Обхватив голову руками, она присела на разобранную кровать. О сне не могло быть и речи. Что же делать теперь? Надо всё рассказать родителям. Отец мог вернуться из Управы. Накинув домашнее платье, Маргарита выбежала из комнаты.

Родители сидели в столовой, и отец что-то объяснял Фрейе, а мама постоянно напоминала ему, что он должен съесть ужин до конца иначе она станет сильно сердиться. В ответ отец улыбался самыми краешками губ, замолкал и возвращался к еде. Он смотрел на маму глазами полными любви и нежности. А затем, всё начиналось снова, потому что Фрейя постоянно задавала вопросы. Привычная картина в доме Фолгандов, согревающая сердце Маргарите.

— Ри? Ты не легла? — Вельда встревоженно смотрела на дочь, заметила какое взволнованное у той лицо.

— Я знаю, где Скай!

Стефан отложил вилку, погладил рыжую макушку Фрейи, призывая посидеть спокойно и выслушать сестру.

— Говори, Маргарита.

Все внимательно смотрели на неё и ждали.

Лёжа в темноте, Скай снова потерял счёт времени. На короткий срок сон сморил его, но ворочаясь, он невольно подложил ладонь под щеку и тут же дёрнулся от боли. Коснувшись лица, вспомнил, как Дарион полоснул кинжалом, чтобы получить кровь Фолгандов. Пальцами ощутил, что кровь запеклась, но растревоженная рана заболела сильнее. Отогнал мысли недостойные мужчины — он не девушка, чтобы переживать о внешности, у отца множество шрамов, теперь будут и у него.

Заснуть снова он не смог из-за саднящей боли. Вернулся к упражнениям и повторению схем, отвлекаясь, забывая о том, где он и как сложно сейчас. Была бы рядом мама залечила бы одним касанием все раны. У Вельды хорошо получилось использовать стихии для целительства. Думая о снятии боли, Скай подробно вспомнил, как маги работают с такими ранами. Теорию он знал даже лучше Маргариты. Нужно занять сознание работой, иначе можно уйти в жалость к себе и отупляющий страх. Используя принцип сплетения чар, выстроил в уме воздействие на рассечение, наблюдал, как последовательно восстанавливает мясо и кожу. Улыбнулся в темноту. Скаю очень понравилась эта игра воображения, да и боль прошла.

Замок на двери издал противный звук, ворвавшийся в покой и тишину, которые окутали Скайгарда, убаюкали измученный разум. Маг стоял на пороге, отбрасывая длинную изломанную тень.

— Успокоился?

Насмешливый голос перестал беспокоить Ская, пусть говорит, что хочет, а он решит, стоит ли подчиняться или сопротивление станет единственным ответом Люцию. Вот и теперь в ответ Скай промолчал, внутренне собирая силы, которые могли пригодиться. В руке мага оказался кинжал, и он намеренно показал его пленнику, наблюдая за реакцией.

— Ты не из пугливых или сдался и тебе стала безразлична твоя судьба? — привычный интерес послышался Скаю в этих словах.

— Мне всё равно, что ты говоришь или собираешься сделать со мной, но не думай, что я сдамся, — Скай встал у стены и посмотрел прямо в карие глаза Люция, сейчас имеющие осенний рыжеватый оттенок, словно опавшая листва леса отразилась в них.

— Храбрый воронёнок, — маг подошёл ближе. — Даже, если я решу убить тебя?

— Если моя смерть не даст погубить земли Фолганда, то я готов, — Скай решительно сжал кулаки, бросив слова прямо в лицо Люция.

Но тот рассмеялся. Искренне рассмеялся пафосу в словах мальчишки и его детской уверенности, что смерть может что-то изменить. Он снова создал светящийся шар и подвесил его под потолком.

— Рука или лицо? Выбирай, — маг показал кинжал и маленькую глиняную чашу, которые держал в руках. — Это единственный выбор, который у тебя есть. Можешь не сверлить меня глазами. Я добуду твою кровь в любом случае. Будешь сопротивляться, придётся поступить жёстко. Покажи-ка, что с твоей щекой.

Протянув руку, Люций попытался ухватить Ская за подбородок, чтобы повернуть к свету, но тот вырвался и оттолкнул мага.

— Напрасно я оставил руки свободными, но вижу, что порез почти зажил. Отличное восстановление. Вероятно, кровь Фолгандов?

Скай удивлённо коснулся рассечения сам и почувствовал затянувшийся шрам под пальцами.

— Ну, — маг нетерпеливо повёл плечами. — Давай руку. Иначе удержу магией. Зачем тебе унижение.

— Зачем тебе кровь?

— Хочу понять, как работает книга, — в голосе Люция появилась усталость от необходимости объяснять очевидные вещи.

— Ты действительно не знаешь ничего, — улыбка у Ская вышла кривая, нервная. — И никогда не узнаешь.

— Я знаю много больше, чем необходимо, воронёнок. И добьюсь своего. Не думай, что справишься со мной. Ты даже не маг, а у меня заключена сделка с одним из богов Фолганда.

— Отец считает, что магам не стоит заключать сделок с богами. Они коварны и запросят много больше, чем предложат взамен.

— Пожалуй, твой отец знает, о чём говорит. Но какой-то мёртвый бог не сможет напугать меня. Страшны не боги, а люди. Я познал это в полной мере. Землям Фолганда необходима справедливость. Я дам её.

— Я сделаю всё, чтобы ты не уничтожил земли, — Скай упрямо смотрел в лицо мага, и видел ту же решимость и упрямство.

— О, боги! С чего ты взял, что Фолганд будет уничтожен? Ты удивлён? Я лишь хочу вернуть справедливость этому миру. Разве неправильно, чтобы всем управлял справедливый бог, знающий цену боли и страданиям?

— И кто этот бог? — с сомнением Скай нахмурился, он не понимал замысла Люция.

— Он перед тобой, воронёнок, — искренний смех мага начинал пугать.

— Ты безумен, — Скай не нашёл иных слов для мага, задумался на мгновенье. — И как может человек судить, что хорошо или плохо для всех?

— Твой дядя, лорд земель, справляется как-то. Чем я хуже?

— Лорд земель действует по закону и сам подчинён ему. Ты же собираешься подменить собой закон, — Скай продолжал хмуриться, связывая между собой слова Люция, пытаясь найти в них логику, узнать скрытое, но это оказалось не просто. — Откуда тебе знать, что хорошо для меня, например.

— Справедливость хороша для всех, — резко ответил Люций, раздражаясь. — В моем мире каждый станет счастливым и свободным. Кто познал рабство ценит свободу.

— Ты так ценишь свободу, что готов лишить свободы меня? Ради моего счастья? Ради него ты держишь человека не цепи, как животное? Мой отец тринадцать лет находился в рабстве у жрецов, но сохранил ясность ума. А ты, я вижу, не понимаешь очевидного.

— Ради всеобщего блага одна жизнь ничто. Ты же сам хотел спасти земли, — стало заметно, как не нравится разговор Люцию. — Я слышал от своего учителя историю Стефана Фолганда, но и он не может упрекать меня, а тем более его сын. Мальчишка, чудом появившийся на свет! — маг прокричал последние слова прямо в лицо Скаю.

— Почему чудом? — Люций казался Скаю всё безумнее.

— Редкая женщина согласится связать свою жизнь с магом, — он задумчиво смотрел куда-то в сторону, словно вспоминая далёкие события. — Не знаю, как твоему отцу удалось найти спутницу. Они все убегают от нас. Магов боятся, а на моей родине их ненавидят, но даже там легче найти себе пару. На юге ещё остались женщины-маги. Здесь, на севере, их нет. Удел мага — одиночество. У тебя и сестёр почти не было шансов появиться на свет.  Видимо, твоя мать удивительная женщина. Маргарита внешне совсем на неё не похожа…

Закусив губу, Скай слушал слова мага, и неясная тревога поднималась из глубины души. Ему не нравилось, что Люций заговорил о родных, посмел коснуться мыслями матери и сестры. Да и болтливость мага казалась странной ловушкой, оттягивающей внимание от главного. Каждый раз навещая пленника Люций начинал вести пространные беседы, словно хотел убедить Фолганда, перетянуть на свою сторону.

— Ладно, хватит болтовни, — он как будто понял мысли Ская и вернулся к делу. — Откуда мне взять у тебя кровь?

— У себя возьми, — измотанный безумием мага и своим положением цепного пса, Скай зло выплёвывал слова.

— Какой же ты упрямый и глупый, — Люций казался теперь спокойным. — Никак не поймёшь, что выбора нет. Мне нужна твоя кровь, значит я её возьму. Силой или добровольно. Силой мне самому нравится меньше. Позаботься о собственной жизни, глупец.