Вот передо мной доказательство этого. Здесь эволюция происходила от хладнокровных, бесхребетных ракообразных, и в результате появились эти креветкоподобные гиганты, обладающие силами, превосходящими мои собственные или человеческие. Конечно, в то время я не понимал всей важности этого вопроса, но по мере того, как шло время и я узнавал, как неизмеримо дальше человека продвинулись эти существа, я все больше и больше убеждался, что случайность происхождения человеческой расы была скорее несчастьем, чем удачей для меня и мира, если бы мы эволюционировали из муравьев, скажем, мы были бы гораздо дальше на пути к высшим достижениям.
Но я отвлекся. В то время я был действительно более впечатлен любопытными открытиями, которые я сделал, чем мыслями об эволюции. Одним из первых, что я заметил, и что, как ни странно, до сих пор ускользало от меня, был тот факт, что у этих существ были хвосты. Они были широкие и плоские, состоящие из накладывающихся друг на друга пластин или чешуек, которые обычно складывались веером. Без сомнения, именно по этой причине они ускользнули от моего внимания, поскольку были того же цвета и текстуры, что и остальные тела. Я видел в них декоративные подвески, части одежды, которые, как я думал, носили эти существа, потому что я еще не обнаружил, что похожее на перо покрытие их тел было естественной частью тела.
Теперь, однако, я увидел, что хвосты, когда они сидели, торчали из-за спины существ или в некоторых случаях были свернуты в одну сторону, и что они двигались взад и вперед, открываясь и закрываясь самым очаровательным образом. Некоторые из них, как я заметил, были гораздо крупнее других, и позже я научился различать самцов и самок по форме и размеру их хвостов.
Конечно, все это действо, на запись которого ушло так много времени, заняло всего несколько мгновений, и мои глаза, обежав зал, обратились к возвышению в центре и существам, сидевшим на нем.
Они были выше, стройнее и ярче других. Их головы выше, шире и круглее, усики длиннее, а глаза на длинных стебельках, как и у других, казались мне более умными, если, конечно, такие жесткие, холодные, немигающие глаза вообще способны что-либо выражать.
Интуитивно я знал, что это вожди или правители и что меня ведут к ним, и почему-то эта почти человеческая процедура, когда вооруженная охрана ведет меня к трибуналу, окруженному любопытной толпой, показалась мне одновременно смешной и удивительной.
Мне и в голову не приходило, что я в опасности. Может быть, потому, что я так много пережил, я был равнодушен к опасности, а может быть, потому, что человек инстинктивно смотрит свысока на низшие расы или существа. Но какова бы ни была причина, хотя я полностью осознавал, что нахожусь в их власти, я не чувствовал страха, а скорее был полон интереса и любопытства относительно того, что произойдет. Действительно, я чувствовал себя точно так же, как когда-то во сне. Меня притащили в суд, чтобы судить за мою жизнь по какому-то нелепому обвинению, и зная, что я могу быть приговорен к смерти, все же я не испытывал страха перед результатами, благодаря особому подсознательному убеждению, что я избегу вреда и проснусь до того, как произойдет настоящая казнь.
Кроме того, я был полон любопытства относительно того, как должно было проводиться слушание, поскольку, хотя не было никаких сомнений в том, что существа могли легко разговаривать между собой, их слова или любые другие средства, которые они использовали, были неслышимы для меня, и когда они издавали похожие на металлические звуки, как они иногда делали, они были совершенно неразборчивы.
Но я недооценил сверхъестественную, невероятную силу этих существ. Внезапно я осознал, как осознаешь, что какой-то невидимый человек смотрит на тебя в толпе, что меня допрашивают. Я не могу описать это ощущение, не могу сделать его понятным. Не было ни звука, ничего, что говорило бы мне, что мои уши получают какое-то сообщение, и на самом деле это было не так.
И все же мой мозг или какое-то неведомое чувство получали сообщения, вопросы, которые, если бы их можно было облечь в слова, можно было бы выразить так: «Кто ты? Откуда ты пришел? Какова ваша цель?»
Спал ли я, теряя рассудок, сходя с ума от своих прошлых невзгод и своих удивительных приключений? А потом, почти бессознательно, я обнаружил, что отвечаю на неслышные вопросы. Я пытался объяснить, как потерпел кораблекрушение, как скитался по горам и попал на эту землю, и что моей единственной целью было, если возможно, вернуться в свою страну.
И так как я отвечал на странный вопрос, возникший в моем мозгу без слышимых звуков, я знал по действиям странных существ, что мои ответы были поняты. Их антенны возбужденно трепетали. Они повернули свои стебельчатые глаза и посмотрели друг на друга и на меня, и даже издали странные металлические звуки, которые всегда означали сильное волнение.
Было достаточно поразительно обнаружить, что эти существа могут объясняться с помощью какой-то оккультной, сверхъестественной силы, но обнаружить, что я могу разъяснять им свои мысли, было почти за пределами разумного. Как это было сделано? Как я, совершенно иное существо из другого мира, мог понять этих странных существ? И что было еще более удивительным, еще более необъяснимым, как я смог передать свои мысли в их мозг? Это был какой-то странный, невообразимый метод ментальной телепатии, гипноз или что? Даже если бы они обладали какой-то силой, каким-то неизвестным способом заставить меня понять их. У меня, конечно, не было такой силы. И все же я был убежден, что ясно объяснился им или, по крайней мере, сумел каким-то образом ответить на их вопросы.
И в следующее мгновение моя догадка подтвердилась. В моем мозгу снова зазвучали вопросы, вопросы столь же понятные, как если бы я слышал слова, произнесенные по-английски. Меня спрашивали о «моем мире», расспрашивали о подробностях моего путешествия, о том, есть ли еще существа, подобные мне, и о разных других вещах.
Не успел я сообразить, что говорю, как мои слова были услышаны и поняты, как я понял по поведению моих удивительных хозяев. Бесполезно подробно описывать всю последующую беседу или повторять ее слово в слово. Для цели повествования достаточно сказать, что моя история была для них столь же невероятной и невозможной, как они и их силы казались мне. Я появился из ниоткуда, странное и уродливое существо, существо, непохожее ни на что, что они когда-либо себе представляли, и я поймал себя на том, что пытаюсь объяснить, путаюсь, пытаюсь сделать ясными понятия, которые для меня были самыми повседневными и обычными вещами, но были так далеки от их понимания, что они были совершенно неспособны понять их.
Это было все равно, что пытаться объяснить тригонометрию или навигацию маленькому ребенку или объяснить дикарю принципы работы какой-нибудь сложной машины. И все же это сравнение не совсем правильное, ибо, как ни странно, существа были вполне способны понимать самые сложные механические устройства и научные вопросы, хотя тот факт, что в мире были другие разумные существа или что, если уж на то пошло, существовал какой-либо мир, кроме их собственной страны, это было совершенно за их пределами.
Конечно, я не узнал об этом и не пытался разговаривать с ними на такие темы во время этой первой беседы. Наша беседа, хотя они и не разговаривали, я должен назвать ее беседой, ограничивалась самыми простыми вещами. Но шли недели, месяцы и годы, а я оставался и остаюсь среди них, и я пытался рассказать им о человеческой жизни, о мире, который я знал, и обо всем, что отличалось от их собственного странного образа жизни и существования.
Постепенно я также научился разговаривать с ними с помощью их сверхъестественных средств, которые, как я обнаружил позже, не были ни сверхъестественными, ни магическими, ни такими уж таинственными. На самом деле это было сделано с помощью вибрирующих волн, посылаемых через воздух, что-то вроде того, как посылаются звуковые волны, которые были произведены одной парой антенн существ и были пойманы и услышаны другой парой[3].
