— Было одно место, которое выглядело годным для посадки, — ответил летчик. — Но видимость была плохой, и риск был слишком велик. Откуда я знал, что люди не настроены враждебно? Это было прямо в центре страны индейцев Куна, и даже если бы они были миролюбивы, они могли бы разбить самолет, или я не смог бы взлететь. Я был один.

— Вы говорите, что сделали официальный отчет о своем открытии, — сказал я. — Что полковник думает об этом?

— Фыркнул и сказал, что не понимает, какого черта я потрудился сообщить ему об индейской деревне.

— Это очень интересно, — заявил я. — Я верю, что ты действительно видел Затерянный город, Хейзен. Бальбоа слышал об этом. Испанцы потратили годы на его поиски, и каждый индеец в Дариене клянется, что он существует.

— Ну, я никогда не слышал об этом раньше, — сказал Хейзен. — В любом случае, что это за байка?

— Согласно индийской легенде, где-то в Дариене есть большой город на вершине горы. Говорят, что там никто никогда не бывал, что его охраняют злые духи и что он был там задолго до появления первых индейцев.

— Если они никогда не видели этого, откуда они знают, что это там? — возразил Фентон. — По-моему, все это чушь. Как может существовать «затерянный город» в этой маленькой стране и почему его никто не нашел? Да ведь в каждой стране Южной и Центральной Америки есть истории о потерянных городах, скрытых городах и тому подобной чепухе. Просто сказки — чистая чушь!

— Я знаю, что таких историй много, — признался я. — И я считаю, что большинство из них основаны на фактах. У обычного южноамериканского индейца недостаточно воображения, чтобы выдумать столь гладкую и последовательную историю. Легко понять, почему и как такое место могло существовать веками, и никто его не нашел. Эта «маленькая страна», как вы ее называете, может спрятать сотню городов в своих джунглях, и никто ничего не узнает. Ни один цивилизованный человек еще не бывал в стране Куна. Но я ухожу. Я попробую попасть в этот город Хейзена.

— Что ж, желаю вам удачи, — сказал Фентон. — Если куны не отрежут тебе подошвы и не заблудишься в джунглях, и если вы найдете несбыточную мечту Хейзена, просто принесите мне сувенир, хорошо?

Уязвив меня таким образом на прощание, он встал и неторопливо направился к бассейну.

— Вы действительно хотите найти это место? — спросил Хейзен, когда Фентон исчез.

— Конечно, хочу, — заявил я. — Можете ли вы показать мне точное место на карте, где вы видели город?

Следующие полчаса мы изучали карту Панамы, и хотя, из-за неточности единственных доступных карт, Хейзен не мог быть уверен в точном местоположении своей находки, он все же указал на небольшую область, в пределах которой находился странный город.

— Вы отправляетесь в очень опасное путешествие, — заявил он, когда я рассказывал о своих планах. — Даже если вы пройдете через Кунас и найдете место, как вы собираетесь выбираться от туда? Местные могут убить вас или сделать вас пленником. Если они были изолированы так долго, я думаю, они не допустят, чтобы какие-либо новости о них просочились вовне.

— Конечно, есть риск, — засмеялся я. — Это то, что делает затею такой привлекательной. Но я не беспокоюсь о кунах. Они и вполовину не так плохи, как их малюют. Два года назад я провел среди них три недели, и у меня не было никаких проблем. Они могут загнать меня обратно, но они не убивают людей просто так. Выбраться отсюда будет проблематично, как вы и предполагаете. Но сначала я должен войти, и я не планирую выходить до конца.

— Господи, как бы я хотел тоже поехать! — воскликнул Хейзен. — Послушай, я скажу вам, что я собираюсь сделать. Я одолжу старый учебный Кертисс и буду время от времени летать в том направлении. Если вы там, просто помашите белой тряпкой для сигнала. Может быть местные будут так чертовски напуганы, если увидят самолет, что не станут вас беспокоить. Может получится хорошее представление — пусть они думают, что ответственны за это именно вы.

— Я не уверен, но вполне возможно это очень хороший план, Хейзен, — ответил я после минутного раздумья. — Давайте посмотрим. Если я выйду послезавтра, то через неделю буду в стране Куна. Возможно, вы совершите свой первый полет через десять дней. Но если что-то пойдет не так, я не понимаю, как вы сможете мне помочь, если не получится приземлиться.

— Мы будем беспокоиться об этом, когда придет время, — весело ответил он.

Несколько дней спустя я плыл на веслах и шесте вверх по реке Каньясас, оставив последние аванпосты цивилизации на много миль позади, а впереди — загадочные джунгли и запретная страна диких кунов.

С величайшим трудом мне удалось найти людей, которые могли бы сопровождать меня, поскольку местные жители с величайшим ужасом смотрели на страну кунов, и только двое из десятков, с которыми я разговаривал, были готовы искушать судьбу и рисковать своими жизнями в экспедиции в неизвестность.

Уже два дня мы находились в запретном районе — районе, охраняемом и удерживаемом кунами, в который посторонним вход воспрещен, и все же мы не видели и не слышали никаких признаков индейцев. Но я был слишком опытным и был слишком хорошо знаком с обычаями южноамериканских индейцев, чтобы обманывать себя мыслью, что нас не видели или о нашем присутствии не знали. Я хорошо знал, что, по всей вероятности, за нами наблюдали и каждое наше движение было известно с того момента, как мы вошли на их территорию. Без сомнения, острые черные глаза постоянно смотрели на нас из джунглей, в то время как луки и духовые ружья были всегда готовы выпустить свои смертоносные стрелы в любой момент. Однако, пока нам не мешали и не препятствовали, я мало обращал на это внимания. Более того, из моего краткого знакомства с кунами за два года до этого я полагал, что они редко убивали белого человека, пока его не попросят покинуть их страну и он вопреки запрету не попытался вернуться в нее.

Ночью мы разбивали лагерь у реки, устраивая постели на теплом сухом песке, и каждый день мы поднимали кайюку на шестах через пороги и углублялись в лес. Наконец мы достигли места, где, по моим расчетам, мы должны пробиваться через джунгли по суше, чтобы добраться до горы, которую видел Хейзен. Спрятав наш челнок в густом кустарнике у реки, мы собрали все необходимое, чтобы взять с собой, и отправились через лес.

Если Хейзен не ошибся в своих расчетах, мы должны были достичь окрестностей горы за два дня марша, несмотря на то, что путь был трудным, и нам пришлось прорубать тропку с помощью мачете на протяжении нескольких миль.

Но одно дело найти вершину горы, пролетая над морем джунглей, и совсем другое — найти эту гору, скрытую глубоко в лесу и окруженную со всех сторон огромными деревьями. Я понял, что мы можем легко пройти в нескольких сотнях ярдов мимо нужного места и даже не заподозрить этого, и что мы можем блуждать в течение нескольких дней, ища гору и не находя ее. В конце концов, это был в значительной степени вопрос удачи. Но Хейзен так подробно описал окружающую местность, что я возлагал большие надежды на успех.

К концу первого дня в зарослях мы достигли пересеченной и холмистой местности, которая обещала удачу, и именно с расчетом достичь подножия горы на следующий день мы разбили лагерь на ночь. Тем не менее, мы не видели ни индейцев, ни признаков их троп или лагерей, что во многом успокоило страхи моих людей и что я объяснял теорией, что куны избегали этой части страны из-за суеверного страха перед затерянным городом и его жителями.

На рассвете мы свернули лагерь и шли, наверное, часа три, когда без предупреждения Хосе, который был замыкающим, издал испуганный крик. Быстро обернувшись, я как раз успел увидеть, как он вскинул руки и упал ничком с торчащей из его спины длинной стрелой. Куны преследовали нас.

Едва я осознал это, как стрела с глухим стуком вонзилась в дерево рядом со мной, и Карлос с диким воплем смертельного страха бросил свою ношу и бешено сиганул прочь. Не было видно ни одного индейца. Стоять там, как мишень для их стрел, было самоубийством, и, развернувшись, я со всех ног помчался за Карлосом. Как нам удалось пробежать через эти запутанные джунгли, для меня до сих пор загадка, но, тем не менее, мы не теряли времени. Страх подгонял нас, и, петляя между гигантскими деревьями, перепрыгивая через поваленные стволы, спотыкаясь о корни и карабкаясь по камням, мы мчались дальше.