— Который сейчас час?

Мужчина поднес запястье прямо к лицу.

— Десять минут двенадцатого.

Я кивнула:

— Как долго я была в отключке?

— Я принес тебя сюда в час ночи.

Я снова кивнула:

— Ты готовил завтрак?

Его тело слегка расслабилось, тем самым позволив мне заглянуть в трещины его стен. Шесть тщательно скрывал и охранял свои мысли от окружающих. Язык его тела едва ли говорил, о чем он думал и что чувствовал.

— Да, — пробормотал он.

— Отлично, — я села повыше, отчего одеяло скользнуло вниз по моему телу. Шесть отвернулся и встал.

— Вот, — сказал он и бросил мне рубашку, которую достал из корзины для белья рядом с кроватью, после чего покинул комнату, направившись обратно на кухню.

Он хотел, чтобы я прикрылась. Я вспомнила о новой паре нижнего белья на моем теле. Было очевидно, что мужчина раздел меня, когда принес домой, но после надел удобную рубашку и чистое белье.

Шесть не только защитил меня кулаками, но и позаботился о моем самочувствии и удобстве. Никто никогда не делал ничего подобного для меня. Я чувствовала, как гул в голове начал нарастать с новой силой.

— Извини, — мои запоздалые извинения вынудили мужчину оглянуться на меня, стоящую в дверях. Я кивнула головой в направлении ванной: — За то, что набросилась на тебя.

Он в замешательстве моргнул, и это мгновенно смягчило его черты.

— Это было ожидаемо, — подняв руку, он поманил меня к себе. — Иди есть.

В центре комнаты стояли два стула и стол, которых у меня раньше не было. Смерив их долгим взглядом, я показательно села на пол. У меня не было стульев и стола, и мне было все равно, зачем Шесть притащил их сюда вместе с едой. Мне нравилось отсутствие мебели в моем доме, вот и все. Как и я, Шесть проигнорировал мебель и сел напротив меня на холодный пол.

— Ты всегда захватываешь мебель, когда выходишь погулять? — спросила я после того, как проглотила кусочек восхитительного хрустящего бекона.

— Я не хотел оставлять тебя ночью одну, — сказал он, отпивая из чашки воды. — Я так и не смог заснуть, поэтому утром пошел в продуктовый магазин. Рядом с ним наткнулся на магазин мебели, — быстрым взглядом Шесть осмотрел комнату. — Тебе не помешало бы что-то, на чем можно сидеть.

— Я не часто нахожусь здесь, — ответила я тихим голосом.

Шесть посмотрел на меня долгим взглядом, но так и не проронил ни слова, пока я не закончила есть. Пару раз я ловила на себе его взгляд, словно он ожидал моего срыва. Словно он ждал, когда же закипевшие эмоции выльются из моих глаз или же рта, но в моих планах не было устраивать плаксивое шоу перед странными незнакомцами. Я облизала пальцы и откинулась назад на пол, потягиваясь от сытости:

— Я люблю есть.

Я услышала звон тарелок и почувствовала, как прогнулся пол, когда Шесть встал и прошел на кухню.

— Не похоже, что ты много ешь.

Я покачала головой из стороны в сторону на полу:

— Я часто готовлю.

— Это сложно назвать готовкой.

— У меня сгорают даже тосты, а ты мне приготовил гребанный бекон и яйца!

Шесть что-то уронил на кухне:

— Гребанный бекон и яйца?

Я повернулась на бок, лицом к кухне.

— Это же бекон, Шесть.

Я закатила глаза, как будто мое заявление должно было все объяснить. Любовь к бекону не требует разъяснений. Увидев металлический блеск, я вспомнила кое о чем.

— Где мой нож?

— Ты собираешься использовать его на мне?

— Вероятно, нет.

— Уже прогресс, — ответил он, и в его голосе прозвучал намек на юмор. Шесть открыл ящик и кинул мне нож.

— Спасибо, — я перевернула нож и принялась вычищать грязь под ногтем тупой стороной.

Мужчина осторожно посмотрел на меня и открыл морозилку.

— Вот, — сказал он, передавая мне пакет льда. — Приложи к лицу.

Приложив холод к лицу, я наблюдала, как. Шесть моет наши тарелки и кладет их на полотенце.

— У меня нет средства для мытья посуды.

— Теперь есть, — его изумительные глаза не отрывались от сковородки, которую он теперь мыл.

По мере того, как он двигал руками, мышцы под рубашкой то сокращались, то расслаблялись, играя с тканью. От очередного движения бицепсы натянули ткань рукавов.

— А еще у меня нет кухонных полотенец.

Шесть ничего не ответил, продолжая мыть посуду и раскладывать ее на новом красном полотенце. В моей квартире было не много вещей, потому что все деньги уходили в первую очередь на наркотики, а уже потом на аренду. Мой банковский счет, наполненный благодаря летним подработкам и работам с ненормированным рабочим графиком, был почти пуст. Из-за этого я реже стала употреблять наркотики, если только мне не удавалось получать их хитростью, прямо как прошлой ночью у Джерри. Я задумалась, что случилось с остальными украденными таблетками.

— Твоя золотая рыбка выглядит не слишком хорошо, — сказал Шесть, прерывая мои мысли.

— Генри никогда не выглядит хорошо, — ответила я, наблюдая, как яркая рыбка плавает в своем крошечном домике. Я даже не могла поддерживать жизнь рыбы.

Я вспомнила ночь, когда встретила Шесть.

— Кто та женщина? И девочка?

Он поднял голову, молча меня рассматривая.

— Кто?

— Женщина из твоего кошелька.

Его взгляд проследовал к куртке, которая висела на одном из купленных им стульев.

— Одним взглядом ты только что сказал мне, где находится твой кошелек, — сказала я, подкладывая руки под голову и потягиваясь. — Тебе следует быть более осмотрительным.

Я наблюдала, как он вытер руки и вышел из кухни.

— У тебя есть работа?

Итак, очевидно, он снова не собирался отвечать на мой вопрос.

— Не на данный момент, — постоянная работа была следующей в списке невозможных вещей.

— Хочешь, подкину одну?

— Это что-то грязное или жалкое?

Шесть покачал головой:

— Нет.

— Скорее всего, я облажаюсь, — я всегда порчу то, что имеет хоть какую-нибудь важность.

Мужчина одарил меня взглядом, от которого мне пришлось скрестить ноги.

— Нет, не облажаешься.

— Ладно, — я огляделась вокруг, пока обдумывала его предложение. Голоса в голове призывали согласиться. — Я согласна, — ответила я, наконец, и голоса тут же заткнулись.

— Ты даже не спросила, что за работа.

Я села.

— Ты спросил, хочу ли я этого. Я хочу.

— Мне нужна помощь.

Я позволила пакету со льдом соскользнуть с лица:

— Я предполагаю много помощи, иначе ты не предложил бы мне работу.

— Я вернусь через три дня.

И затем он вышел за дверь без единого слова.

Через три дня Шесть вернулся, как и обещал, только в этот раз мужчина был одет в костюм и выглядел при этом так, словно родился в нем. Ткань идеально сидела на его теле, и, не смотря на формальность наряда, Шесть носил его так же небрежно, как любой другой человек носил свитер.

Выглядел он при этом очень аппетитно. В одной руке Шесть держал чехол с одеждой, а в другой пакет.

— Что в пакете?

— Косметика и клатч. — Синяки и порезы почти сошли на нет, но я не стала комментировать покупку косметики.

Без каких-либо инструкций мужчина передал мне сумки, не проронив ни слова, но ему и не нужно было. Я нанесла легкий макияж, тщательно замаскировав все следы недавнего нападения. Под чехлом оказалось поразительной красоты длинное, черное платье с вырезом до бедра, а также, явно сшитое на заказ, серое пальто. В пакете я нашла черный, в тон платью, клатч. Надев вечерний наряд, я натянула пару своих лучших черных ботинок на толстой подошве, взяла сумочку в руки и вышла из спальни.

Шесть стоял на кухне. В его руке я обнаружила корм: он кормил Генри, мою бедную, заброшенную золотую рыбку. Но вместо того, чтобы наблюдать за несчастным созданием, его взгляд был устремлен на водоворот зеленой краски на белом холсте, которую я нанесла в ночь нашего знакомства. Я присмотрелась к картине: то тут, то там виднелись свежие разноцветные мазки, которые я добавила после. Мужчина повернул голову в мою сторону, словно почувствовав на себе мой взгляд. Зеленные глаза медленно проследовали вдоль моего тела, остановившись на ботинках. Обувь явно не подходила платью, но Шесть не сказал ни слова возражения. Он так же медленно и уверенно вышел за двери, до сих пор не сказав ни одного слова, и я слепо последовала за ним. Возле двери мужчина обернулся и протянул ко мне руку со словами: