— Этот ублюдок отнял у меня право первородства, — сказал мастер, его плечи дрожали от усталости и ярости. — Он позволил своим драгоценным сыновьям выгнать меня пятнадцать лет назад и не поднял руку, чтобы помочь мне. Можно предполагать, что я был принцем, а не каким-то бандитом из закоулка.

Он пододвинул стул, чтобы присоединиться к остальным. Восседая на нем, он погрузился в мрачное молчание. Остальные придержали языки. Их хозяин был в одном из своих коварных настроений, и его нельзя было беспокоить, пока он не вернется на поверхность с каким-нибудь замыслом, подобно ныряльщику, который плывет сквозь слепую тьму в поисках жемчужины.

Пинч надолго задумался. Было так много вопросов и так много деталей: Манферик, Клидис, Айрон-Битер и — больше всего — женщина в туннелях. Была ли она его матерью? Няня? Сумасшедшая? Или кто-то еще, чего он не мог понять? Было слишком много вопросов.

— Терин, Мэйв, Спрайт — собирайтесь, — сказал он, когда, наконец, поднял голову и заметил их. Поманив их руками, он притянул их ближе. — Хотели бы вы стать богатыми, и респектабельными? — спросил он заговорщицким шепотом.

— Мы, Пинч? Спрайт хихикнул. — В нас нет ничего респектабельного.

— Напыщенно для тебя, маленький проныра, но я собираюсь когда-нибудь стать леди, — фыркнула Мэйв. — Я могла бы постоять за то, чтобы быть респектабельной.

— Респектабельный человек без денег ничего не стоит. Насколько богатой?

— Сокровищница в твоем распоряжении, Терин. Тебе достаточно этой добычи?

— Да. Если у тебя есть план, я соглашусь быть богатым. Терин все еще выглядел сомневающимся. — Твой план предполагает схватку с этой нежитью?

Пинч выглядел очень серьезным, пока худшие опасения остальных не подтвердились в их внешности. Только тогда он расплылся в улыбке. — Это было бы задачей для дураков — так что мы позволим дуракам сделать это за нас.

— Итак, каков наш план? — спросил Спрайт, сигнализируя о своей поддержке затеи. Халфлинг никогда не мог устоять перед приключением, каким бы опрометчивым оно ни было.

Пинч изучил остальных, чтобы убедиться в их поддержке, прежде чем продолжить. Их глаза ясно говорили об этом: яркая жажда приключений, месть всем, кто смотрел на них свысока, но, прежде всего, деньги.

— Лучший из всех планов — сообразительность и легкий шаг. Я собираюсь потрясти генеалогическое древо, и мы посмотрим, что выпадет.

— Это тонкий план, на котором можно повесить наши жизни, Пинч. Голос Терина звучал не слишком уверенно.

— Это такой же план, какой был у меня, чтобы снять тебя с виселицы в Эльтуреле — и он сработал, не так ли, иначе ты бы здесь не жаловался, ты, переученный людоед, — возразил Пинч.

Большой Гур с застенчивым дискомфортом потер шрам от веревки под шарфом. Говорить, что его спасли от виселицы, было бы не совсем честно, хотя он должен был признать, что Пинч спас его. Именно из-за того, что его повесили, а затем спасли, Терину снились кошмары. — Просто мне не нравится снова умирать, Пинч.

— Тогда будь умным, и ты этого не сделаешь. В словах Пинча было мало сочувствия, и, видя, что более молодой человек остается угрюмым, вожак разлил напитки по кругу. — Вот что, мы не будем заниматься этим в одиночку. У меня есть мнение, что у нас должны быть какие-то союзники, хотя они и не будут знать об этом. Мэйв, я хочу, чтобы ты навестила жрицу Лиссу. Сообщи ей, что я выследил ее вора и что она должна быть готова прийти по моему первому слову, если хочет его поймать.

— Я, Пинч? Я не особенно искусна в беседе.

— Не волнуйся, эта девушка доверчива. Я уверен, ты сделаешь трогательную просьбу.

— Терин, у меня есть для тебя выгодная работа. Имей в виду, это  легкое задание. Ступай к Айрон-Битеру…

— Кто это?

— Эта бычья голова карлика, который вращается по орбите Варго. Вот в чем прелесть — скажи ему, что его обманули, что настоящие регалии не в башне, но ты можешь привести его к ним. И, конечно, что ему понадобятся деньги.

— Конечно, но куда я должен повести эту денежную задницу?

— Тебе придется подождать, пока Спрайт не покажет тебе.

— Я?

— Да, ты. Вожак остановился, чтобы обернуть кусочек ткани вокруг своего все еще кровоточащего большого пальца. — Это зависит от тебя — подать сигнал. А теперь, вы двое, занимайтесь своими делами. Резким кивком он подтолкнул Мэйв и Терина к двери.

Как раз когда Терин  уходил,  он обернулся, чтобы задать последний вопрос. — Что, если мы не справимся?

— Тогда, будь уверен, поскольку на небесах есть боги, ни у кого из нас не будет ни капли добычи, — пообещал мастер-мошенник. — Не проколись, если хочешь получить свою долю.

Терин хмыкнул в кислом понимании и отправился своей дорогой.

— А как насчет меня, Пинч? — спросил Спрайт, убедившись, что дверь на улицу закрыта.

— Для тебя две работы, старый друг. Слова были тихими, как, будто невидимые уши могли попытаться подслушать. — Во-первых, ты должен следовать за Клидисом, когда он поведет меня на свидание. Узнай дорогу, чтобы ты мог привести ко мне других.

— А что второе?

Пинч постучал себя по лбу. — Бдительно следить за нашим прекрасным Гуром. Я ему не доверяю. Он готов продать нас всех — меня в частности, — если Айрон-Битер назначит хорошую цену.

— Так почему, черт возьми, ты отправил его к Айрон-Битеру?

— Для рыбалки нужны правильная наживка и правильный крючок. Я — приманка. Терин — это крючок. Айрон-Битер дурак, но он не легковерный. Кто лучше сможет убедить его — Мэйв, играющая роль, или Терин, которому просто может взбрести в голову продать нас по дешевке?

Спрайт уставился на остатки в своей кружке. — Я бы чувствовал себя лучше, если бы кости легли в нашу пользу. Это рискованная игра, в которую ты играешь.

Пинч налил им обоим еще по порции. — Не будь таким мрачным. Мы либо живем, либо умираем. Какая еще может быть игра?

Пинч пронесся по дворцовым залам, оставляя за собой шлейф из перешептываний и изогнутых бровей. Вожак мошенников не обращал на них внимания. Дело было не в том, как он был одет — похожим на настоящего лорда, и не в том, как он проходил мимо. Он больше не расхаживал настороженно, как ошеломленный человек, наблюдающий за порядками какого-то чуждого класса. Нет — теперь он шагал прямо, и смело, со всем чувством собственника. Он преобразился и держался уверенно, абсолютно уверенный в том, что у него здесь есть  место по его собственному праву, а не по велению благородства других.

Но не это заставило болтать языками, хотя было замечено и подлило масла в огонь рассуждений. Нет, острые уши Пинча уловили не это. Само его присутствие приводило придворных в возбуждение. Очевидно, распространился слух — без сомнения, от Айрон-Битера, — что он пропал без вести и, скорее всего, не вернется. Мошеннику бесконечно понравилось, что его прохождение произвело такое ошеломляющее впечатление. Сейчас было не время проявлять деликатность. Он хотел, чтобы все знали, что он вернулся; ужас, который это вызвало бы в определенных кругах, был ему только на руку.

Был уже вечер, и дворец кишел лордами, дамами, пажами и оруженосцами. Завтра будет Праздник Богатства, одного которого было бы достаточно, чтобы заполнить дворец. Однако завтрашний день был намного больше, чем это. Красные Жрецы объявили этот день благоприятным для проведения Обряда Восхождения. Пинч был уверен, что Варго сыграл роль астролога в этом выборе. Учитывая уверенность Айрон-Битера в том, что Пинч не вернется, Варго захотел бы действовать быстро, пока ставки не изменились.

Следовательно, любой, кто надеялся стать кем угодно — а это означало, что все — прибыли во дворец. Графы, рыцари, поэты и купцы слонялись по залам или любезничали в салонах. Подобно игрокам на ипподроме, придворные переходили от одной фракции к другой, пытаясь угадать исход гонки. Никто не хотел становиться на сторону проигравшей команды, но и выглядеть нерешительным тоже никто не хотел.