Маргарита не хотела верить, что нет иного выхода, и придётся оставить дурные чары на брате. Как же мало она умела пока, но отец сильный маг. Почему же не борется. Сдался так быстро — совсем не похоже на Стефана Фолганда.

— Как же, отец? Ты отдаёшь Ская? — прорвалось резкостью через обычное спокойствие Маргариты.

Они сидели в лаборатории. Маргарита видела, как вздрогнул отец, а в глазах появилось чувство вины на мгновенье.

— Ри, не надо, — успокаивающее прикосновение Вельды.

И мама готова уступить. Решительная и смелая — пример спутницы мага для дочери. Неужели и она не продолжит лечить Ская, не попытается спасти собственного сына.

— Невмешательство и есть лекарство, — слова дочери заставили вспомнить, как собственный отец отдал Стефана тьме. — Я никогда не отступлюсь от Ская, но лечение убьёт его скорее болезни.

Стефан не скрыл от дочери своих размышлений и выводов. Маргарита рано показала себя рассудительной и способна стать верным союзником. Ри получила объяснения, сразу же всё поняла, но внутренне до конца не могла принять. Увидела, насколько тяжело отцу далось решение, смирилась. Усилием воли вернулась к привычному внешнему покою. Необходимо быть сильной, чтобы помочь родителям, помочь брату. А способ она найдёт сама.

Её сдержанность и собранность вселили веру в небезнадёжность ситуации. Она обещала быть внимательной к действиям брата и проследить за сестрой. Фрейя могла ненароком задеть Ская — случайным словом или показной магией, усложнив и без того серьёзное положение, в котором оказалась их семья.

Фолганды могли рассчитывать друг на друга всегда. Стефан смотрел на жену и старшую дочь, согреваясь, чувствуя, что вместе они преодолеют трудности. Им так не хватало Ская, потерянного мальчика в их семье. Маг не понимал, как они упустили, что горе сына настолько глубоко. Он смирился, что сын не станет продолжать дело, а оказалось — Скайгард не может простить сам себя. Кто-то смог воспользоваться этим.

Вся схема подчинения, как понял Стефан, строилась на противоречивом отношении сына к магии, острой обиде и переживании собственной несостоятельности. Этот факт не был открытием для отца, скорее, сила чувств и собственная слепота к урагану, сметающему всё на своём пути. Маг пытался сгладить для Скайгарда тяжесть переживаний, а усилий было недостаточно. Становится только хуже — мягкость и сопереживание уязвляли сына — теперь Стефан увидел это со всей очевидностью.

Несколько дней Стефан анализировал сплетённые на сыне чары, наблюдая, как выстраивается схема, возвращается к целостной структуре. Физически Скаю становилось лучше. Через два дня он перестал засыпать, проявив интерес к еде и общению с родными. Всем показалось, что страшное позади, но каждый знал — это иллюзия, временное улучшение после кризиса.

Маргарита улыбалась в ответ на улыбку брата, которая иногда появлялась на его лице. Искренне поддерживала любые разговоры, но, как и обещала, наблюдала. Хорошо видеть структуры чар она пока не умела. Глаза Ская говорили намного больше — в них появился странный лихорадочный блеск, как у человека, ожидающего радостных событий. Он готовился, и никто не знал к чему.

Они старались не обсуждать происходящее вслух, переглядывались с тяжёлым сердцем, как бы невзначай. Окружили Ская плотным коконом заботы и внимания, которые, кажется, не вызывали в нём подозрений. Не происходило ничего странного для дома Фолгандов, где всегда присутствовала атмосфера любви и понимания.

А Стефану приходилось заниматься расследованием, которое вовсе не шло в голову. Все мысли были только о сыне. Маг приходил в Управу и не узнавал сам себя. Собраться удавалось на некоторое время, погрузившись в показания и работу с фактами. Потом образ Скайгарда сам собой возникал перед внутренним взором мага, сердце сжималось, а голова отказывалась думать о таинственной книге и похищенных страницах.

И Шаун, видя, что напарник на глазах теряет хватку, предложил день отдыха. Стефан и сам был очень собой недоволен, поэтому согласился, задумав небольшую семейную прогулку за травами. Накануне Вельда сообщила, что запасы трав заканчиваются и пока позволял сезон они могли собрать части растений. Такой урок будет полезен для детей.

Стефан твёрдо решил заново выстроить тот внутренний стержень, что всегда выручал его в тяжёлые времена. Маг обязан мыслить чётко, не отвлекаться на пустое, создающее помехи в деле, не имеющее решения в данную минуту. Старый Бертран учил, что продуктивная мысль, единственно правильная для владеющего магией. Это не отказ от эмоций и чувств, но следование внутренней логике, которая создаёт основу бытия мага. И Стефан понимал, что проблемы сына внесли хаос в собственный внутренний мир, разрушая его. Так он не сможет помочь Скаю.

Оказалось, что стоять на жертвеннике в крипте или бороться с некромантом легче, чем пережить страдания собственного сына и неспособность помочь. Проще умирать от ран, чем остаться стоять в стороне, наблюдая за событиями. Терпелив был маг, получив хорошие уроки выдержки и силы духа, а дрогнул от беды родной крови. Что бы не происходило они будут жить дальше и бороться любыми способами. Отступят в тень ради спасения, сожмут зубы и промолчат, если нужно.

Вечером Стефан рассказал за ужином о планах. Прогулке обрадовались все и даже Скай благосклонно изобразил подобие улыбки. Работа с травами ему нравилась, может быть оттого, что получалось создавать зелья, или по иной причине. Что-то беспокоило, но думать об этом он не хотел. После слабости и постоянного сна чувствовать себя полным жизни показалось очень приятным. Но все же нечто тревожило, как настойчивый шёпот прямо в сознании.

Всегда счастливая и веселая Фрейя фантазировала, как они завтра проведут день. Девочка вся светилась радостью, немного рассеяв подступающую к семье Фолгандов тьму. Ужин прошёл спокойно и тепло.

— Хочу подышать воздухом, — вставая из-за стола, заявил Скай.

Вельда переглянулась с мужем.

— Мы можем провести вечер в беседке, — небрежным тоном предложила Маргарита. — Отец, почитаешь нам?

— Давайте-давайте! — Фрейя была в восторге, она любила, когда Стефан читал вслух интересные книги, делая многозначительные паузы в самые страшные или значительные моменты.

— Уже немного прохладно, но возьмём пледы, — развивала затею дальше Вельда.

Скай смотрел на этот семейный энтузиазм с лёгким раздражением, которое внезапно заворочалось в груди, сплетаясь змеями. Как же надоели они со своими затеями.

— Я могу побыть один?!

— У нас большой сад, — маг смотрел прямо на сына. — В его пределах ты полностью свободен.

Не прямой запрет, но намёк, высказанный так твёрдо, что Скай не смог не понять.

— Ладно, — сердито скривил губы. — Только я буду один. И не смейте за мной ходить. Я не маленький.

Фрейя круглыми глазами смотрела то на брата, то на отца. В другое время Стефан сделал бы замечание за подобный тон, а сейчас молча поднялся из-за стола. От идеи с беседкой они не отказались. Вельда спокойно собрала пледы для каждого члена семьи, даже для Ская, если он вдруг передумает, и специально сказала ему об этом, получив в ответ невнятное ворчание. Стефан выбрал книгу.

Скайгард ринулся в темноту сада, чтобы сразу затеряться среди аккуратно подстриженных кустов и дорожек. Он держался подальше от той части, где стояла беседка. Почему он обязан слушать отца. Возмущение нарастало по мере того, как юноша дальше уходил от дома. Взрослый человек имеет право сам выбирать место для прогулок. Решение было принято. После нескольких кругов по саду, Скай свернул с дорожки и между кустами добрался до кованных ворот.

Вот так легко и просто, даже весело от осознания, что отец не сможет остановить и можно нарушать правила. Быстрым шагом дошёл до городского парка. Любимое место на валуне под деревом словно поджидало Ская, как старый друг. Здесь уютно и нет необходимости ни с кем говорить. Хотя, именно поговорить он и хотел. Но только не с родными. Никого из них видеть не мог. Сейчас он мечтал уйти далеко-далеко, чтобы оставили в покое. Все равно он чужой им и напоминает о слабости,  какой  не должно быть у Фолгандов. Скайгард сам не знал, почему так решил, но верил в это твёрдо.