— Ваше благородие, мы… Вы… Я.. Матросы…

— Вся команда, другими словами.

— Да, вся компания, то есть вся команда… — Дэвид сделал глубокий вдох и медленно поклонился. — Прошу прошения, что сомневался в вас, ваше благородие…

Он звучал серьёзно.

Я кивнул.

Тоже серьёзно.

— Ничего.

Когда он выпрямился, я заметил, что взгляд его на секунду сосредоточился на стеклянном сосуде, после чего Дэвид сделал вид, что его не замечает.

— Ваше благородие, желаете сделать обращение к матросам?

— Пожалуй… — сказал я, приподнимаясь.

Сейчас, когда они были потрясены… И, вероятно, испытывали головокружение и тошноту… Было самое подходящее время, чтобы запудрить им мозги.

Дэвид хотел помочь, но я махнул рукой, показывая, что сам справлюсь, и на своих ногах вышел в коридор. Караульного не было. Он и все остальные матросы стояли на главной палубе, которая представляло собой просторное обитое деревянными досками помещения. Мужчины теснились возле иллюминаторов и смотрели в круглые стеклянные окна.

Заметив моё появление, они стали молча бить друг друга локтями и поворачиваться.

Я кивнул Дэвиду. Тот прокашлялся и продекламировал пронзительным голосом:

— Всем внимания! Его благородие капитан Натаниэль будут говорить!

Матросы напряглись. Ещё недавно, я уверен, иные из них демонстративно даже не дёрнулись бы, но теперь все они смотрели на меня с пристальным вниманием. Ещё не восхищением, но по меньшей мере подозрением и любопытством.

Я тоже рассмотрел собравшихся. Среди них был тот самый врач — он поправил очки — и служанка — хмурилась. Из тех, чьи лица я успел запомнить, не было только Хризантемы.

Я прокашлялся и заговорил:

— Я обещал, что мы выберемся из ледяного плена… — мой голос гулко разбивался о деревянные доски, — или я сложу свои капитанские обязанности… Верно, некоторые из вас рассчитывали именно на этот исход.

Матросы потупили взгляды. Некоторые опустили головы.

— Теперь я собираюсь дать ещё три обещания.

Я сложил руки за спиной выкатил грудь… Или живот.

— Во-первых… — драматическая пауза, — я обещаю довести наше судно, Тиберий, в целости и сохранности до четвёртого моря!

Во-вторых, я обещаю, что до тех пор, пока я остаюсь капитаном этого корабля, ни один матрос не расстанется со своей жизнью. Все вы вернётесь домой в целости и сохранности… И с мешками золота на плечах. Ясно?

По собранию прошёлся ропот.

— И наконец… Я обещаю, что за первый год службы каждый из вас получит двойной жалование!

Тут собравшиеся загомонили. У некоторых мужчин в глазах появились золотистые нотки. Другие разинули рты.

Я довольно кивнул, повернулся… И увидел, что Дэвид смотрит на меня удивлёнными глазами.

Стоп.

А сколько вообще Натаниэль им обещал? У меня возникло дурное предчувствие…

— Вам ясно? — спросил я, стараясь сохранить уверенный тон.

— Да, капитан, — тут же крикнул Дэвид, быстро поглядывая на команду.

Он был дурной заводила, но были другие. Наконец поднялся клич, сперва невнятный — затем, постепенно, всё более разборчивый. Вскоре вся палуба содрогнулась от крика:

— Да, капитан!

Врач с лёгким удивлением поправил очки.

Горничная быстро поморгала.

Я кивнул и стал возвращаться вместе с Дэвидом в свою каюту. По дороге я заметил его неуверенный взгляд и спросил тихим голосом:

— Тебе не понравилась моя речь, Дэвид?..

— Нет, ваше благородие. В смысле, вы великолепный оратор, только… Эм… Вы правда намереваетесь платить матросам двойное жалование?

— Да… А сколько это?

Дэвид сглотнул.

— Два золотых на человека, ваше благородие. Всего восемьдесят золотых монет.

— …А сейчас у нас сколько?

— После покупки корабля и прочих расходов на припасы, у нас остаётся ещё семьдесят золотых монет… Примерно тридцать придётся потратить, чтобы починить корабль после недавних событий.

— …

— Изначально, вы собирались расплачиваться награбленным, ваше благородие. Затем вы сказали, что знаменитый капитан Фредерик в первый год своей карьеры ограбил восемь больших торговый кораблей. Вы намеревались превзойти его достижение, поэтому… Нам нужно было ограбить десять больших кораблей.

— И теперь их стало двадцать?

Дэвид кивнул.

Я сглотнул.

Перед моим мысленным взором мелькнул кораблик, который, точно шарик в пинпонге, бешено скачет от судна к судну, выбивая из них золотые монетки.

Так… Ладно. Похоже нам придётся… Несколько ускорить прибытие в четвёртое море.

С этой мыслью и тревогой на сердце я вернулся в свою каюту и снова уселся за стол. Дэвид спросил, нужно ли мне ещё чего — я помотал головой. Когда он вышел, я стал планировать наши дальнейшие действия.

Мы выбрались из ледяного плена, и тем не менее всё ещё оставалась угроза со стороны Конфедерации. Теоретически, я мог отделаться от любой погони с помощь стеклянного сосуда — просто взять и перевернуть корабли преследователей, но… Это было опасно. Можно было провернуть такое один раз, второй, третий, а потом они поймут, что у меня, мелкого пирата, имеется при себе сокровище и огромный запас песка лайма. И тогда за мной отправят целую флотилию, причём наверняка снабдив её другими сокровищами. Судя по тому, что я читал о невероятных свойствах последних, стеклянная сфера была на их фоне совсем заурядной. Даже безграничный запас песка тут не поможет.

А потому следовало вести себя сдержано.

До поры, до времени.

А там… Посмотрим.

Первым делом я приказал избавиться от пиратского флага. С высокой вероятностью флот конфедерации уже получил распоряжение поймать такое-то судно с такой-то конфигурацией, а значит замаскироваться под обыкновенный торговый корабль у нас вряд ли получится, но предосторожность всё равно не помешает.

Дэвид удивился моему приказу и робко спросил, не я ли сам ещё недавно говорил, что каждый уважающий пират обязательно должен ходить под чёрным флагом и в снег, и в бурю, и даже под грохот конфедеральных пушек?

…Честное слово, от этого Натаниэля одни проблемы.

Я ответил, что поменял своё решение, и Дэвид понимающе кивнул…

Его благородие, по всей видимости, довольно часто меняли свои решение.

После этого пришло время спланировать безопасный маршрут до четвёртого моря. В этом деле у меня имелся отличный козырь — моё сокровище. Тиберий запросто мог преодолеть любые ледники, острова, коралловые рифы и прочие естественные преграды. Каждый раз, когда на горизонте вырастали очередные ледяные горы, которые прочим кораблям приходилось огибать, мы шли напрямик и поднимались в небеса.

Первые несколько раз матросы чрезвычайно удивлялись происходящему. Затем привыкли и, стоило им завидеть очередной широкий остров или риф, сразу, не дожидаясь приказа, спускались на палубу. Некоторые забавы ради даже привязывали себя верёвками к мачте, чтобы «полетать».

Благодаря этому получилось серьёзно сократить время нашего путешествия. Всего через три недели, которые я провёл, поправляясь и читая книги в каюте Натаниэля, мы уже приблизились к пятому морю.

Разные моря отличались силой и запахом ветра, цветом воды, количеством облаков на небосводе и мириадами других мелочей, которые маститый моряк различал на глаз. Если верить книжкам. В команде Тиберия маститых моряков отродясь не водилось, но даже так мы заметили определённые перемены…

В том числе: странности…

Однажды, когда я сидел в своей каюте и коротал время за чтением «Тайны пирата»… Что? Все остальные книги были перечитаны, а эта, между прочим, позволяла посмотреть изнутри на культуру местной цивилизации… В мою каюту как-то особенно нервно постучали, а потом в неё заявился Дэвид. Лицо его было бледное. Голос — неровным и кричащим.

— Ваше благородие… Там… На море…

— Что?

— Там… там…

Понятно.

Я закрыл книжку, которую просто на всякий случай прятал за учебником математики, и поднялся на верхнюю палубу. Матросы были уже там. Они стояли у правого борта и смотрели на море. При моём появлении они молча — и широко — расступились, что было приятно, ибо свидетельствовало о том, что за последние несколько недель репутация Натаниэля, заслужено или нет, стала выпрямляться. Некоторые из них, которые были не особенно образованные, и не знали, что такое Сокровище — а знали об этом совсем немного, в основном те, кто умел читать, — и вовсе смотрели на меня с истовым трепетом и называли колдуном.