— Где?

— В одном из этих зданий над нами есть кофейня. Завтра? В полдень?

— Поздновато для встречи за кофе.

Я слегка наклонилась вперед, заговорщически.

— Первое, что ты узнаешь обо мне, это то, что я почти не сплю. Полдень — это то же самое, что и любое другое время суток. Кроме того, — сказала я, пожимая плечами. — Ты будешь пить кофе без кофеина.

— Хорошо. — Но она все еще была настороже. — Полдень.

Эз вернулась с перерыва и посмотрела на меня как на незваного гостя.

— Тогда до встречи, — сказала я и, не дожидаясь возвращения Джейкоба, вышла из Сухого Пробега и пошла к машине Шесть.

Когда я скользнула на пассажирское сиденье и бросила куртку к ногам, он закрыл книгу, которую читал.

— Что это? — Я потянулась, чтобы взять ее, но как только моя рука коснулась ее, Шесть схватил меня за руку.

Я посмотрела на него, прежде чем поняла, на что он смотрит. Восьмерка.

— Красиво, — сказал он, прежде чем потрогать ее. Она была сухая, но я беспокоилась, что он как-нибудь ее испортит, поэтому я вырвала руку из его хватки. — Восьмерка?

— Да. — Я увидела, как изогнулись его губы, и выхватила книгу из его рук. — Слесарное дело? — спросила я. — Меняешь профессию?

— Нет. — Он взял книгу из моих рук. — Просто полезно подтянуть знания о различных видах запорных механизмов.

— У тебя есть работа или что-то в этом роде? У меня неплохо получается взламывать замки.

Он заправил мои волосы за ухо.

— Уверен, что это так.

— Ну что? Мы готовы ехать? — Я старалась не отстраняться от его прикосновений. Хотя он всегда был нежен со мной, он редко был ласков. Это заставляло меня чувствовать себя неловко.

— Ты не собираешься рассказать мне, как все прошло?

У меня был момент, чтобы упомянуть Брук, но я предпочла держать язык за зубами.

— Хорошо. Интересное место. И люди тоже.

— Думаешь, ты вернешься?

Я кивнула. В основном ради Брук, сказала я себе.

***

Я скользнула в кабинку, где сидела Брук, обхватив руками кружку с тем, что, по сути, было горячей водой с ломтиком лимона сверху.

— Приветик, — сказала я, снимая пальто и запихивая его в угол сиденья. — Горячая вода? — спросила я, взяв сахар и насыпая его в кофе.

— Да. Мне не хотелось кофе без кофеина.

— Мммм… — Я не переставала насыпать сахар в кофе, а Брук с ужасом наблюдала за этим. Когда я насыпала десять или около того ложек сахара, я начала открывать маленькие чашечки со сливками и наливать одну за другой.

— Э… — начала она, глядя на чашку с приторным молоком с примесью кофе, которую я держала в руке. Я сложила каждую пустую чашку из-под сливок в башню, а затем сделала первый глоток.

— Я люблю, чтобы мой кофе был сладким, как шоколадный батончик.

— Точно. — Я видела, как в ее голове крутятся колесики. Почему она согласилась встретиться со мной? Почему она вообще рассматривала мое предложение, ведь я явно была немного ненормальной, раз пила кофе таким образом.

— Итак. — Я закатала рукава своего большого желтого свитера. — Ты думала об этом?

Она заправила прядь вьющихся волос за ухо, и я увидела, что черный синяк сегодня был более заметен. Она не так сильно накладывала макияж. Заметив мой взгляд, она подняла руку.

— С тяжелым макияжем легче скрыться ночью.

— Он снова ударил тебя? — спросила я, хотя не видела никаких видимых следов на ее коже.

— Нет. Он работает по ночам. Поэтому я смогла пробраться в Сухой Пробег. — У нее чесалась кожа на локтях, как будто она нервничала, просто находясь здесь.

— Где он сейчас?

— Дома. Он думает, что я в продуктовом магазине.

— Хорошо. — Я знала, что это означает, что у нее не так много времени на разговоры, особенно если она хотела купить такое количество продуктов, которое не вызвало бы подозрений у ее жениха. — Тогда я сделаю это быстро. — Я просунула большие пальцы в отверстия, прорезанные в рукавах свитера. — Я не знаю, чем я могу тебе помочь. Просто буду честной. Я могу дать тебе кров, безопасность. Я могу помочь тебе, пока ты не будешь готова сделать шаг самостоятельно. — Мои глаза опустились на ее живот. — Если не ради тебя, то ради нее. — Брук казалась более психически здоровой, чем моя собственная мать, когда она произвела меня на свет, но это не означало, что Брук будет легче воспитывать свою дочь.

Я не верила в карму — ни в хорошую, ни в плохую. Но Шесть часто говорил, что мне нужно хобби. Что-то, на чем я могла бы сосредоточить свое внимание. И поскольку я так страстно желала помочь женщине, которая во мне не нуждалась, может быть — просто может быть — ее дочь вырастет лучше, чем я. Одно я знала точно. Брук, хотя и была похожа на мою собственную мать, она не была моей матерью. Это было правдой. Брук не была сделана из простого, слабого материала. Мужчина причинил ей боль, но она не позволила ему сломать себя. Это восхищало меня на интеллектуальном уровне. Но все же она была беспомощна, чтобы выбраться из своей нынешней ситуации.

— А тебе-то что с этого?

Я не могла сказать ей, что мои действия были продиктованы эгоистическими интересами.

— Я просто хочу помочь.

Она откинулась на сиденье, и ее живот выпятился.

— Вот это чушь. Люди не бывают добрыми без цели.

А, к черту.

— Я просто буду честна, Брук. Мне нужно хобби. Я знаю, что это звучит черство, но я ввязываюсь во всякие махинации, когда у меня нет чего-то продуктивного, чтобы занять свое время. Кроме того, мой парень постоянно просит меня переехать к нему, так что, возможно, твое присутствие в его квартире — а это значит, что я тоже буду там — заставит его немного успокоиться.

— По крайней мере, ты честна. — Ее улыбка была слабой, а зубы теребили нижнюю губу. — Я чувствую себя безумной, что даже рассмотрела твое предложение, правда. Но я знаю, что у меня нет выбора. — Тыльной стороной ложки она подтолкнула лимонную дольку на дно кружки, пока та не всплыла на поверхность. — Мне нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.

— Конечно. — Я сделала большой глоток своего сладкого кофе с молоком и оторвала уголок салфетки. Я порылась в карманах пальто, пока не достала ручку, из кончика которой сочились чернила. Я написала свой номер как можно разборчивее, а затем протянула ей. — Запомни этот номер. На случай, если он тебе понадобится.

Она посмотрела на листок, потом на меня.

— Повтори за мной, — сказала я. — Пять-два-ноль-семь-пять-семь-пять.

Она повторила, и я протянула ей ручку.

— Теперь напиши это здесь, — я ткнула в нее салфеткой, — Пять раз, произнося это.

Она сделала, как я велела.

— Хорошо. — Я сложила оригинальный листок и сказала ей положить его в маленький карман на джинсах. Я встала и указала на карман на своих джинсах. — Здесь он не будет искать.

Ей пришлось наклониться, чтобы положить его туда.

— Похоже, ты много знаешь о жестоких мужчинах. — Это не было вопросом, и все же это был вопрос.

— Я много знаю о мудаках. — Я сделала последний глоток кофе и протянула руку, чтобы помочь ей выйти из кабинки. — Повторяй этот номер. Звони, если я тебе понадоблюсь. — Я сказала «если», но у меня было чувство, что это было «когда».

Я смотрела, как она выходит из кафе и спешит к своей машине.

***

Я не ошиблась. Это «когда» случилось через три дня. В понедельник вечером.

Я лежала в постели с Шесть рядом. Он читал свою книгу по слесарному делу, а его рука выводила ленивые круги по моему голому животу, пока я пыталась уснуть. Иногда прикосновение его пальцев к моей коже было подобно мгновенному приливу мелатонина. Но в ту ночь мне было неспокойно. Я не возвращалась в художественный клуб после встречи с Брук — не потому, что избегала его, а потому, что Шесть впервые за долгое время оказался дома — больше, чем на несколько дней. Я не так часто помогала ему в работе, и, вероятно, поэтому он впихивал мне в глотку тему хобби при каждом удобном случае.

Пол надо мной заскрипел от полуночных шагов новой соседки к холодильнику. Я проследила глазами за скрипом, пройдя по ее идентичному плану этажа до того места, где ее холодильник стоял над моим.