«Я скучаю по прежней Милдред Хейз. Такой же сильной и упорной. Мог бы я снять с тебя этот груз, непременно бы это сделал. Как раньше».

Последние слова моего лучшего друга, не Айка Белла, который негодовал, почему незнакомка ошивается у его дома, а моей путеводной звезды на протяжении всей жизни, выжгли клеймо в моей памяти. Он ни на мгновение во мне не сомневался, и это прибавляло мне сил. Сейчас мой груз на плечах никто, кроме меня, скинуть не может. Только я.

Веки распахиваются. Я не падаю, а парю в космосе так же, как и покровители в доспехах и люди в скафандрах. И это хорошо у меня выходит. Я не могу перенестись с одного места на другое, поэтому по-русалочьи плыву в гущу фаугов. Благодаря Адио и моей решительности в руках возникает холодное оружие.

Мой меч тянется к фаугу, лезвие издаёт характерный для него лязг. Сбежал. В нескольких метрах от меня он застопорено взирает на меня невидимыми глазами, словно привидение в тёмном коридоре. Он рассматривает меня, не двигаясь. Повезёт мне так же, как и на втором Испытании? Ни за кем нестись не нужно, он будет чересчур увлечён мною, чтобы бежать. Я устремляюсь к нему на всех возможных скоростях. Только в эту секунду его сокрушает покровитель. Я ругаюсь и гневно оборачиваюсь за спину. Их здесь около тысячи: бери кого возжелаешь. Моих сил не хватит, чтобы успеть быстрее покровителя.

У меня одна-единственная попытка. Я ставлю себе слабый ультиматум: просто сделай, а иначе всё.

— Милдред! — горланит Владычица с непривычным рычанием. Я поворачиваюсь, ожидая увидеть летящего на меня фауга. Юми хотела, чтобы я встрепенулась, одумалась и прошла Испытание. Вокруг неё изобилуют фауги, а на помощь никто не спешит.

Я направляюсь к ней, перебирая ногами.

— Молодец, — отмечаю я, задыхаясь от усталости.

Всё происходит чрезвычайно быстро. Вверх поднимаются белые клубы о́блака и безвозвратно улетучиваются.

— Тебе нельзя здесь присутствовать, — бросает Юми. Оружие рассыпается, оставляя на ладонях порошок цвета сирени. «Ты победила». Я больше не разрешаю хвалить себя — не буду преувеличивать, более того, на это нет времени.

Начнёт ли адское пламя бессердечно пожирать меня? Я жду сулимую агонию в пугающем предвкушении.

Чья-то ладонь накрывает мои веки и охватывает на уровне груди. Привычная температура, запах и воздух.

— Прошу прощения, — Норвуд заметно взволнован. А ведь когда-то он провалил Испытание в Аметистовой сфере. Как это произошло?

— Всё в порядке, — я привыкаю к за́мку напротив меня, к мощному свету фонарей, к звёздному небосклону. Случившееся кажется безумием, сном. — Норвуд, почему ты провалил Испытание?

Я корю себя за дерзость. Эмоции на пределе, и владеть собой с трудом получается.

— Это было не так давно, — он усмехается, а затем заводит руки за спину, — я испугался неизведанности, меч так и не появился в моих руках, сколько бы попыток ни делал. Так я и застрял здесь. Когда-то рассчитывал стать покровителем сферы Голубой Бирюзы. Стал посыльным — всё равно мечтал быть там. По правде признаться, я не жалею, что судьба так повернула. Здесь все, кого я люблю и никогда не оставлю: я научился по-настоящему любить и сочувствовать. Я не сокрушаю, и это облегчает моё существование.

— Ты так считаешь?

— Я это знаю. Да, посыльные — это муравьи среди людей, но покровители — животные среди человечества. Дело масштабов. Почему интересуетесь?

— Я не знаю.

Он дотрагивается до моего плеча, тем самым вынуждая посмотреть на него. Мужчина одаривает меня искренней улыбкой.

— Я желаю вам удачи. Наконец, камень потянется к вам. Сфера Чёрного Оникса — это олицетворение Милдред, — он смущённо хлопает ресницами.

— По-твоему я жестокая?

— Нет! Вы добрая. А вот что касается ненавистников… Именно гнев мотивировал вас.

— Спасибо тебе, Норвуд. Может быть, когда-нибудь ты разучишься обращаться со мной, как с госпожой. Я не заслуживаю этого.

— Не приуменьшайте вашу значимость. Вы золото среди груды серебра, — посыльный оскаливает зубы.

Мы разминулись с Норвудом. Целую минуту я заполняю лёгкие сферным, но живым воздухом, осязаю тело, головой и сущностью я в итоге приземляюсь.

— Поздравляю, — голос Найджела будоражит меня. Я планировала отдохнуть, а его всегда в переизбытке.

— Мерси, — надменно палю я. — Ты следишь за мной?

— Если я пришёл сразу, как кончилось твоё Испытание, ещё не значит, что я поставил для тебя шпиона.

Я не доверяю ни единому слову покровителю. Только бы он не установил за мной слежку…

— Скоро четвёртое, Посвящение.

Мне о нём бегло рассказали. Я просверливаю Найджела взглядом. Для четвёртого Испытания даже особое название имеется…

— Всё узнаешь. Тебя ждёт неожиданный сюрприз. Когда… Завтра?

— Да, — тихо протягиваю я, напрягаясь от подозрительности мужчины.

— Я сам не то чтобы удивился, а даже чуточку разозлился.

— Почему не скажешь мне?

— Я хочу тебя заинтриговать, — он приближается ко мне, зрачки заговорщически искрятся, и негромко произносит: — Тебе понравится завтрашнее Посвящение. Сладких снов, золотая.

Он, припрыгивая, убегает от меня, насвистывая песню, а затем скрывается. Какой он сюрприз уготовил для меня? Или его упаковал кто-то другой, а он лишь наблюдал?

Кожа потрескалась и теперь выглядит как солевая пустыня. Эти шрамы уничтожают меня. Лицо посерело и пересохло, как кора ветхого дерева. Рубцы по-хозяйски расположились на всём теле, словно незримое землетрясение решило расколоть меня как почву. Как же нещадно хочется закричать, заплакать, разрушить замок, убить всех покровителей, покончить с миром. А ещё больше — чтобы всякая боль молниеносно испарилась, как вода, атакованная беспощадными лучами солнца.

Я строго запретила Киаре входить в момент болевого приступа, сухого и режущего, без толики того клеймённого в моей памяти огня. Девушка умоляла, просилась ко мне, потом просила позвать Юми. Я кричала неистово, как и обычно. А ещё боялась, что причиню Киаре вред. «Справлюсь. Нет». Но, кажется, не все демоны оставили меня во время этого «ритуала посвящения». Посвящение.

Осталось несколько минут, а я такая же отвратительная, как и весь прошедший час. Мне больно дотрагиваться до себя, видеть свою физиономию в отражении плиток; от меня разит металлическим запахом крови и горелой плоти. Я наблюдаю себя повсюду, даже если повёрнута спиной к зеркалу. Моя сущность преследует меня.

Два резких стука в ванную меня будоражат. Первый — тихий и неуверенный, а второй — настойчивый и желанный.

— Сейчас. Ещё немного.

— Милдред, это я, — отзывается Найджел. Я досадливо выдыхаю. Он навещает меня так часто, будто мы семейная пара. Навязчивый и липкий. Но он не даёт скучать, разбавляет нудные будни. — Я хотел сопроводить тебя.

Его баритон осторожный — он чувствует мой страх, моё нежелание выходить.

— Я буду не против, но… У меня к тебе весьма странная просьба, — я решаю идти на рожон, знает Найджел или нет. — Пожалуйста, не задавай лишних вопросов. Как-нибудь всё объясню, — на пять секунд я замолкаю, собираясь с мыслями, и взираю на дверь из чёрного дерева. — У тебя не найдётся лекарства? Мне нужно то, которое лечит… болезни покровителя. Что-то наподобие ониксовой мази. Быстро и бесследно.

Если бы меня волновало мнение окружающих по поводу моей внешности, я бы наплевательски ринулась проходить четвёртое Испытание. Но они догадаются. Возможно, этому предстоит раскрыться, но не сейчас.

— Такую вещь непросто отыскать. Её тяжко изготавливать.

Я обхватываю руками волосы, скольжу спиной по стене и даже эта боль ничто, когда осознаёшь, что последняя надежда потеряна. Я немедленно поднимаюсь с пола, хлюпая голыми ногами по мраморной плитке, уже не такой ледяной, какой она всегда была. Магия покровителя и хранителя, к моему горю, всё чаще напоминает о том, что они — новая, проснувшаяся часть меня.