Кстати… И тут меня осенило. А ведь я могу проверить данный момент. Если все события, которые произошли после того, как я увидел вереницу цифр, действительно были только у меня в голове, значит, и моя экспедиция за пределы моего фантомного жилища тоже была обыкновенной выдумкой. Это можно было проверить. Просто заснуть, а потом выйти на улицу и посмотреть, есть ли там это фиолетовое небо, лес и прочие элементы моего тогдашнего наваждения.

Я сделал себе заметку заняться этим вопросом, затем посмотрел на время, — было уже полдвенадцатого, — и вышел в коридор.

— Ты куда? — спросила Таня, когда я открыл дверь прихожей.

— Нужно съездить в город за покупками… Без тебя, — добавил я, когда девочка уже вскочила на ноги.

Таня тут же надула щёчки.

Затем, как это часто с ней бывает, немедленно переменилась; её лицо приняло одновременно заинтересованное и лукавое выражение.

— А почему? — спросила она, пряча руки за спину и наклоняя голову. — Покупаешь что-нибудь секретное, дядя?..

— …Нет, — ответил я с некоторой паузой, которую тут же проклял всеми фибрами своей души.

На самом деле я собирался купить камеру, чтобы разместить её в ванной и посмотреть, что именно Таня делает с бритвами. В некоторым смысле данная покупка действительно была «секретной» и даже неприличной — отсюда и моё замешательство, и хитрая улыбка на лице Тани, которая тут же стала напоминать лисицу, поймавшую зайца.

— Ну ладно, — сказала она, растягивая слова. — Дядя имеет полное право купить что-нибудь в тайне от своей племянницы… Только, эм, — добавила она погодя со смущённой улыбкой. — Если что, у меня нежная кожа и аллергия на пластик, так что лучше брать металлические, но не очень тяжёлые, если можно.

— …

О чём она?

Нет, правда. Я без понятия.

— Учту, — сказал я сухим голосом и вышел за дверь.

В итоге, чтобы не подкармливать развращённое воображение этой девчонки, я решил купить что-нибудь ещё помимо миниатюрной камеры. Набрал немного продуктов, а потом долгое время бродил по супермаркету, пытаясь выбрать подарок для Тани и оправдать таким образом моё желание сделать всё секретно.

Наконец мой выбор остановился на маленьком фарфоровом ангелочке, который продавала монахиня в метро.

Люблю я играть с огнём, конечно.

По возвращению домой я, не говоря ни слова, вручил подарок своей питомице, которая дожидалась меня на пороге, точно верная собачка. На секунду Таня замешкалась; затем, с выражением лица ребёнка, которому вручили диковинную безделушку, стала с интересом щупать и разглядывать.

— А по какому…

— Поводу? Да просто захотелось.

Таня медленно кивнула, а затем прижала фигурку к своей груди и сказала притихшим голосом:

— Хорошо.

Ни радости, ни слов благодарности и ничего удивительного. Таня всегда несколько «особенно» принимала подарки. Очень серьёзно. Как будто ей вручали некую ценность на сохранность. Ах, почему так? Без понятия. Это была одна из тех непонятных повадок, как та же необычайная серьёзность при просмотре кино, которые делали Таню несколько… Странной девочкой даже несмотря на её бойкий и весёлый характер. Странной и нелюдимой. В своё время Аня мне рассказывала, что ей звонила классный руководитель. У Тани, якобы, совершенно нет друзей, а когда учителя задают парные задания, и остальные дети ищут себя партнёра, девочка всегда сидит на месте и крутит ручкой…

— Всегда пожалуйста, — ответил я, тоже несколько приглушённым голосом.

Таня ещё раз медленно кивнула и ушла, намереваясь положить свой подарок на видное место. В это же время я направился в ванную и, несколько помявшись, поставил скрытую камеру на балкон и спрятал под крышкой дезодоранта.

Ну вот и всё.

Теперь оставалось только дождаться вечера…

Теперь оставалось только дождаться вечера…

Как я всякое ожидание, моё сопровождалось мукой, причём двойной, ибо с одной стороны мне хотелось поскорее узнать тайну окровавленных лезвий, а с другой я напротив страшился разглашения этого секрета и хотел как можно дольше оставаться в блаженном неведении.

Наконец на улице стемнело. Мы с Таней посмотрели по своему обыкновению кино, — чтобы отстрочить роковой момент я, малодушный, выбрал самый длинный фильм — по крайней мере из тех, которые можно было посмотреть за один вечер, — в своей коллекции — режиссёрскую версию Волшебной горы.

То и дело я поглядывал на Таню, которая сидела рядом и приобнимала подушку. Ребёнку, — говорю без малейшего осуждения, — такая картина может показаться скучной, однако девочка за время просмотра ни разу не зевнула. Лишь когда пробежали титры, и телевизионный экран медленно вернул ей душу, она резко оживилась и сказала бойким голосом:

— Я мыться!

— Удачи.

Она серьёзно кивнула и направилась в ванную. Я дождался, когда она помоется и прохлопает своими босыми пятками в спальню для гостей, после чего вошёл в окутанную паром комнату. Осмотрелся. Проверил ванну, стены, туалет… Ничего. Никаких следов странной активности. Впрочем, вполне может быть, что Таня занималась этим… Чем бы это ни было… В своей комнате. С чего я вообще решил, что всё происходит именно в ванной? Интуиция? Или просто ни на чём не основанное предположение?..

Надеюсь.

Я взял камеру, цокнул по ней — в порядке. Тогда я включил в ванной продув и вернулся в свою комнату.

На компьютере в указанной папке я обнаружил отправленное по вай-фаю видео продолжительностью в несколько часов. Я мимолётно посмотрел на дверь своей спальни, убедился, что она была закрыта, выпрямил спину и стал смотреть.

Сперва на видео было светло, затем темно, а затем вспыхнул свет. Несколько раз мелькали моя собственная фигура и фигура Тани… И то, и другое я старательно проматывал…

Наконец знаменательный момент настал. Дверь приоткрылась, и в комнату зашла Таня. Встала посреди ванной, посмотрела на зеркальце, стала раздеваться. Я опять прокрутил немного времени вперёд и вдруг… Помехи.

Видео резко заполонили помехи. Я нахмурился и прищурился. Теперь разобрать происходящее стало почти невозможно. Таня превратилась в расплывчатый силуэт. Лишь отдалённо я теперь разбирал её действия. Вот она достала бритву из заранее подмеченной мною коробочки и, присев посреди ванной, стала что-то делать со своей спиной…

Да, спиной — всё дело было именно в спине… Но что именно это было за дело?

Помехи становились всё сильнее, я прильнул к самому монитору, и вдруг мои наушники, которые всё это время лежали в стороне, стали издавать белый шум. Я удивился. В камере не было микрофона. Как такое возможно? Я надел их, сосредоточился. Белый шум и помехи странным образом гармонировали друг с другом, и вдруг…

«ду.

Ду..

Ду~..!»

Я отпрянул и чуть не свалился со стула. Наушники полетели в сторону и грохнулись на пол. С минуту я смотрел на застывшее видео. Затем выключил его, удалил и немедленно очистил корзину.

Так… ладно.

Глубокий вдох. Ладно. Значит всему виной была эта тварь… Один из Них. Я перевёл дух, поднялся и снова направился в ванную. У меня появилось последнее предположение. Я залез в ванну, посмотрел на слив и осторожно просунул туда палец… Когда я достал его, самый кончик моего ногтя сделался красным. И вдруг, повинуясь странному порыву, я прильнул ухом к отверстию, прислушайся и…

— Ду…

Я отпрянул и стиснул кулаки.

— Мы… — раздался тихий, похожий на комариный писк голос из тёмного отверстия. — Мы всё помним, Алекс… Мы всё помним, Алекс… Ду… Ду… Мы ей расскажем… Мы ей всё расскажем… Ду…

С каждой нотой звук постепенно затихал, и наконец совершенно растворился. Ещё несколько секунд я смотрел на слив. Затем на деревянных ногах поднялся и вернулся в свою комнату.

Беспомощный, я присел на кровать и накрыл лицо руками. Что мне теперь делать? Как быть? Неужели придётся… Нет… Но ведь я должен что-нибудь сделать, должен помочь Тане…

В этих метаниях я провёл, наверное, целый час. Наконец, утомлённый, я свалился на кровать и титаническим усилием заставил себя заснуть.