И все равно, даже когда мое тело пришло в себя от этого, он продолжал. Снова и снова, почти как наказание. Почти как наказание — но не как наказание. Потому что мое тело снова взлетело вверх, преодолевая эту гору без труда. Я видела звезды, когда он увеличивал скорость, и чувствовала, как мои руки слабеют. Я никак не могла остановить его — потому что не хотела этого.

Когда я спускалась со второй вершины, он издал низкий, глубокий звук, который всегда издавал перед тем, как кончить. Когда он, наконец, рухнул на меня, мы оба были мокрыми от пота. Когда я набралась сил, я провела кончиками пальцев по его спине.

— Это было немного напряженно, — сказала я ему. Мои ноги все еще обвивали его талию, прижимая его к себе, поэтому я ослабила их на случай, если он захочет отстраниться. Но он не отстранился.

Его спина задрожала от моих прикосновений, и он наклонился, убирая волосы с моих глаз.

— Я скучал по тебе.

— Это хорошо. — Это было все, что я могла сказать. — Я тоже скучала по тебе.

— Я тебя раздавил?

Да, но я сказала ему, что это не так. Вес его тела был приятным бременем, и я не хотела, чтобы он покидал меня. Он, должно быть, все равно почувствовал это и скатился с меня.

— У тебя здесь включен кондиционер?

— Нет. — Я вытерла рукой лоб. — Я не трогала его. Я здесь почти не была.

— Верно. — Он глубоко вздохнул и встал, потягиваясь. Он был наименее стеснительным из всех, кого я знала, передвигаясь голым по кухне, пока не оказался у раковины, наполнил свою чашку холодной водой и сделал большой глоток. — Куда делась Гриффин?

Оглядев комнату, я вздохнула.

— Она, наверное, ест твой матрас. — Это не было чем-то из ряда вон выходящим.

Шесть протянул мне руку, поднимая, и протянул мне свою наполненную чашку воды.

— Я пойду, найду ее. Почему бы тебе не решить, что ты хочешь на ужин?

Он надел трусы-боксеры и пошел по коридору, зовя собаку по имени. Я схватила его футболку и просунула в нее руки, прежде чем он успел вернуться и потребовать ее. Не то чтобы я беспокоилась, что он это сделает; похоже, ему нравилось, что я ношу его одежду.

Когда он вернулся с Гриффин, передо мной были разбросаны меню на вынос.

Я должна была сказать ему, что наконец-то готова к этому. Готова к марафонам секса на кухне, готова к тому, что он будет гоняться за собакой, готова к тому, что у нас будет наше место — мы, частью которого я наконец-то готова стать. Но по какой-то причине я была слишком труслива, чтобы сказать ему об этом.

— Что-нибудь приглянулось? — спросил он, обнимая меня за талию и прикасаясь губами к моим волосам. Именно таких жестов, рассеянных доз привязанности, мне не хватало всю мою жизнь. До Шесть никто не обнимал меня спонтанно, не целовал, если только я или они не заслуживали этого. С Шесть мне не нужно было ничего заслуживать.

— Я понятия не имею.

— Ты голодна?

— Да. — Я засунула меню с бургерами в кухонный ящик. — Я не хочу жирного. Думаю, у меня в желудке еще фунт жира от буррито на завтрак, который я съела сегодня утром возле парка.

— Я купил тебе хлопья, — напомнил он мне, заглядывая в японское меню.

— Я знаю, но вон та пушистая задница нюхала так, будто собиралась пописать в каждом углу моей квартиры этим утром, так что я очень торопилась выйти из дома. — Я прильнула к его прикосновению. Это было так естественно с ним — выбирать меню на вынос, как некомпетентные повара, которыми мы были.

— Ну, когда природа зовет… — Он протянул японское меню. — Звучит неплохо?

Я кивнула.

— Я сегодня видела Брук.

— О? — Он достал свой мобильный телефон и сосредоточенно нахмурил брови, набирая номер. — У вас были планы или что-то в этом роде?

— Я просто столкнулась с ней во время прогулки с Гриффин. Она хорошо выглядит. — Я глотнула еще воды. — Ее ребенок милый. — Я не знала, почему я всегда называла Нору Норой в своей голове, как человека, которым она была. Но когда я говорила о ней, я как будто чувствовала необходимость отделить себя от того, чтобы знать ее на самом деле, называя ее так обобщенно, как «ребенок».

— Это хорошо. — Он держал телефон, но смотрел на меня, оценивая мои чувства. — И все прошло хорошо?

— Да. Она поблагодарила меня. — Я не знала, почему я вообще заговорила об этом, потому что внезапно мне перехотелось продолжать этот разговор. — Это было хорошо. Я, возможно, загляну еще раз когда-нибудь.

— Это здорово. — Он выглядел облегченным, почти так же, как Брук, когда она поняла, что я не собираюсь похищать ее ребенка. — Я уверен, что тебе это было нужно. Завершение.

— Да. — Я ненавидела и любила то, что он знал меня так хорошо. Как он мог называть меня загадкой или таинственной, когда он был в моей голове чаще, чем мне хотелось бы? — Давай, — сказала я, указывая на телефон.

Он набрал номер и поставил телефон на громкую связь, пока просматривал предложения. Когда ему ответили, Шесть проговорил свой обычный заказ.

— И овощи темпура, трехцветные суши-роллы, чесночная лапша с дополнительными гребешками. — Он поднял на меня бровь, проверяя, правильно ли он все сказал, и я кивнула. — Да, я могу подождать.

— Я хочу, чтобы мы съехались, — выпалила я, как только включилась музыка удержания.

— Что?

— Я готова. В этом есть смысл. Я имею в виду, я знаю, что ты практически манипулировал мной, чтобы я переехала к тебе, когда подарил мне меховой шарик. — Я закатила глаза.

— Если дело в ней, я сказал тебе, что могу оставить ее здесь и привозить к маме, когда уезжаю из города.

И, как и в первый раз, когда он предложил, я яростно замотала головой. Несмотря на все мои жалобы, мне все равно нравилось, что она рядом. Она была мне небезразлична. Несмотря на мои многочисленные прозвища для нее, я действительно любила ее. Просто для меня это было сложным делом, поэтому я так много смеялась над этим.

— Я хочу переехать к тебе, чтобы мы могли делать это каждый вечер.

— Есть японскую еду? — Хотя его тон был дразнящим, его глаза были на одном уровне с моими. Для него это было серьезно.

— Я имею в виду, если это то, чего ты хочешь. Я и сама люблю разнообразие, но если это одно из условий.

— Нет никаких условий, — сразу же сказал он. — Я же сказал, мы можем даже оставить твою квартиру, чтобы ты не волновалась.

— Нет. — Я покачала головой, и в трубке раздался звон тарелок. — Мне не нужен запасной план, потому что я им воспользуюсь. — Я сглотнула нахлынувшее беспокойство. — Давай сделаем это. Съедемся.

— Алло?

Мы с Шесть тупо уставились на телефон.

— Сэр?

— Да, я здесь. — Но Шесть снова смотрел на меня.

— Вы сказали, чесночная лапша?

— Да.

— Хорошо, номер телефона?

— Тот, с которого я звоню. — Я слегка рассмеялась. Шесть всегда был терпелив только со мной.

— Дайте нам двадцать пять минут.

— Хорошо. — Он повесил трубку и повернулся ко мне. — Правда?

— Правда. — Я глубоко вздохнула. — Я готова. В этом есть смысл.

— Так ты переезжаешь ко мне, потому что это имеет смысл? С каких пор ты подчиняешься самому разумному решению?

— Придурок. — Он хотел, чтобы я изложила свои чувства точно так же, как это сделала Брук со мной. — Я только сегодня поняла, но я чувствовала это уже давно, что хочу жить с тобой. Больше никаких переездов туда-сюда.

— То, что ты была с Брук, помогло тебе это понять?

— Не совсем. Я понимала это и раньше, но потом я увидела ее. И семью, которую она создала со своей дочерью. И… — Я пожалела, что у меня нет карманов, в которые можно засунуть руки. — И я поняла, что ты и я, мы могли бы создать семью вместе.

— Да?

— Да. — Ощущение было такое, будто я только что произнесла речь перед сотней тысяч человек. — Так… вот и все.

— Это хорошо. Потому что я знаю, что у тебя скоро заканчивается срок аренды.

— Конечно, ты это знаешь. — Я закатила глаза. — Так что, мы просто съедемся, когда он закончится? — Хотя я была готова к переезду, я не спешила прощаться с местом, которое было домом большую часть моей взрослой жизни.