Позади тоже показалось множество горящих факелов. Люди шли длинной цепью, медленно, но неотступно. Баллира не сомневалась, что Петри их не сдал, иначе их схватили бы еще на выходе из шахты и поиски оказались бы куда точнее. Люди не знали, где искать сбежавших кобольдов, но их было так много, что скрыться не получалось.

Вскоре их окружили. Баллира разглядела нескольких из преследователей, они носили гражданскую одежду, она поняла, что их ищут не только солдаты, а вообще все жители города. Видимо, они четко осознавали, что без кобольдов в шахтах их город останется без денег.

Группа кобольдов смогла оторваться от одного отряда преследователей, вскоре их окружили две других группы людей. Многие из них кроме факелов держали в руках увесистые дубины, мечи, копья. Один из кобольдов поднял руки вверх, как его учили в Академии, к нему подошел солдат и огрел дубиной так, что кобольд повалился на землю. На Баллиру набросили аркан и туго затянули веревку. Вскоре всех беглецов изловили и связали. Им предстоял долгий и унизительный путь обратно в город.

Баллира понимала, что жилых бараков им уже не видать, их отвели в тюрьму с каменными стенами и стальными дверями. Всех кобольдов разместили в трех крупных смежных камерах, кого-то избили так сильно, что он не мог стоять. Они могли переговариваться, но о побеге более не могло быть и речи.

На следующее утро к решетчатой двери камеры подошел Петри и протянул заключенным сверток, от которого пахло курятиной.

— Ты нас подставил! — крикнул один из кобольдов.

— Жаль, что вы так думаете, я сделал все, что мог, чтобы сбить их со следу.

— Я никак не ожидала, — сказала Баллира, принимая подарок, — что весь город кинется нас искать. Если бы за нами отправились только солдаты, мы бы смогли от них отделаться. Я больше шести лет жила с этими людьми, разговаривала с ними каждый день, и они не дали мне уйти.

— Городничий решил вас казнить, — сказал Петри. — Однако, он хочет узнать, кто организовал это бегства. Главаря ждет особо медленная жестокая гибель, остальных казнят быстрее. Он отправил глашатаев собирать народ, чтобы устроить зрелище.

— Я все организовала, — сказала Баллира, — можешь ему передать.

— Пусть лучше поломает голову, — ответил Петри. — Я смогу прийти сюда завтра перед тем, как они начнут представление. Может, смогу что-то подслушать или сделать.

Петри и вправду вернулся на следующий день.

— Мне удалось подслушать разговор Урнира и Далина, — сказал он. — Я постарался запомнить все как можно точнее. Они спорили, нужно ли казнить вас или же обойтись наказанием. Далин настаивал на казни, он хочет получить другую партию кобольдов. После чего показать им ваши головы как пример того, что случается с теми, кто пытается сбежать. Урнир говорил, что даже ему не объяснить начальству, почему сперва погиб первый наблюдатель, а затем и все кобольды. По его словам это место могут счесть слишком опасным и не прислать больше никого. Далин заявил, что Зеннат слишком много о себе воображает. Что они были лишь службой занятости, регистрировали безработных и находили им подходящее дело. Зеннатцам крупно повезло, что сперва они нашли бесконечный источник рабочей силы в виде кобольдов, а потом страну, где эту силу можно крайне выгодно продать — Дайгон. Без этих двух находок они так бы и оставались мелкой конторой.

— Не знаю, зачем ты мне это говоришь, — ответила Баллира. — Меня завтра казнят, с этим ничего не поделать.

— Я не знаю, может, что-то из этого поможет, — сказал Петри. — Ты еще сможешь поговорить с Далином, может, попросить о чем-то.

— Я поняла, что не стоило перечить людям, — сказала Баллира. — Вот только уже поздно. Когда нужно, они навалятся всей толпой, никто из них не попытался за меня заступиться. Мы разные виды, от этого не уйти.

— Я заметил, — сказал Петри, — что Далин выпивает особый сорт иноземного вина на подобных мероприятиях. Называется Львиная Кровь. Он думает, что у нас осталась еще бутылка, а я возьми ее, да и спрячь. Пусть немного, но это подпортит ему веселье. Смотри за выражением его лица, когда он узнает.

— Не стоило, — сказала Баллира, качая головой. — Лучше верни ее, а то тебе попадет.

Вскоре к ним подошли тюремные стражники, схватили Петри за шкирку и вытолкали на улицу.

На следующее утро всех кобольдов вывели на невысокий деревянный помост на центральной площади и принялись запирать в дубовые колодки. Две грубо обтесанные доски с выемами сомкнулись на шее и запястьях Баллиры. Ей пришлось встать на колени перед толпой людей, которые, кажется, радовались этому зрелищу так сильно, как будто не видели в жизни ничего более захватывающего.

На помост взобрались Урнир Голь и еще один человек в богатых одеждах. На вид не старше двадцати лет, при себе он имел шпагу и небольшой стальной предмет, который, как и шпага, крепился на поясе в специальном чехле.

— Эй, кобольд! — крикнул разодетый юноша, — Чего не хватает для праздника?

На помост поднялся Петри.

— Прошу прощения, господин Далин, ваше любимое вино закончилось.

— Так принеси другое, — сказал Урнир.

Далин сорвал с пояса предмет, состоящий из рукояти и приделанной к ней длинной трубки. Эту трубку он наставил на лоб Урнира, тот сразу же вскинул руки вверх, Баллира поняла, что это какое-то оружие, судя по всему, куда более опасное, чем шпага.

— Я решаю, что мы будем пить, — заявил Далин, после чего спрятал оружие в кобуру. — Где последняя бутылка Львиной Крови, кобольд? Если ты ее выпил, окажешься с ними.

— Вы приказали ее подать еще на празднике Весенней Капели, — не моргнув глазом соврал Петри.

— Тогда пойди и закажи новую партию, — приказал ему Далин.

— Увы, нынче у нас нет денег, господин. Выручка за партию бериллов придет только через четыре недели.

— Так продай что-нибудь, — зарычал Далин. — Хоть собственный хвост.

— Я боюсь, он никому не нужен, кроме меня.

— С глаз моих! — Далин подошел к закованным кобольдам. — Кто из вас это затеял, отвечайте.

— Это я их надоумила, — крикнула Баллира. — Мы не можем находиться в шахтах так долго, как нас заставляют, мы погибнем.

Далин выхватил шпагу и всадил клинок в деревянную колодку, в которую заковали Баллиру. Лезвие застряло в дереве в нескольких сантиметрах от ее шеи.

— Слишком умные знатоки кобольдов у нас долго не живут, — усмехнулся он. — Тебя ждет смерть на костре, остальных пуля в лоб.

По собравшейся на площади толпе прошелся недовольный ропот. Несколько солдат отделяли помост от зевак, один из них схватился за рукоять меча.

— Зачем нам беглые кобольды? — крикнул Далин. — Мы скоро получим других, более покладистых.

В ответ на его слова в толпе послышались одобрительные крики.

— Это не она, это сделал Бену, — крикнул один из кобольдов. — Она его выгораживает.

— Верно, Бену нас подговорил, — крикнул другой.

Далин внимательно осмотрел закованных в кандалы кобольдов, и тех, кто позволил себе прервать его речь и тех, кто промолчал.

— И кто из вас этот Бену? — спросил Далин.

— Они врут, я все это затеяла, — тут же подала голос Баллира.

Далин выхватил из кобуры оружие и наставил на нее.

— Знаешь, что такое рельсовый пистолет? — спросил он. — Еще одно слово и в голове у тебя появится отверстие для третьего глаза.

— Вот этот Бену, — сказал Урнир, указывая на одного из кобольдов. — Раньше я не замечал за ним ничего бунтарского.

Баллира поняла, что в тюрьме ее приятели сговорились, чтобы ее выгородить. Она не могла ничего сказать. По крайней мере, пока Далин наставлял на нее оружие.

— Меня достала эта дыра в земле и я захотел свалить, — сказал Бену, — что тут такого?

— Это он, — сказал Далин, обращаясь к публике. — Он их всех подговорил, у него рожа самая хитрая из них всех. Хотя, костра ему не будет, без подходящего вина занятие это слишком долгое. Эй, кобольд!