— Как — «опознать»? Он где?

— Поедемте, все расскажу...

Он не любил частых и длинных совещаний, но знал: если достигнут хотя бы мизерный результат, надо об этом проинформировать всех участников розыска, чтоб кто-то по неведению не искал того, что уже найдено, а немедленно переключался на то, что еще надо установить. Сейчас уже известно имя убитого. Один из знакомых подполковника, перефразировав известную поговорку, утверждал: «Скажи мне, кто убитый, и я скажу, кто его убийца». Знакомый, конечно, не совсем прав, и все же рациональное зерно в этой перефразировке было.

Но мало проинформировать. Надо наметить дальнейшие действия. А чтобы при этом не ошибиться, очень полезно всем участвующим в розыске вместе подумать, порассуждать. На таких совещаниях обычно каждый высказывал свои соображения о раскрываемом преступлении, не возбранялось высказывать даже сногсшибательно фантастические мысли и замечания, нелепые, на первый взгляд, предложения. Потом все высказанное просеивалось, оставалось самое рациональное — из этого рождалось решение.

В этот раз собравшиеся молчали. Старший лейтенант Павлычев легонько толкнул в бок следователя отдела капитана Бондарева — давай, мол, начинай. Тот покосился на подполковника, но ничего не сказал. Капитан Кучеренко склонился над столом, что-то записывал. Майор Айдаров быстро глянул на подполковника, но тоже пока не нарушил молчания. Шурагазиев глядел в окно.

Сарсенбаев подумал: «Медлят, а тут столько дел». Ну, хотя бы жалоба со станции Саксаульской. Пусть анонимная — не отмахнешься. Вполне возможно — действительно там крупное хищение...

— Давайте, чего тянуть.

Еще с полминуты молчания. И вдруг — словно прорвалось:

— Мы знаем не только имя убитого. Знаем и то, что двое парней вели Мамбетова под руки после того, как его смертельно ранили, двое заходили звонить нашему дежурному, двое увлекли Мамбетова из дома. Скорее всего — это одна и та же пара, она действовала во всех трех случаях. А возможно, и три пары... Надо установить, выяснить, кто эти парни.

— А уехали те двое в Джамбул, когда третьего тяжело ранили? На каком поезде?

— И зачем их туда понесло, по какой такой надобности?

— Если не уехали, где они? Скрылись?.. Почему?

— Что же все-таки было до их отъезда? Подрались между собой?

— Главное — почему, по какой причине убили Мамбетова?..

— Друзья, конечно, у Звонаря такого же сорта, как он сам. Кто же именно?.. Тут ребята из горотдела помогут.

— А может, на вокзале эта троица столкнулась с другой подобной группой?..

— Как говорят французы, ищи женщину. И надо поинтересоваться всеми знакомыми Мамбетова — может, тут отгадка?

— Удар Мамбетову нанесли ножом в живот и спину... Значит, один удар, когда убегал?.. Если так — от кого?

— Возможно, наоборот? Возможно, ударили в спину, Мамбетов повернулся — тут и в живот?

— Обратите внимание, у Мамбетова не обнаружили ножа, не нашли и ничего другого, что могло стать оружием. Потерял или в самом деле у него ничего не было?..

— А может, дружки забрали у него все, так сказать, компрометирующее?

— Джанибек и Умырзак — хорошая версия...

— Это ясно. Самое главное понять бы, за что, по какой причине его убили.

— Неужели так и нельзя найти хоть какие-то следы драки? Наверно, мы плохо искали.

— Вот черти, дорвутся до горилки, пьют без чура, потом разбирайся... Любопытно, сильно пьяным был Звонарь, когда его ранили?

— Версию «Джанибек и Умырзак» надо проверить... Я займусь. Адрес он хорошо сказал, имена — тоже надо проверить... Я так считаю.

— Сестра Мамбетова говорила, что те, двое, ушли вместе с Мамбетовым часов в шесть, потом Звонарь вернулся домой часов в восемь... Где они были те два часа? Пили?.. Где? Не тут ли зацепка?

— Вы рассказывали, Сауле также говорила: еще какой-то парень приходил. Кто он, этот парень?

— Интересно, зачем Звонарь хотел поехать на Саксаульскую?

— А если все же, пока находились на вокзале, встретились с какой-то чужой, враждебной шайкой-лейкой?

— Стоп. А не могло быть, что с Мамбетовым встретился какой-то «коллега по делу» — вместе в колонии были — ну и свели старые счеты?

— Кто же из дружков Мамбетова мог собираться в Джамбул? Чего ему там нужно было?

Сарсенбаев слушал, время от времени записывал высказанное.

— Хватит, — Сарсенбаев решительно поднял руку. — Начинаем повторяться, а время не ждет... Подведем итоги. Ясно просматриваются такие версии. Первая — Мамбетова убили его дружки. Вторая — это сделал кто-то из другой, враждующей группы, Мамбетов кому-то дорогу перешел. Третья — на него подняли руку отбывавшие вместе с ним срок наказания в колонии, «подельники»... Четвертая — убил случайный человек. Еще будут какие-то соображения? Нет? Тогда действуем.

Сестра Калена Мамбетова, Сауле, встретила Айдарова слезами.

— За что же его? — воскликнула она. — За что?..

Айдаров решил подождать немного — пусть выплачется. Но тут в коляске заплакала дочка Сауле. Сауле взяла ее на руки.

Наконец Айдаров спросил:

— Где ваши родители?

— Ушли... Надо Калена хоронить, столько хлопот...

«Это, пожалуй, к лучшему, что их нет», — облегченно вздохнул Айдаров. Вслух твердо сказал:

— Сауле, мы тоже хотели бы знать, за что убили вашего брата и кто это сделал. Так будьте благоразумной, успокойтесь и помогите нам.

Женщина кивнула, пересиливая себя. Взяла полотенце со стола, вытерла лицо.

— Да, я понимаю... Спрашивайте.

— Расскажите снова о вчерашнем дне все самым подробным образом. Вспомните, пожалуйста, каждую мелочь, каждую деталь — ничего не упускайте.

Сауле легонько качала ребенка на руках и подробно рассказывала о том, что делал вчера ее брат. Имена друзей Калена не припомнила. Они как-то называли друг друга — не обратила внимания. И парня того, что приходил без Калена, не знает.

Айдаров внимательно слушал и вместе с тем, — может, против воли — отмечал: сразу видно, что в доме несчастье. Утром был порядок, а сейчас в комнате все раскидано, разворошено...

— ...Часов в восемь или немного позже, — говорила Сауле, — снова вернулись те два парня. Подлетели на такси: «Быстрей, быстрей».

— Что за машина, не помните? — перебил Айдаров.

— «Волга». Номер запомнила — 17-03.

— Почему запомнили?

— Из окна видела номер — машина стояла прямо под этим окном. И огонек около номера, маленький такой.

— Что же вы первый раз не сказали мне об этом?

— Не знаю... Забыла, наверно.

— Почему сейчас вспомнили?

— Вы спросили... Вспомнила.

— Хорошо, что вспомнили. — Айдаров записал номер машины. Это, конечно, удача, это может что-то дать. — Постарайтесь вспомнить и другие детали. Может, еще кто-то заходил к вам вчера?

— Верно, заходил... — Айдаров увидел: женщина даже перестала качать дочку, удивилась, наверно, тому, что правильно подсказал. — Да, еще сосед наш был... Когда выпивали, он зашел ненадолго, помощник машиниста, Имаш Бекмурзаев. Его тоже, конечно, угостили.

— Где он живет, Бекмурзаев?

— А вот рядом, — женщина показала в окно, — дом 35.

И вдруг опять залилась слезами.

Айдаров кое-как успокоил ее, торопливо вышел.

За воротами немного постоял. Шофер служебной машины понял это по-своему, завел мотор. Айдаров резко махнул ему рукой — подожди, мол, и пошел в соседний дом.

Имаш Бекмурзаев был дома. Видимо, собирался куда-то — брился. Он быстро, но спокойно оглядел ладную фигуру Айдарова.

— Проходите, садитесь.

Айдаров представился.

— Вы дома один?

— Один. Сестра в школе, мать в магазин ушла.

— Очень хорошо... Расскажите, пожалуйста, что вы вчера делали, где были.

— Ищете, кто порезал Звонаря?

Айдаров внимательно поглядел на Имаша.

— Что, дружили?

— Нет, не дружил. Интересы не те.