Он снова был один в темноте. В воздухе слабо разнесся звук плача.

Пинч карабкался, осторожно нащупывая каждую ступеньку, чтобы не было больше ловушек. Никаких огней не было, чтобы мучить его, сбивать с пути, и путь поднимался и петлял, пока он не убедился, что вернулся на лестницу в свою комнату.

По пути главарь жуликов потрогал амулет и задумался. — «Во что это я вляпался?» Кровожадные гномы, странные проходы, таинственные спасители — все это было гораздо больше, чем он ожидал. Знает ли Клидис о тайнах, наполнявших этот дворец? Сказал бы он мне вообще, если бы знал?

Лестница привела к площадке и стене, и Пинч нащупал ручку. Сильно потянув, он приоткрыл жесткую панель, заливая свои глаза слепящим светом свечей в своей комнате.

— Открой дверь, Джанол. Пришло время.

Из другой комнаты донесся безжалостный стук посоха в дверь.

— Это твой последний шанс, прежде чем я прикажу сломать дверь. Приглушенный голос принадлежал Клидису, и он не казался довольным.

Пинч поспешил к двери квартиры, но вместо того, чтобы открыть ее, он подтащил тяжелый стул и просунул его под дверную ручку. Если они зашли так далеко, чтобы взломать дверь, это заняло бы определенное время, а, посмотревшись в зеркало, понял, что ему самому нужно время.

Сначала он закрыл стену. Был шанс, что никто волшебным образом не обнаружил открытие прохода, так что не было смысла афишировать это.

— Открой.

Пинч работал быстро. Порванная и пыльная одежда была снята, ее заменил спальный халат. Отбросив одежду с глаз долой, он смахнул паутину со своих вьющихся седых волос и плеснул холодной водой на лицо. Его ободранная и обожженная рука горела, а умывание только сделало синяки и царапины на его лице более яркими.

Заскрежетал дверной замок, и ключ охранника повернулся в замке. Однако когда они начали открывать дверь, стул скользнул на несколько дюймов, прежде чем прочно встал на место.

— Черт возьми, Джанол, мне обязательно ломать эту дверь?

Дверь задребезжала на петлях, и стул заскрипел, когда кто-то отскочил с другой стороны. Пинч мог видеть, как апоплексический Клидис, приказывает своим людям бросаться на барьер, пока он не будет разрушен.

Пинч позволил им ударить еще несколько раз, чтобы он мог оценить их время. Последнее, что он хотел сделать, это открыть так, чтобы столкнуться с летящим клином гвардейцев.

— Останови своих псов, Клидис. Я иду.

Сказав это, вожак подождал, просто чтобы быть уверенным. Когда глухие удары прекратились, он снял стул и сел на него.

— Открыто, Лорд Камергер.

Яростный шквал ворвался в комнату, свекольно-красный и грохочущий. Старый солдат проявил больше ярости и эмоций, чем Пинч видел в нем с момента их первой встречи. — И какова была цель этой маленькой игры?

— Уединение. Я спал.

Суровый сержант в лице Клидиса неодобрительно зарычал. — Сейчас полдень.

Пинч пожал плечами.

— Что с тобой случилось? — спросил аристократ, заметив избитое лицо Пинча.

Плут удержался от улыбки, хотя камергер дал ему возможность начать рассказ, который он задумал. — У меня были еще посетители — головорезы Принца Варго. Это еще одна причина для стула.

— От Варго? Насколько это доказуемо?

— Принц дарит свою ливрею?

— Мои люди были снаружи. Голос Клидиса был полон желаемой лояльности.

— Действительно. Хотя это было больно, Пинч скептически приподнял бровь.

На это старик смог только протопать по комнате, в отчаянии постукивая по полу. Теперь Пинч позволил себе улыбнуться, не в силах больше сдерживать злобную радость от дела собственных рук. Не было никакого способа подтвердить его историю, и никакому опровержению нельзя было доверять. У Клидиса не было другого выбора, кроме как усомниться в своих людях. Был даже шанс, что старый солдат может натравить своих людей на Варго. В любом случае, это была слабость в силе его хозяев и похитителей. Любая их слабость могла бы дать ему преимущество.

— Одевайся, — приказал Клидис своим грубым сержантским голосом. — Мы должны встретиться с твоим работодателем.

— Наконец-то. Вставая, чтобы одеться, Пинч старался говорить скупо и непринужденно, хотя внутри у него все кипело от любопытства и нетерпения. Наконец-то появился реальный шанс получить некоторые ответы.

Он быстро вернулся, одетый и чистый, лишь слегка прихрамывая после падения. Клидис не ожидал такой поспешности, но Пинч отмахнулся от этого как от желания приступить к своим обязанностям, хотя на самом деле он был уже частично одет под мантией.

Когда они вышли из комнаты, Клидис отпустил охранников под предлогом того, что им нужно дать отдых своим ноющим плечам. Только личный телохранитель камергера должен был сопровождать их в этой поездке.

Закутавшись в плащи с капюшонами скорее для секретности, чем для тепла, маленький отряд выехал из задних ворот дворца в  дальнюю сторону Анхапура. Сначала Пинч не мог понять, куда они направляются, но после того, как они пересекли несколько улиц и не свернули, он понял. Они направлялись к могильному полю.

Обычная практика, чтобы добраться с одного места до другого в чашеобразном Анхапуре, состояла в том, чтобы проехать до нужной улицы, а затем сделать круг вокруг центра. Камергер не сделал ни того, ни другого. Выехав из дворца, он петлял по соединяющимся улицам, сначала свернув на этот бульвар, затем на ту улицу. Маршрут был частично предназначен для выявления нежелательных преследователей, но после пересечения Улицы Позора единственным местом, куда оставалось двигаться, было кладбище.

Ни одному городу не нравятся его могильники — гноящиеся язвы зла. Слишком много похороненных объектов вернулось, чтобы такие места были безопасными. В нескольких случаях мертвые возвращались по собственной воле в поисках мести или просто плоти. Чаще всего мертвых беспокоили другие — волшебники и священники, которые рассматривали могилы и склепы как сырье для своих темных искусств. Мертвые не любят, когда их беспокоят, и обычно составляют плохую компанию живым.

Таким образом, разные города применяют разные стратегии решения этой проблемы. Одни хоронят своих мертвецов за городом, другие — за крепкими стенами. В некоторых случаях правилом является кремация. Анхапур обычно сбрасывал своих мертвецов далеко в море, пока не наступил Год Водяных Мертвецов. В тот год предки Анхапура вернулись: множество морских зомби и менее полезных существ, которые карабкались по докам, стремясь отомстить городу, который их бросил. Нападение длилось больше года, новые волны ужаса обрушивались каждую ночь, прежде чем войско нежити было окончательно побеждено.

Помимо смертей и разрушений, самым большим последствием было то, что граждане больше не отправляли своих родственников в воды. Погребение и почитание умерших людей внезапно стало обычным делом.

К сожалению, город вырос без кладбища, и у него не было подходящего места для него. Все сельхозугодия вокруг были вотчинами знати, и никого нельзя было убедить отдать земли мертвым. Единственным решением было снести с лица земли ту часть трущоб, которая находилась непосредственно за стенами, и разместить туда склепы. Чтобы обеспечить безопасность граждан, всем храмам Анхапура или, по крайней мере, тем, которым можно было доверять, было поручено предоставить священников для охраны периметра.

Вот куда они направлялись — на улицу Склепов. В юности, несмотря на то, что Пинч был безрассудным и необузданным, он благоразумно избегал этого района. Все, что он знал о нем, он знал по слухам, и слухи были не из приятных.

Периметр района был обозначен низкой стеной, едва достаточной, чтобы не впускать никого или что-либо внутрь. Через равные промежутки по всей его длине располагались небольшие каменные сторожевые башни. В каждой был священник, вероятно, скучающий или спящий, чьей обязанностью было быть наготове со своими заклинаниями и верой, чтобы мертвые не вышли из своих могил.