С минуты на минуту должен был подъехать Айдаров. Сидели, ждали его в кабинете начальника отдела, подполковника Сарсенбаева.

Сам Сарсенбаев перелистывал свежий номер «Огонька», останавливая взгляд лишь на заголовках, фотографиях, и прислушивался к разговору за столом.

Его второй заместитель, капитан Кучеренко, суховато, с угрюминкой сказал:

— Только забылся — телефонный звонок...

Подполковник глянул на Кучеренко. У него, у подполковника, тоже так — «только забылся»... Вдобавок — жена, Назира, разворчалась: «Или не могут обойтись без тебя?»

Старший инспектор уголовного розыска, старший лейтенант Павлычев, в ответ на слова Кучеренко усмехнулся по-мальчишески мягко, вроде бы даже застенчиво.

Наконец — вот он, майор Айдаров. Сарсенбаев окинул взглядом его гибкую, пружинистую фигуру, секунду-другую задержался на приятном, симпатичном лице. Айдаров и прошлой ночью был на ногах — выяснял, отчего загорелся контейнер в тупике, — но в темных, живых глазах его не чувствовалось усталости.

— Ну, что там, в больнице? — спросил Сарсенбаев, откинув назад темные волосы, крылом нависавшие надо лбом.

Айдаров подробно передал все, что узнал от Шурагазиева.

— Да-а, — протянул подполковник, — ранение в живот и спину... Зверский удар... Но догадок пока строить не будем. — Сарсенбаев чуть помедлил. Кажется, всем ясно, с чего начинать — новичков нет, — и все же требуется четко обозначить задачи каждому, ничего не забывая. Продолжил: — Осмотр места происшествия пока ничего не дал. Точнее — мы даже не знаем этого места, не знаем, где ранили пострадавшего. Мы осмотрели место на перроне, где пострадавший лежал перед отправкой в больницу, — и только... Так вот, надо опросить всех работников станции, вокзала, всех других служб. По возможности, установить, где была драка или нападение на пострадавшего, осмотреть это место как следует. Выяснить, возможно, кто видел пострадавшего или нападавшего на него, узнать, откуда звонили Шурагазиеву... — Сарсенбаев оглядел собравшихся. — Вот этим всем и попрошу вас заняться. А я свяжусь с прокурором, сообщу, как и что.

Айдаров уверенно переступил порог дежурки.

— К вам в гости. — Протянул руку загорелому подтянутому парню — дежурному по станции Матосову.

— Что ж, милости просим, — с улыбкой ответил тот, пожимая руку, крепко, твердо. Айдарову нравилось такое пожатие.

Они давно уже были знакомы, и гадать дежурному о цели прихода заместителя начальника отдела железнодорожной милиции не было нужды.

— Вас, наверное, интересует тот случай на перроне?

Айдаров с интересом посмотрел на дежурного. Для проверки спросил:

— О каком случае ведете речь?

— Да об этом... О раненом на перроне.

— Вы знаете о нем? От кого узнали?

— У меня тут — прямо под окном. Не хочешь, да увидишь... А началось все — заходит парень, просит разрешения позвонить по телефону.

— Куда позвонить?

— Вашим, дежурному.

— Значит, отсюда звонили нашему Шурагазиеву?

— Отсюда. Сначала один зашел, потом второй.

— И что они говорили?

— Говорил один, тот, что первый зашел. Ну, сообщил вашему дежурному — тут, говорит, раненый лежит на перроне.

— А каков он из себя, этот говоривший? Кто по национальности.

— Оба они казахи. Первый, что говорил, высокий такой, маленькие усики.

— Опишите его как можно подробнее. Вспомните фигуру, лицо, одежду.

Матосов немного помедлил.

— Ну, парень... не толстый и не тонкий. Лицо обыкновенное: прямой нос, губы ничем не выделяются. Приметны только усики. Волосы прямые, черные — типичный казах... Вот, кажется, и все...

— Спасибо. А как он одет?

— Серый костюм. Пожалуй, не старый.

— Какая рубаха на нем?

— Не приметил. Серенькая, что ли...

Айдаров уже представил себе высокого парня с усиками. Может, кто-то из давних знакомых? Но память пока ничего не подсказывала.

— Что еще можете сообщить о нем?

Дежурный помедлил.

— Больше вроде ничего.

— Припомните, как он говорит, с акцентом?

— Да, есть немного.

— Ну, а второй?

— Лет эдак восемнадцати, маленький, невысокий... Стриженный под машинку. А тому, первому, лет двадцать — двадцать два.

— Спасибо... А как одет этот, второй?

— Вроде обыкновенные черные брюки, рубаха в клетку.

— А как они вели себя?

— Немного вроде выпившие. Но вежливо так: «Разрешите позвонить, человек кровью истекает».

— Ясно. Как они ушли от вас?

— Нормально ушли. Высокий сказал: «Спасибо, агай». И пошел. На перроне — вижу из окна — толпа уже собралась, молодежь, в основном. С танцев, наверно, из железнодорожного парка.

— Если мы представим вам этих двух, опознаете?

— Конечно. Без затруднения.

— Хорошо. А на перрон вы не выходили?

— Нет не ходил. Дежурный по вокзалу там был. Багажный кассир. Ваш товарищ был. Я — нет...

— Спасибо за беседу, — Айдаров поднялся, — теперь — к вашим соседям.

Вышел на улицу. Направился к багажной кассе.

Пожилая, но подвижная, с бледными голубыми глазами, кассир Плахова сказала:

— Была я на перроне, как же... — Чуть поморщившись, добавила: — С дурости выходила.

— Почему «с дурости?» — не понял Айдаров.

— Как же... Нам, трусихам, стоит ли смотреть на такое? Кажется, не первый год на свете живу, войну перенесла, похоронки... А все равно никак вот не успокоюсь. Сниться еще будет этот, которого ножом...

— И что вы увидели? Только, пожалуйста, поподробней.

— Что видела? — Тускло-голубые глаза женщины смотрели доверчиво и напряженно. — Я сначала не обратила внимания на толпу. Зашла к дежурному по станции, а от него два парня выходят.

— Что за юноши?

— Один повыше, другой поменьше.

— Какие они из себя?

— Не разглядела. Вышли — и вышли. Спросила дежурного, кто такие. Говорит: «Звонили, кого-то ножом ударили на перроне». Поняла: вот почему толпа собралась.

— И дальше?

— Ну, вышла, с дурости полезла в гущу людей. Тут ваш работник — в милицейском, с офицерскими погонами... Тот, высокий, что от дежурного выходил, с усиками, забыла сказать, он-то и слушал пульс у раненого... Раненый зажал другой рукой живот, на руке кровь... Ваш работник тому, который пульс слушал: «Ты что, врач?.. Не врач? Тогда иди отсюда, не мешай».

— Подождите, — поднял руку Айдаров. Сразу почему-то всплыл в памяти разговор с Шурагазиевым в больнице.

— Вы уверены, что пульс проверял действительно тот парень, который заходил к дежурному?

— Точно. Усы у него небольшие, просто я сначала забыла про них сказать.

— Так, хорошо... А куда он делся, тот высокий парень?

— Этого не знаю, — пожала плечами Плахова. — Ваш работник сказал ему: «Иди отсюда, если не врач, не мешай...» А тут «скорая» пришла, с носилками.

Айдаров помедлил. Что-то не совсем ясно. Неужели Шурагазиев прогнал потенциально важного свидетеля? С какой стати?

— Еще раз подумайте и скажите, — попросил Айдаров женщину. — Вы убеждены, что проверял пульс именно тот парень, который заходил к дежурному?

Плахова поджала губы.

— Поймите, это очень важно, — подчеркнул Айдаров.

— Да, убеждена, — твердо сказала женщина.

— Интересует меня прошедший вечер, а именно с десяти вечера до двух ночи. Сколько такси в это время делали у вас рейсы к вокзалу и от вокзала?

На полном миловидном лице диспетчера таксомоторного парка, Кати, появилась улыбка.

— Э, дорогой, — сказала она, — лучше сосчитать, кто здесь не был, у вокзала, — это проще.

— И все-таки мне нужны все, все до единого, кто тут был в интересующее нас время. Упустить одного — все дело под откос.

— Хорошо, сосчитаю, кто отмечался, выпишу всех. Только погоди.