди легко подхватывают идеи. Особенно те, что объясняют, почему им плохо и страшно, указывая на виноватого. На время семья старого Главы победила. Чудовища ушли, а восставшие с полным правом могли сказать, что смерть Фолганда спасла провинцию. Магов продолжали преследовать. Это была самая тёмная страница нашей истории. Кто-то успел сбежать в другие части земель. Остальных мучительно убили. Сын Скайгарда Фолганда смог вернуть контроль над всеми землями, но с тех пор ни один лорд не может быть магом. Фолганды предпочли забыть о своём происхождении, чтобы сохранить власть.

— И тут в роду появляется мальчик, по воле случая попадающий в ученики магу, — печальная усмешка искривила губы Стефана.

— Ничто не может исчезнуть навсегда, милорд. Эти земли помнят кто их создал и кем он был.

Спрятав сложенные ладони между коленей, Скай смотрел в книгу невидящим взглядом. Память упрямо возвращала его в день первого наказания. Никогда не забудет и не простит обманщика антиквара. За третьим ударом плетью последовали другие. Когда он уже признал вину и показал смирение, как хотел Мальтус, тот продолжил молча своё дело, отсчитав Фолганду ещё десяток ударов. Кажется, старик совсем потерял контроль над собой, особенно усердствуя после громкого крика или стона Ская, который сдерживался, как мог, но сил не хватило. Он был всего лишь юный мальчик, не знавший раньше зла и боли.

— Оставлю тебя на время, — тяжело дыша, срывающимся голосом, но недовольно сказал Мальтус, прекратив пытку.

Скай давно закрыл глаза, но и в полной темноте постоянно видел плавающие красные пятна, цветные кривые линии, стремящиеся куда-то за край видимой границы, и белые молнии, бьющие прямо в опущенные веки. В тоне Мальтуса он услышал сожаление, что наказание закончено — мальчик полезен, иначе хлестал бы снова и снова, наслаждаясь страданиями.

Дверь в подвал захлопнулась, факел был потушен, и Скай остался висеть у стены. Теперь он действительно висел, так как силы ушли, колени подгибались и стало казаться, что держится он лишь на узких запястьях, стёртых кандалами. Иногда он собирался с силами, выпрямлял ноги, давая отдых рукам. От каждого движения болью дёргало все тело.

— Я выдержу, — шептал сам себе, сдерживая слезы, подступившие слишком близко.

Злился на себя, находя в ярости новые и новые силы для борьбы. Отгонял мысли, ставшие для него символом слабости. Не сдастся, не сбежит под защиту родителей. Представил как презрительно станет смотреть старик, как будет смеяться над слабым и трусливым Скаем. Не доставит такого удовольствия. Пусть Мальтус хоть всего изломает, а он дойдёт до конца и узнает зачем книга магу. Кровь Фолгандов не используют для забавных иллюзий. Землям грозит опасность, узнав характер антиквара, уверился в этом.

Старик не возвращался, а Скай потерял счёт времени. Для него и минута тянулась бесконечно долго. Он перестал чувствовать тело в привычном смысле, ощущая только боль сразу везде. Каждая мышца, каждый нерв отзывался страданием. Усталость и боль затуманивали сознание. Хорошо, что Мальтус не возвращается — не терзает плетью. Плохо, что он надолго оставил его в подвале, продлевая мучения…

Воспоминания прервались и Скай вернулся к книге, продолжая сжимать ладони коленями. Посмотрел на разворот книги, на отдельно лежащие страницы, где не мог прочесть ни одного слова. Ничего не шло на ум, полностью потерял нить и смысл. Ум, не занятый работой, снова вернул в прошлое.

Кажется, он потерял сознание и очнулся от сильного болезненного толчка под ребро.

— Пора работать, мальчик, — насмешливо прошипел Мальтус, отойдя в сторону опустил цепи.

Скай не мог стоять, рухнул мешком на каменный пол. Тело само свернулось калачиком, закрывшись от всего.

— Вставай! — холодный злой голос, вся наигранная мягкость и сочувствие исчезли, как и не было, носок сапожка пнул в живот, заставив свернуться плотнее. — Фу! Ты такой грязный. Настоящее животное, — Мальтус, почуяв кровь и изведав чужие страдания, перестал таиться. — Иди мыться и за работу. Возможно, вечером я разрешу тебе поесть. Да, не забудь постирать одежду и прибрать за собой в ванной. Марте на глаза не попадайся. Одно слово ей и проведёшь ночь в подвале.

Сжав зубы, Скайгард приподнялся, оперся ладонями о пол. Руки дрожали, но он не остановился, выпрямил тело в следующем рывке. Былинкой качало перед смеющимся стариком, лицо расплывалось в полутьме.

— Похоже, я немного перестарался, — сколько же самодовольной радости вмещалось в тщедушном антикваре. — Ладно, скажем Марте, что ты упал с лестницы в библиотеке. Какой неосторожный мальчик. Давай-давай, пока служанка на рынке, придай себе вид достойный молодого лорда. Книга ждёт тебя.

Запомнил каждую минуту — как Мальтус наблюдал за медленным мучительным подъёмом по лестнице, как готовил себе холодную воду, что оказалось даже кстати, сняв на время боль, как трясущимися руками стирал и смывал кровь за собой. Поднялся в башенку. Одну из рубашек пришлось разорвать на перевязки, чтобы закрыть стёртые кровящие кисти рук. Когда оделся, почувствовал, как рубаха тут же прилипла к ранам на спине. Не думал ни о чем, механически выполняя нужные действия, экономил силы.

И светлым пятном в памяти стал Черныш. Мама обещала, что Стефан пришлёт ворона для связи. Скай почти оделся, когда услышал дробный стук в стекло. Черныш смотрел на юношу внимательными бусинами глаз, наклонял голову, требовал открыть. Впустил птицу в комнату, взъерошил пальцем смоляные пёрышки.

— Хорошая птица, хорошая. Не стану закрывать окно, боюсь, кормить мне тебя нечем.

Скай вспомнил, что сам давно не ел, но аппетита совершенно не было. Хотелось лечь и забыться сном. Черныш рядом частичкой родного дома согревал душу. Вспомнил тёплые руки Вельды — они немедленно залечили бы раны, подарили силы, а отец разорвал проклятого Мальтуса на части, заставил бы самого ползать в ногах и молить о прощении. Полностью отдался идее такого мщения, наслаждаясь грёзой. Плохие тёмные мысли. Трусливые мысли недостойные Фолганда. Смотрел на ворона, и успел остановить себя, когда уже собрался привязать ленту, оторванную от рубашки к лапке Черныша, чтобы подать знак семье.

— Нет! — сжал пальцы, что немедленно отозвалось болью в запястьях. — Я сам отвечу за своё решение.

В тот день с книгой так ничего и не вышло. Как и в последующие три дня. Сидел над страницами бесцельно, с пустой головой и чернотой в сердце. А то просто смотрел в окно, понимая, что возможности убежать теперь нет.

В первый же день после наказания, Мальтус придирчиво осмотрел внешний вид Фолганда, больно вцепился пальцами в лицо, повернув к свету, рассматривал ссадины и расплывшийся отёк от удара о стену. Цокнул языком удовлетворено:

— Не беда, мальчик. Останешься красавчиком, — усмешкой растянуло губы. — Нос не сломан. Пока что… Остальное заживёт.

Скай молчал. Он совсем не хотел ничего отвечать старику, и не потому, что боялся новых поводов для наказания. Фолганд был пуст, словно весь воздух выпустили, не оставив эмоций и желаний. Зная о стихиях не меньше родных, понимал, насколько быстрее смог бы восстановиться, заполнить пустоты, чувствуй он землю, пропитанную кровью рода. Теперь и его кровью.

Глядя на тихого и потухшего юношу, Мальтус удовлетворённо добавил: