— Я найду способ устранить людские отродья. Ты был жесток и заслужил такую участь. Проводить эксперименты над людьми хуже, чем то, что я сделал с тобой, — во взгляде Касьяна появляется злоба и ненависть… жажда расправы и установления справедливости. Торговец оправдывает свои деяния.

Мгновение и мои глаза оказываются в другом пространстве — комната купца. Она будет побольше, чем у Алойза, покрасивее и побогаче. Стол заставлен свечами и кипами жёлтых бумаг. Слева от хозяина лежат его очки, а справа — остывшая чашка чая. Судя по всему, это кабинет — здесь нет кровати. Шкафа тоже нет: все книги, тетради, черновики порядочно сложены в углу пола.

Купец держит перед собой черновик: «Цели. Номер 1 — изучить фаугов по оставшейся информации Алойза, разобраться в устройстве лаборатории. Уничтожить».

Другой лист, огороженный смятыми бумажными шариками, испещрён корявыми записями: «Фауги были созданы Алойзом с помощью подопытных людей с мутациями и отклонениями. Он выпаривал их, сушил, жёг, обливал кислотой и замачивал в опасных химических веществах, спаривал между собой, сшивал различные кусочки тканей. Таким образом у них исчезла оболочка.

Примечание. «Дневник исследования учёного, часть 5.

Они едва видимы, похожи на кучерявый дым. Создания совсем не близки к здоровой науке. Возможно, он использовал какие-то заклинания.

Цель 2. Узнать, какую магию применил Алойз».

Внизу мелко начиркана фраза: «Умоляли о помиловании».

Я чувствую подступающий ужас к горлу, слёзы. Изверг Алойз существовал, ходил по той же земле, что и мы все, он отнимал человеческие жизни. Пытал их ради денег и репутации.

— Я не сумасшедший. Я — не он, — проговаривает Касьян, постукивая пером по своему уху. — Фауги пожирают природу — то, что породило их. Человек порождён природой, никак не Богом, побуждает наука. Творение сильное убьёт творение слабое. Человек слаб. Это не должно произойти.

Он размышляет с энтузиазмом, его слова полны надежды. Сейчас он ещё не знает, что создаст покровителей, что его детище наблюдает за ним. Торговец не сумел покончить с фаугами: простуда обратилась в бессмертный вирус.

— Чёрт! Что за колдовство за этим стоит? — Касьян подпрыгивает со стула и отшвыривает его в стену.

С одного кадра меня перебрасывает на другой. От неожиданности сердце пускается галопом. Я мысленно кладу руку на грудь. Спокойствие: всего лишь фильм с перемоткой.

Торговец находится посреди пустыни. Седая как луна кучерявая борода сливается с волосами на голове в одно единое.

Мужчина выглядит вразумительным, нежели в прошлом видении, где он убеждал себя в отсутствии помешательства, — взор стал уверенным, тёмным; одежда смотрится богаче. Походка ровная — он идёт по песку, будто выискивая ответы в небе. На подоле и воротнике вшиты серебряные нити, очерчивая красивый узор.

— Древние немало поведали о магических свойствах камней, — говорит Касьян голубой выси. — Я выясню, какие задействовал Алойз, чтобы разработать оружие, им же вас истреблю.

Миновало около тридцати лет, если не больше. Создатель стар, а потому история вскоре должна закончиться.

— Знаете, фауги, он любил изучать минералы, пока не решил взяться за тяжёлую артиллерию. Позже он позабыл об этих безделушках, но конечно они ему пригодились для стоящих деяний, — он хмыкает. — Иногда я думаю, вдруг вся дружба была фальшью, вдруг он использовал мою семью? Пригрелся, как змея и в нужный момент укусил, впуская отраву? Чего вы стоите, бездушные?

Небо безмолвствует, фауги ему не отвечают, даже ветер не откликается на его зов. Одиночеством в сиротливой пустыне веет даже на таком расстоянии — за шесть веков. На плечи падает громоздкий, как булыжник, груз печали.

Мужчина, что так отчаянно верил своему близкому, подарил уют, не был вознаграждён за свои старания. Он наказан, вынужден из чувства долга и достоинства спасать мир, который разрушил Алойз.

На этой ноте я разлепляю глаза, и снова обнаруживаю себя спящей на книге — скоро она станет моей новой подушкой. Я ощущаю усталость и истощение, поэтому по памяти ищу свою комнату. Надеюсь на лучшее, а именно — не встретить никого по пути.

Мои ожидания не оправдались: под яркими языками пламени, взлетающей от уверенности походки, двигается Алисия. Она хитро лыбится.

Я шустро прохожу мимо, стараясь не подавать виду, насколько девушка мне неприятна.

— Эй, — окликает она и вынуждает остановиться. Я медленно поворачиваюсь к ней. — Как прошёл второй день в сфере Чёрного Оникса?

— Ты вдруг подумала стать дружелюбной и побеспокоиться о моём благополучии?

— Любопытствую, как проходят ваши уроки с учителем. Уж очень хочется узнать!

— Знаешь, а мне хочется домой, ещё я хочу съесть мороженое. О, забыла, как без этого? Я хочу, чтобы ты исчезла с дороги и из моей жизни тоже, — украдкой говорю я, чтобы посторонние нас не услышали. — Хватит врываться в моё личное пространство и бросаться ядом как гадюка.

Алисия подавляет вспыхнувший гнев и показывает острые зубы.

— Напомни-ка, голоштанка, чтобы я сразилась с тобой, если станешь покровительницей, — она ошпаривает моё лицо горячим дыханием. — Тогда сравняем силы и определим, кому позволено каркать «исчезни» с такой наглой мордочкой.

— Мне не сложно, — улыбаюсь я. — С нетерпением буду ждать дня, когда смогу не просто надрать тебе зад, а размазать, как кучу экскрементов.

— Смотри, руки замараешь.

— О-о, оно того стоит.

— Ты слишком много из себя возомнила. Гадкая голоштанка. Никто — ты.

Расхлябанно оперируй слабость, чтобы поразить противника, говорил мне тренер по боксу. То, что я скажу, разозлит его и навлечёт на меня беду. Что мне терять?

Я склоняюсь к её уху и шепчу, вкладывая в голос максимальную дозу желчи:

— Ты никто для Грэма Коши, милая.

В глазах девушки вспыхивает ярость, она прикусывает язык и с размаху ударяет по щеке.

Её ладонь обжигает кожу как пламя.

— Я не из тех, кто жалуется и просит помощи, но интересно, что случится, если Грэм узнает, что ты промышляешь за его спиной.

Случайно ткнула скальпелем в дыхало! Девушка втягивает воздух и мотает головой.

— Он не поверит какой-то девчурке. — Смех покровителя выходит чересчур фальшивым.

— Я дам тебе время, подожду, пока твои несмазанные шестерёнки дадут жару.

Демонстративно скрещиваю руки на груди.

— Нам с тобой ого-го сколько нужно разъяснить, — говорит Алисия и в мгновение ока исчезает как призрак.

Почему она делает это со мной?

Я протираю щеку льдом, наношу мазью и ложусь спать. Я несколько раз пробуждаюсь из-за новой обстановки, другой кровати, иных запахов и предметов, а ещё бесконечно горящих свечей, которые невозможно погасить. Магия хранителей создала вечный огонь. «Тебе нужно привыкнуть засыпать со светом». Ребёнка эта речь бы обрадовала, но когда Коши сказал мне эти слова, я хотела не только провалиться сквозь землю, но и прописать учителю.

В дверь комнаты слышатся два прерывистых стука. Остальные три звучат быстро и громко. Без спроса входит мужчина. Такого я бы точно запомнила.

Это пьяный Зейн, которого мы с Грэмом встретили по пути на дворовую тренировку. Его рубашка по-прежнему расстёгнута.

— Выйди! Почему заваливаешься, когда я сплю и без разрешения?

— Милдред Хейз, ученица моего лучшего друга, — он косится в сторону, держится за стену. Да он никакой! — Я мечтал увидеть тебя в такой короткой пижамке. Хочу сорвать с тебя это тряпьё.

Зейн приближается, от него источает запах перегара после выпитого бидона алкоголя, гари и табака. Кожа на груди липкая и потная, на лице чёрная пыль. Он тянет ко мне свои лапы, и в этот момент меня одолевает беспомощность. Грэм отправился сокрушать фаугов, и никто мне не поможет. Зейн сильнее меня в сто раз. Бороться против него бессмысленно, я только покалечу себя. К горлу подступает сегодняшний завтрак.

— Позади Владыка, — ляпаю я, что первое приходит на ум. Зейн вяло оборачивается, и я набрасываю на него чёрное одеяло. Без раздумий подпрыгиваю с постели и мчусь к двери, широкими шагами преодолевая расстояние.