– «Характеризуя диалектическое развитие как переход от количественных изменений к качественным изменениям, Энгельс говорит…». И дальше длинная цитата, из которой хочу процитировать следующее: «Так называемые константы физики (точки перехода от одного состояния в другое состояние. И. Сталин) суть большею частью не что иное, как название узловых точек, где количественное (изменение) прибавление или убавление движения вызывает качественное изменение в состоянии соответствующего тела, — где, следовательно, количество переходит в качество».

   – Да. Сталин демонстрирует своё понимание и знание того, что такое узловая линия отношений меры. Количество меняется и происходит скачок в развитии.

   – И далее он цитирует Энгельса: «Это ведь гегелевская узловая линия отношений меры, где чисто количественное увеличение или уменьшение вызывает в определённых узловых пунктах качественный скачок, как, например, в случае нагревания или охлаждения воды, где точки кипения и замерзания являются теми узлами, в которых совершается — при нормальном давлении — скачок в новое агрегатное состояние, где, следовательно, количество переходит в качество» и дальше:

«г) В противоположность метафизике диалектика исходит из того, что предметам природы, явлениям природы свойственны внутренние противоречия, ибо все они имеют свою отрицательную и положительную сторону, своё прошлое и будущее, своё отживающее и развивающееся, что борьба этих противоположностей, борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, между отживающим и развивающимся составляет внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные».

   – Добавлю, что здесь Сталин показывает себя как большого знатока диалектического и исторического материализма.

   – «Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке «борьбы» противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий»; и далее:

«Если нет в мире изолированных явлений, если все явления связаны между собой и обусловливают друг друга, то ясно, что каждый общественный строй и каждое общественное движение в истории надо расценивать не с точки зрения «вечной справедливости» или другой какой-либо предвзятой идеи, как это делают нередко историки, а с точки зрения тех условий, которые породили этот строй и это общественное движение и с которыми они связаны». И дальше он применяет это всё к истории: «рабовладельческий строй для современных условий есть бессмыслица, противоестественная глупость. Рабовладельческий строй в условиях разлагающегося первобытнообщинного строя есть вполне понятное и закономерное явление, так как он означает шаг вперёд в сравнении с первобытнообщинным строем».

«Всё зависит от условий, места и времени. Понятно, что без такого исторического подхода к общественным явлениям невозможно существование и развитие науки об истории, ибо только такой подход избавляет историческую науку от превращения её в хаос случайностей и в груду нелепейших ошибок».

   – Что мы сейчас, кстати, именно в истории, и видим. Всякие Фоменки появляются, рассказывают про то, что была атомная война в XVIII веке, что Потоп был в XVII.

   – «…если отмирание старого и нарастание нового является законом развития, то ясно, что нет больше «незыблемых» общественных порядков, «вечных принципов» частной собственности и эксплуатации, «вечных идей» подчинения крестьян помещикам, рабочих — капиталистам».

«Значит, надо ориентироваться не на те слои общества, которые не развиваются больше, хотя и представляют в настоящий момент преобладающую силу, а на те слои, которые развиваются, имеют будущность, хотя и не представляют в настоящий момент преобладающей силы».

   – Мне вспоминается, в связи с этим часто повторяющаяся мысль Ленина, что большевики никогда не боялись оставаться в меньшинстве. Где в меньшинстве? В меньшинстве в каких-то обсуждениях просто потому, что большевики никогда не забывали, что они опираются на самый передовой класс и самый большой, между прочим, класс капиталистического общества — рабочий класс.

   – «Если переход медленных количественных изменений в быстрые и внезапные качественные изменения составляет закон развития, то ясно, что революционные перевороты, совершаемые угнетёнными классами, представляют совершенно естественное и неизбежное явление.

Значит, переход от капитализма к социализму и освобождение рабочего класса от капиталистического гнёта может быть осуществлено не путём медленных изменений, не путём реформ, а только лишь путём качественного изменения капиталистического строя, путём революции.

Значит, чтобы не ошибиться в политике, надо быть революционером, а не реформистом».

   – А чем отличается революция от реформы? Реформа — это изменение формы, при сохранении старого содержания.

   – Вы меняете форму бутылок, а вино то же.

   – Другими словами, вы меняете форму капиталистической эксплуатации. Что такое революция? Революция означает: то, что было внизу, станет наверху, кто был ничем, тот станет всем, а тот, кто был наверху, — капиталист — будет, как класс, уничтожен. Не будет капиталистического класса. Социалистическая революция означает общественный переворот обязательно, а не просто качественный скачок-переворот; но он может произойти только тогда, когда для этого организуется рабочий класс, и рабочий класс свою роль осознает. Однако без партии он осознать эту свою миссию не сможет.

   – «Если развитие происходит в порядке раскрытия внутренних противоречий, в порядке столкновений противоположных сил на базе этих противоречий с тем, чтобы преодолеть эти противоречия, то ясно, что классовая борьба пролетариата является совершенно естественным и неизбежным явлением. Значит, нужно не замазывать противоречия капиталистических порядков, а вскрывать их и разматывать, не тушить классовую борьбу, а доводить её до конца».

   – Но конец данной борьбы не означает вообще, что всякие противоречия исчезнут. Скажем, людям, которые совершили социалистическую революцию, было вроде бы ясно, что надо покончить с капиталистическим классом, что вместе со строительством социализма исчезает тот класс, который тормозит всё общественное развитие. Но разве с этим исчезают противоречия? У социализма есть противоречия? Есть, и эти противоречия состоят в том, что коммунистическое новое, которое уже родилось, коммунистической целое, которое характеризует социализм, ведёт борьбу с родимыми пятнами старого общества. Эти родимые пятна могут выражаться отдельными лицами, целыми слоями, теми людьми, с которыми социалистическое государство, осуществляя власть рабочего класса, ведёт борьбу и т. п.

А вот будет полный коммунизм. У Сталина и в разных работах об этом говорится, что, когда будет полный коммунизм, будет борьба нового со старым всё равно. И когда новое рождается, оно слабее старого, и старое может с ним разделаться; но его не уничтожишь полностью: новое, если оно новое, передовое, оно умножается, оно развивается, в него силы прибывают, и, наконец, оно начинает теснить старое. И это, кстати, не закончится тем, что новое победит и всё, поскольку потом появится новое новое и, в этом смысле, и при полном коммунизме развитие вперёд будет совершаться через борьбу нового со старым. Это вечное условие существования.

   – «Значит, чтобы не ошибиться в политике, надо проводить непримиримую классовую пролетарскую политику, а не реформистскую политику гармонии интересов пролетариата и буржуазии, а не соглашательскую политику «врастания» капитализма в социализм».

   – Никогда капитализм, сам по себе, не превратится в социализм. Вам будут говорить про шведский социализм, финский социализм, а это просто капитализм, в котором противоположность интересов правящего класса и рабочих, угнетаемых капиталистами, не такая сильная, как в других странах, только и всего, но и это, как правило, временная ситуация.