Он взял сестёр за руки.

— До конца, — произнесли хором, заряжаясь решимостью Ская, словно он стал для них источником стихий, которых не находилось в мире Дариона.

Не зная стихий, он мог только предполагать, чего лишились сёстры, но ощущал в себе стержень способный выдержать многое и ещё больше дать другим. Фрейя воспряла духом и начала улыбаться. Маргарита спокойно кивнула, давая понять, что можно трогаться в путь. Брат повёл их за собой в неизвестное, которого они опасались, но больше не страшились. Они вместе, значит преодолеют любые преграды. Скай гнал от себя мысли о будущем голоде и ночёвке под открытым небом. Не позволял впадать в панику, способную парализовать. Он полностью принял на себя ответственность за родных, поддерживая сестёр взглядом, тёплым словом или прикосновением. В полном опасности неизвестном мире, Скай чувствовал себя увереннее и счастливее, чем в доме Мальтуса или в заточении у мага.

Преодолев довольно большое расстояние, они стали задумываться о ночлеге. Скай то и дело поднимал голову к небу, пытаясь понять скоро ли наступит ночь, но бледное марево над ними не меняло оттенка. Земли Люция не имели привычной смены времени суток, замерев в одной точке.

Ненадолго сделав остановку, он устроил девочкам место для отдыха на клочке сухой травы. Подстелил камзол, прикрыв их от холода, и завернул в тёплую накидку Маргариты. Сестра пыталась возразить, не в силах смотреть на Ская, оставшегося в одной рубашке на холоде, но одним взглядом он пресёк все разговоры. Маргарита вздохнула, испытав одновременно гордость за брата — юный Скай обретал силу и решимость. Стефан Фолганд был бы доволен.

Они прилегли, а Скай долго вглядывался в горизонт, оценивая шансы выйти хоть куда-то, выбирая направление. Ветра по-прежнему не ощущалось, как и запахов или звуков, но холод пробирался под рубаху. Скай выполнил несколько упражнений, чтобы согреться и присел рядом со спящими сёстрами. Усталость быстро сморила девочек, а он боролся со сном, охраняя их.

Разум нуждался в подпитке и Скай вспомнил о старой схеме из книги предка. Он научился выстраивать линии в пространстве числом тридцать шесть таким образом, чтобы не восстанавливать каждый раз потерянное. Сейчас работу можно было начинать с того места, где завершил её в прошлый раз. Аккуратно Скай мысленно двигал точки, сохранял в сознании полученное, пытаясь понять, что же напоминает ему картинка, выстраиваемая в итоге. Горящие среди разноцветных линий точки создавали контур с плавными линиями, вытянутую фигуру чем-то похожую на кокон, но искривлённый, имеющий вмятины и выступы. Не понимал пока, не мог достроить до конца, но упорно повторял упражнение.

Скай считал это самовнушением, но часто ему казалось, что после работы со схемой стальной стержень внутри крепнет и прибавляется сил для сопротивления вначале магу, а теперь неизвестности и страху. Он уже забыл, когда впервые ощутил это. Возможно, сидя на цепи в чулане у Дариона, когда подступила волна отчаянья и ужаса в темноте. А может и раньше, когда второй раз подвергся наказанию Мальтуса, и висел у стены удерживая, отсекая боль.

— Отдохни, я посижу, — сестра тихонько коснулась руки Ская.

— Не волнуйся, я не устал, — он положил ладонь поверх руки Ри. — Нужно идти дальше.

— Скай, ты сильный, но и сильным необходим отдых, — она села и обняла брата за плечи.

— У нас нет еды и воды. Фрейя быстро устанет и потеряет силы.

Она понимала, о чём он говорит. Как старшие, они должны думать о малышке, найти выход и способ поддерживать жизнь. Маргарита видела, как усталость подбирается к брату, ложится тенями на бледное лицо. У Дариона ему было не сладко, она поняла по глазам и содранной кожи на руках и шее.

— Как ты жил всё это время?

— Нормально, — осторожно высвободился из её рук, поднялся, не желал говорить о прошлом, бездумно скользил взглядом по пустоши. — Только безумно скучал по вам, — обернулся и нежно коснулся взглядом, проник в самое сердце одарив любовью и силами.

Как же он изменился, Маргарита видела совсем другого Скайгарда Фолганда. Обиженный на весь мир мальчик исчез без следа. Неужели мама была права и испытания пошли на пользу брату. Выбраться бы теперь, вернуться домой. Улыбнулась в ответ и стала будить Фрейю.

Они шли примерно час, пока не увидели столбы вдалеке.

— Стоит ли подходить, — Скай застыл, кусая губы, размышлял.

— Это могли сделать только люди, — понимая сомнения брата, Маргарита пыталась помочь ему принять решение. — Не обязательно все они заражены, как ты сказал. Кукловод мог не добраться до каждого. Смотри, вокруг трава и почти нет ледяной крошки.

— Ты права, — он и сам видел, как изменился ландшафт, и там, где высились столбы, можно было различить низкий кустарник. — Если двигаться дальше от обледенения…, — Скай ударил себя по лбу. — Я дурень. С самого начала, когда мы поняли про Кукловода, следовало идти так.

— Пошли скорее, — малышка Фрейя переминалась с ноги на ногу. — Вдруг там есть люди, и они дадут нам покушать.

Скаю пришлось присесть рядом с сестрёнкой.

— Там может не быть еды, милая. Придётся потерпеть, но я обязательно что-нибудь придумаю, обещаю.

Договорившись, что в случае опасности сестры попытаются спастись, они пошли в сторону столбов. Скай вынудил Маргариту дать слово — она будет слушаться каждого его приказа и заберёт Фрейю, убежит, пока он задерживает врага. При этом брат смотрел так решительно и яростно, что Ри не смогла возразить.

Место, куда они неторопливо приближались, постепенно раскрывалось в деталях. Ровно пять столбов (Фрейя тщательно их сосчитала) образовали большой круг, где в центре располагалось нечто напомнившее пруд с зеркальной гладью воды. Пока Фолганды подходили к необычной композиции, казалось, что это именно вода, но оказавшись ближе, стало ясно — плоское углубление заполнено чем-то другим. Скай не стал трогать жидкость в чаше, не позволил сделать этого и сёстрам. Зеркальная поверхность не отражала внешний мир, оставаясь матово-серебристой.

— Это не портал? — Маргарита боролась с желанием все-таки опустить руку к гладкой поверхности.

— Не похоже, Ри. Не стоит рисковать. Подозрительное место.

Глядя на выложенную плоским камнем площадку, пруд идеально круглой формы, вкопанные высокие столбы, не оставалось сомнений, что только человек мог создать такое. Ри убрала руку от притягательного зеркала и крепче прижала к себе книгу, прислушиваясь. Впервые она уловила тихие звуки.

— Я что-то слышу.

Скай внимательно посмотрел на сестру, повернулся в сторону, откуда доносились стоны или скулило животное. Неразборчиво, монотонно.

— Смотрите, дяденька, — малышка подняла руку, указывая наверх. — Что с ним?

— Не смотри, Фрейя, — Ри закрыла сестре глаза ладошкой, и сама внутри содрогнулась.

На столбе, на уровне выше человеческого роста, находился человек. Ни Маргарита, ни Скай не могли понять каким образом он держится. Всё обнажённое тело старика (понять это удалось лишь по седым клочковатым волосам) было плотно прижато к гладкому бревну, словно срослось с ним. Он выступал из мёртвой деревяшки и безумным взглядом смотрел вниз, на гладкую поверхность пруда. Глаза его выражали нечеловеческую муку и ужас. Казалось, он не желает смотреть, но не может ни закрыть глаз, ни отвести. И присмотревшись Скай понял почему — у человека попросту не было век, но самым жутким было то, что лица у него не было то же. Неведомая сила словно всей пятерней сжала лицо, как глину, пытаясь скомкать, стереть черты, тут же сместившиеся со своих привычных мест. Из кривой щели, когда-то бывшей ртом, вырывались хриплые стоны.

— И там дяденька, — сестрёнка выскользнула из рук Маргариты и показывала на другой столб.

Они переходили от столба к столбу и видели одну картину — пятеро седых мужчин, сросшиеся с деревом, изуродованные, трясущиеся, безумными глазами смотрели в круглое матовой зеркало внизу. Смотрели и видели там что-то, приносящее душевные мучения, превосходящие их физические страдания.