И оторопел.

Высокое окно, кровать с балдахином… И больше ничего. Девочка исчезла. Вместе с ней пропали все игрушки, включая чучело собаки.

Я пощупал стены — на моих пальцах остался густой слой серой пыли.

Тогда я снова попытался припомнить ребёнка, вспомнил её глаза цвета бури и почувствовал, как по спине у меня пробегают острые ледяные пальцы.

Я помотал головой и вышел в коридор.

Когда я вернулся в тайную комнату, Золотые крылья смиренно сидели на месте. Они находились в «режиме ожидания». Я облачился в своё чешуйчатое тело, взмахнул крыльями и полетел в сторону храма на вершине горы, по которой в это самое время сползали первые лучи восходящего солнца…

После этого была… грубо говоря рутина.

Через некоторое время на каменную платформу, на которой много лет назад мы общались с Пирайей, и которую теперь постигла страшная разруха, — не осталось ни одной целёхонькой колонны, — заявилась процессия из дюжины мужчин и женщин в белых робах, которую возглавлял лысый белобородый старик. Все они опустились на колени, после чего старец стал рассказывать, что после великого разорения, которому подвергся храм Золотых Крыльев во время бесчинства Распрея, именно он увёл самых верных последователей в подполье и теперь считается среди них Верховным жрецом — пятым по счёту после Великой жрицы Пирайи.

Услышав данную нумерацию, я невольно задумался о том, сколько же лет прошло с момента смерти Пирай? Задумался и сразу помотал головой. Неважно. Думать о прошлом не имеет смысла. Сейчас следует сосредоточиться о том, что будет дальше.

Первый жрец, сверкая глазами, заявил, что прямо сейчас верные последователи Золотых крыльев патрулировали улицы, выискивали и уничтожали наиболее преданных почитателей Божественного императора Распрея. Лишённые своего господина, они были похожи на сухие осенние листья, которых, как бы не метались они на ветру, всё равно ждёт неминуемое гниение.

— Через пару дней мы закончим, ваше мудрейшее божественное величество… Чтобы выкорчевать корни потребуется несколько больше времени, но мы справимся… Мы знаем, где искать…

Я кивнул, посмотрел в глаза собравшихся, которые сияли благоговением с некоторыми нотками бурной, отчаянной ярости и мысленно вздохнул.

Распрей был чрезвычайно жестоким властелином. За время его правления истинные почитали Золотых крыльев понесли немалые лишения; некоторые из них потеряли родных и близких. Теперь же для них (нас) настал час триумфа и расплаты. Я был уверен, что, стоит мне хорошенько прислушаться, и мой чуткий слух выловит крики, рёв и хруст костей, которые доносились со стороны города.

— Не трогайте детей, — сказала я спокойным голосом.

— Разумеется, ваше мудрейшее божественное величество… Дети — неотёсанная руда. Мы сделаем из них прекрасных почитателей вашей божественной персоны…

После этого мы обсудили положение дел в других регионах великой империи. Верховный жрец заметил, что некоторые иностранные лорды, — иностранцами называли всех правителей, которые, хотя и принесли Распрею вассальную клятву, не принадлежали к местному дворянству древнего царства Парнас, — в спешном порядке покидают пределы города; другие, менее дерзкие, прямо сейчас стоят перед воротами храма и просят аудиенции.

Представить себе намерения что первых, что вторых было несложно. Тиран погиб, и теперь они хотели вернуть себе независимость. Некоторые — своими собственными силами. Другие намеревались вымолить её у новоявленного божества. Нужно было что-нибудь сделать… Но что?

Я задумался.

С одной стороны Распрей действительно был тираном и завоевателем.

С другой, цельное государство было сильнее, нежели плеяда раздробленных и воюющих друг с другом царств. Меж тем над миром всё ещё назревала буря в лице Белого хлада.

Наверное.

На самом деле существовал определённая, хотя и призрачная вероятность, что последний исправился, растаял после того, как Великий храм, а потом и Распрей старательно выкорчёвывали сказания о последнем из памяти народа, но…

…Но чтобы это проверить, мне потребуется определённое время. А решение следовало принять здесь и сейчас.

Немного помявшись, я ответил смиренному старцу:

— Тем, кто сам пришёл приклонить колени, скажи, что они имеют право сохранить свою власть до тех пор, пока смиренно исполняют заветы Золотых крыльев… За остальными отправь гонцов. Если они откажут, или если гонцы не вернуться, тогда…

— Мы понимаем, ваше мудрейшее божественное величество, — с благоговением ответил старый священник.

Я кивнул, передал тройку других указания, — что делать с армией Распрея, его монументами и т.д., — и сказал, что процессия свободна.

Затем я стал на краю каменной платформы и задумчиво посмотрел на город, просторы которого убегали за пределы горизонта. Первые золотистые лучи уже осветили крыши и особенно высокие фасады, но переулки до сих пор оставались накрыты завесой мрака, через которую, словно беспокойные светлячки, проносились факела.

Разглядывая неподвижные каменные своды и арки, среди которых кипели и выгорали, словно в каменном котелке, бурные человеческие жизни, я стал медленно обдумывать свой план…

Разглядывая неподвижные каменные своды и арки, среди которых кипели и выгорали, словно в каменном котелке, бурные человеческие жизни, я стал медленно обдумывать свой план…

На его исполнение потребовалось несколько недель. Всё это время Верховных жрец собирал последователей Золотых крыльев по всей империи и закреплял власть Великого храма в столице древнего царства Парнас, одноимённом городе, населения которого, согласно последней переписи, которые при правлении Распрея проводились регулярно, составляло более шестисот тысяч человек.

Общее население империи в свою очередь насчитывало немногим более шестидесяти миллионов. Невероятная цифра, которую составляли разнообразные народы с разными обычаями, историей, легендами, характером и цветом кожи.

Изменить всё это не представлялось возможным. Слить воедино — тем более. Разные народы отделяло не только расстояние, но и реки, в которых бурлила многовековая кровь. Иной раз для удержания власти требуется большее напряжение, чем сила, которую эта власть, собственно, даёт.

Вот почему сперва я дал своё благословение и вольность тем лордам, шейхам и князьями, которые сами пали на колени перед Золотыми крыльями; потом тем из них, которые поспешили вернуться, как только получили письмо. Что же касается остальных, которые не пожелали причаститься к моей вере… С ними обещали разделаться те, которые вернулись.

Именно на это и был расчёт.

Поскольку держать народы в железном кулаке было неправильно и глупо, я решил скрепить их законом не мирским, но божественным. Нет лучшего клея, чем искренняя вера. Согласно моему проекту, Золотые крылья, храм и жрицы должны были превратиться в подобие священного престола, который в средние века располагал абсолютной властью над всеми королями христианского мира. Мой «Золотой закон» должен был стать универсальным для всего Западного континента, который прежде занимала империя Распрея. Каждый правитель, прежде чем он сядет на престол, должен был явиться в древнюю столицу и быть помазан моим ставленником.

При этом я не собирался оставлять их веру безвозмездной. В обмен жрицы храма обещали использовать магию, чтобы благословлять урожаи, выращивать скот и заниматься прочей благотворительной… если мы забудем про церковную десятину… деятельностью.

Это было выгодно всем: и простым людям, и правителям, и даже самим жрицам, ведь чем богаче были земли, на которые они были поставлены, тем больший они приносили налог.

Порядок, при котором каждая сторона получает выгоду, намного более устойчив, чем тот, при котором имеет место откровенная эксплуатация.

Иногда.

Определённая твёрдость была необходима. Это вам скажет любой кондитер. Без неё тортик и не тортик вовсе, но просто крем. Поэтому я позаимствовал у Распрея некоторые законы касательно наказания за святотатство и еретическую мысль. Не все, во всей своей полноте они представляли собой увесистый кодекс, — но… определённую часть.