Глядя на Фолгандов, стоявших вместе, обменивающихся поддерживающими взглядами, он затосковал о несбыточном. Единые, любящие, сильные не стихиями, а доверием и своим счастьем. Даже теперь, в час испытаний, семья светилась внутренним покоем от присутствия друг друга. Они рядом и живы, значит смогут встретить любую беду лицом к лицу, смогут противостоять. А ведь он мог бы встретить Маргариту при других обстоятельствах. И может быть…
Не желая больше терзать себя, Дарион приступил к исполнению задуманного. Смотреть на изуверов из Хриллингура было неприятно, а вначале он упивался их страданиями, снова и снова переживая собственные. Ему нравилось наказание, что он придумал для стариков, потерявших человечность задолго до исполнения приговора. Они сломали жизнь мальчику Дариону и сотням других магов, а он дал им вечную жизнь, полную тем, что они так любили. Просто поменял кое-что местами. Идеальная казнь, достойная восхищения. Почему же так жжёт внутри? Дарион ощутил во рту мерзкий привкус. Его тошнило, но не от вида изувеченных тел. Он мельком взглянул в матовую гладь огромного зеркала и отшатнулся. Собственные преступления предстали такими яркими образами, что мучительно сжалось сердце. На мгновенье он даже увидел, как Мальтус избивает хрупкого юношу в тёмном подвале, а он сам душит и сажает на цепь. Образы обрушились вместе с эмоциями Скайгарда, усиленные чувствами всех других Фолгандов — отца видевшего истязания сына через узы крови, матери при виде цепи и ошейника, сестры от разлуки с любимым братом и тревоги за него, даже чистые невинные мысли Фрейи. Когда-то ему не было дела до страданий Ская, который должен был стать лишь орудием в деле. Люций стоял пронзённый чужими-своими чувствами. Как случилось, что открытый добрый мальчик из Хриллингура, стал похож на своих палачей?
— Держитесь, сейчас станет немного ветрено, — обратился он к Фолгандам, запечатав в сердце воспоминания и нынешние чувства.
Подняв голову к небу, Дарион прикрыл глаза. Не делая никаких движений, не сплетая чар пальцами, как обычно поступают маги, он колдовал. Его схемы создавались иной силой, не имевшей запаха или следа. Фолганды видели только готовые фрагменты, растекающиеся от невысокой фигуры возле столбов, поднимающиеся вверх облачком тумана. И только Скай видел, как постепенно проявляется пересечение цветных ярких линий, среди которых теряется Дарион, становится частью бесконечных квадратов и целых секторов ещё бо̀льших квадратов, с сияющими точками по углам. У Люция были свои секреты построения схем, но ментальная природа их оказалась общей с той, что Скай вычитал в книге предка.
— У него осталась магия, — прошептала Маргарита родителям. — Есть надежда.
— Это его земли, а Кукловод не набрал силу, — пояснил Стефан. — Станет ли Дарион помогать врагам.
— Он сбежал от Шауна, чтобы помочь, — порывисто напомнила Ри и покраснела под внимательным взглядом отца. — И Дарион не враг…не обычный враг, — поняв, что лучше молчать, она закрыла рот ладонью.
Стефан недовольно свёл брови, приготовившись ответить резко, но почувствовал, как Вельда крепко сжала ладонь. И он сдержался, только покачал головой, глядя на улыбку жены. Об этом они поговорят позже.
Подул лёгкий ветерок. Он не принёс с собой ни запахов, ни тепла, ни холода. Бесцветный и пустой. Не ветер, а представление о ветре, его образ, не имеющий ярких оттенков. Ветер набирал силу, обдувал людей на площадке и стариков на столбах. Казнённые ожили и взвыли на разные, одинаково дурные, голоса. Они кричали что-то язвительно-гневное, но ветер уносил слова в пустоши, а Люций улыбался с тоской, сквозь слезы, катившиеся по лицу. Он плакал, не стесняясь своей боли, не пряча лица от Фолгандов и своих земель.
Ветер с силой рвался вперёд, обдирая столбы, обрывая жухлой листвой с них человеческие фигуры, тот прах, что остался. Ветер очистил площадку полностью от следов казни. Осталось только зеркало. И Дарион, глянув в него, сказал:
— Пусть останется напоминанием мне.
Приговорил сам себя, и Стефан понял это. Сомнения так и не давали покоя Фолганду. Решение не было принято.
Мальчишеским ловким движением, Люций подпрыгнул и сел на жертвенник. Вожак общины так и стоял с занесённым для удара кинжалом. Всем показалось, что сейчас маг ляжет на камень, заняв место Стефана. Маргариту потянуло вперёд, следом старшего Фолганда и Ская.
Удивлённо, Дарион поднял на них задумчивый взгляд тёплых карих глаз. Догадался и кривая улыбка оттянула уголки рта.
— А это неплохой вариант, да? Только, тогда как вы попадёте домой? Хотя, у вас теперь есть Скай.
— Нет, — сурово ответил Стефан. — И не потому, что ты нужен нам для спасения. Плохой вариант для всех и даже для них, — он обвёл рукой серую застывшую толпу. — Одна жертва ничего не даст твоим созданиям. И никто из нас не желает твоей смерти.
— Знаю, — молодой маг сгорбился, сидя на жертвеннике. — Поэтому и не думал о таком. Просто…вы так мило бросились меня отговаривать от самоубийства. Такие странные Фолганды. Хранители земель. Я решил, что последую вашему примеру. Останусь с этими глиняными человечками и попробую вдохнуть в них жизнь.
— Ты уверен? — Стефан принимал решение.
Улыбка Дариона стала шире.
— Между заключением в тюрьме Фолганда и собственным миром…мне кажется выбор однозначен. И, в конце концов, должен же я попытаться построить справедливый мир. Да, Скай? — он подмигнул ему как старому приятелю.
— Я, как представитель власти Фолганда, принимаю твоё решение. Оно будет зафиксировано в бумагах управы, как ссылка, — кивнул Стефан и протянул руку для пожатия, показывая, что на этом официальная часть их отношений заканчивается.
Дарион ответил на рукопожатие Фолганда.
— Но ты должен дать слово, что не попытаешься вернуться…
— Папа, — тихо, словно шелест листвы, прошептала Маргарита позади отца.
— Не попытаешься вернуться, чтобы совершать новые преступления и угрожать землям, — Стефан кашлянул и покосился на Вельду, стоявшую рядом, которая чуть заметно одобрительно кивнула. — И проведёшь в землях Люция не меньше пяти лет.
Взгляд Дариона скользнул между двумя фигурами перед ним, дальше, и остановился на Маргарите.
— Да, я даю слово мага, Стефан Фолганд, — на мгновенье закрыл глаза, желая сохранить для себя образ. — С формальностями покончено?
— Почему твоя магия не пропала из-за Кукловода? — Ская продолжали волновать вопросы, ответы на которые он знал или догадывался.
— Хм…Твоя-то даже появилась. Так почему моей не работать? Это мой мир. Никакой Кукловод мне не указ.
— У Дариона не стихийная магия, Скай, — сухо пояснил Стефан. — Ментальная. Редкость среди магов. Для развития в себе этой способности нужно упорство, тренировки и самодисциплина в гораздо большем размере, чем для стихийников. Зато и зависимости от стихий нет, — он задумался и посмотрел на сына. — И, вероятно, нужна определенная одарённость именно к ментальной магии и знание методики. Записей по ментальной магии практически не осталось.
— Остались записи, — Скай обернулся к сестре. — Ри, книга у тебя?
Она подняла руки и прижала книгу к груди, показывая, что ценность при ней. Стефан понял без пояснений.
— Кстати, — усмехнулся Дарион. — Можете оставить книгу себе. С меня хватит одной сделки, — и достал из поясной сумки флакон с золотистой жидкостью, выпил морщась.
— Прекращал бы ты играть со сделками, — спокойно, тоном наставника посоветовал Фолганд. — Поверь опытному человеку.
— Знаю, — он спрыгнул с камня, протянул руку к кинжалу в огромной лапе вожака. — Позаимствую? Это же ваш?
— Дарю, — теперь и Стефан улыбался.
— Мне будет нужен, — Дарион спрятал кинжал в сапог. — Что до магии. Долгие годы я скрывал стихийную магию, не пользовался руками для сплетения чар. Иначе мог лишиться рук вовсе. Пришлось пользоваться собственной головой. Стихийная магия сейчас пуста, как и у вас. Что решаем? Вы готовы вернуться домой?
Получив подтверждение от Фолгандов, Дарион начал создавать портал. Закрыл глаза, стоял некоторое время, туман поплыл под ногами. Остальные отошли в сторону, чтобы не мешать. Время шло, Люций хмурил брови, кусал губы, начиная с самого начала. Наконец, Стефан подошёл к нему.
