— Но... — прервал один, — как знать, вчера-то он прискакал верхом, а нынче, может, придет пеший?

— Верно! — поддержал второй.

— Если он придет пешком, я вам дам знать, и вы пойдете за ним следом, пока он не окажется от вас на расстоянии выстрела, но подальше отсюда, понятно? — сказал Балтазар Коутиньо.

— Понятно, сеньор; а что, как он из отцовского дома да шасть сюда: как успеем?

— Он не в отцовском доме, я уверен, уже говорил вам. Хватит болтовни. Схоронитесь за церковью, и не дремать.

Двое разошлись, а Балтазар постоял немного, прислонясь к ограде. Пробило три четверти одиннадцатого. Сеньор Кастро-Дайре приложил ухо к калитке и, заслышав шорох сухих листьев под башмачками Терезы, поспешно удалился.

Едва Балтазар скрылся, с другой стороны показался человек, закутанный в плащ. Не останавливаясь, он быстрым шагом обошел все места, где очертания теней позволяли заподозрить присутствие человека. Затем обогнул церковь, отстоявшую от сада Албукерке шагов на двести. За выступом в укромном простенке, погруженном в тень от колокольни, он увидел две фигуры. Пригляделся к ним и заподозрил неладное; он не узнал стоявших, но, когда скрылся, один из двоих сказал:

— Если это не Жоан да Круз, кузнец, стало быть, это сам дьявол...

— Что ему здесь делать в такое время?

— Откуда мне знать!

— Может, тоже замешан в дельце, как по-твоему?

— Да что, коли замешан, так на нашей стороне. Он же лакеем был у нашего хозяина.

— И денежки на кузню сеньор Балтазар ему дал, тоже известно.

— Так чего ты боишься?

— Бояться не боюсь, а только знаю еще, что от виселицы-то его спас коррежидор...

— Ну и что! Коррежидора эти дела не заботят, он и не знает, что сынок тут.

— Может, оно и так; да все же мне тревожно... Кузнец — головорез из головорезов...

— Эка важность... пуля-то и его прострелит, как любого другого...

Они потолковали еще некоторое время. Из всего, что было сказано, истине несомненно соответствовало одно: человек в плаще был Жоан да Круз, кузнец.

Кузнец отшагал уже с три сотни шагов, когда люди Балтазара заслышали доносившийся издали топот копыт. В тот миг, когда они вышли из прикрытия, Жоан да Круз поспешил навстречу всаднику. Симан взвел курки пистолетов, а стремянный — мушкета.

— Новостей нет‚— сказал кузнец, — но знайте, ваша милость, что вы уже могли бы лежать под копытами коня со свинцовой начинкой в груди.

Стремянный узнал родича и спросил:

— Ты, Жоан?

— Я. Пораньше сюда пришел.

Симан протянул кузнецу руку и проговорил растроганно:

— Вашу руку — хочу пожать руку честного человека.

— Люди в деле узнаются, — отвечал кузнец, — но не будем тратить время на разговоры. Вас тут поджидают, сеньор доктор.

— Поджидают? — переспросил Симан.

— За церковью притаились двое, я их не опознал; но могу поклясться, это слуги сеньора Балтазара. Спешьтесь, пахнет порохом. Говорил я вам, останьтесь; но вы, ваша милость, прискакали, и теперь надо не спасовать.

— Поглядите на меня, я не дрожу, местре Жоан, — сказал коррежидоров сын.

— Знаю, что не дрожите; но враг тут, так что поглядим.

Симан спешился. Кузнец взял коня под уздцы, отвел на несколько шагов подальше и привязал к кольцу, вделанному в стену какого-то постоялого двора.

Возвратясь, он сказал Симану, чтобы тот следовал за ним и за стремянным на расстоянии двадцати шагов; а коли увидит, что они остановились возле сада Албукерке, пускай тоже остановится.

Студент хотел было поспорить, ибо план казался ему унизительным, ведь он оказывался под защитой двоих; но кузнец не дал ему говорить:

— Делайте, как я сказал, сеньор фидалго, — проговорил он властно.

Обшаривая взглядом каждый закоулок, Жоан да Круз и его родич подошли к саду Терезы и увидели, что из-за угла высунулся человек в плаще.

— Пойдем-ка навстречу, — сказал кузнец, — они подались на церковный двор; доктор тем временем успеет войти в сад, а потом воротимся, будем охранять выход.

Оба ускорили шаг, а Симан Ботельо пошел к калитке с пистолетами наготове.

Напротив сада Терезы улица отвесно поднималась вверх, а затем переходила в тенистую аллею.

Когда стук копыт стих, слуги Балтазара вспомнили, как велел им действовать хозяин в том случае, если Симан придет пешком. Они отыскали удобное место, чтобы подстеречь его при выходе, а затем, когда студент подошел к калитке, скрылись в аллее.

— Теперь он у нас в руках, — сказал один.

— Коли не останется там... — отвечал другой, ибо Симан в этот миг вошел в сад и калитка затворилась.

— Но вон идут двое... — сказал тот, что был трусливее, глядя в другой конец аллеи.

— Прямо на нас идут... Изготовь мушкет...

— Лучше убраться подобру-поздорову. Мы ведь не их поджидаем. Пошли-ка отсюда...

Второго не пришлось уговаривать: он скатился с откоса. Его приятель, что был похрабрее, тоже выказал благоразумие, свойственное всем наемным убийцам: последовал за пугливым и подумал, что тот прав, ибо услышал за спиной торопливые шаги преследователей. Когда они завернули за угол сада, им навстречу вышел хозяин и проговорил:

— Бежать вздумали, трусы?

Слуги пристыженно остановились, сжимая мушкеты.

Тут показались Жоан да Круз и стремянный, и Балтазар двинулся на них, заорав:

— Стой!

Кузнец шепнул родичу:

— Говори ты, не хочу, чтобы он меня узнал.

— Кто приказывает? — сказал стремянный.

— Три мушкета, — ответил Балтазар.

— Поморочь-ка их разговором, чтобы доктор успел выйти, — шепнул Жоан да Круз на ухо стремянному.

— Ну что ж, вот мы стали и стоим, — подал голос слуга Симана, — чего вы от нас хотите?

— Я хочу знать, что вы здесь делаете.

— А вы что?

— Без вопросов, — сказал сеньор Кастро-Дайре, не очень решительно шагнув вперед. — Я хочу знать, кто вы.

Местре Жоан шепнул на ухо родичу:

— Скажи ему, что всадишь в него пулю, коли сделает еще шаг.

Стремянный повторил фразу, и Балтазар остановился.

Один из его приспешников отозвал сеньора в сторону и шепнул, что тот из двоих, кто молчит, вроде бы Жоан да Круз. Помещик усомнился и хотел проверить; но кузнец расслышал, что говорит слуга, и сказал родичу:

— Пошли отсюда, они меня узнали.

С этими словами он повернулся и пошел вдоль сада Тадеу де Албукерке. Слуги Балтазара, возликовав при отступлении противника, словно оно сулило им верную победу, поспешили вслед уходящим в убеждении, что те спасаются бегством. Владелец майората хотел было остановить своих молодцов, но те, только что трусившие, теперь жаждали оправдать себя и бежали вдогонку неприятелю столь же ретиво, сколь только что удирали от него.

Симан Ботельо расслышал приглушенные шаги и, видя, что Тереза испугана, приоткрыл садовую калитку, хоть еще не знал, кто идет. Жоан да Круз шутливым тоном осведомился, назначен ли день свадьбы, потому как время не терпит; преследователи уже были видны.

Симан осознал опасность, сжал судорожно руку Терезы и вышел из сада. Собрался было выяснить, кто эти двое, остановившиеся в отдалении; но Жоан да Круз властным тоном, не допускавшим возражения, сказал сыну коррежидора:

— Идите тем же путем, что пришли, и не оглядывайтесь.

Симан направился туда, где стоял его конь. Вскочил на коня, подождал своих невозмутимых телохранителей, не спеша шедших следом. Кузнец и стремянный, подивившись неожиданному исчезновению слуг Балтазара, заподозрили, что те собрались устроить засаду за городом. Кузнец знал одну тайную тропинку, которая могла вывести их к проезжей дороге, и, сообщив о своих подозрениях Симану, предложил тому пуститься во весь опор, а уж они с родичем возьмут дело на себя. Студент был раздосадован такой заботой о его безопасности и попенял обоим за то, что столь низко его ценят. И назло придержал поводья, чтобы кузнец со стремянным не ускоряли шага.

— Езжайте как хотите, — сказал местре Жоан, — мы не по дороге пойдем.