В 1639 г. военные действия на суше продолжались без заметного перевеса в ту или другую сторону. Тем временем, пока кардинал-инфант отражал попытки нападения Фридриха-Генриха на Гюльст и Гельдерн, французам удалось захватом Гесдена взять реванш за поражение, нанесенное Октавио Пикколомини маршалу Фекьеру 7 июня под стенами Тионвиля. На море адмирал Тромп одержал решительную победу. Уже 18 февраля он нанес чувствительное поражение неутомимым дюнкирхенским пиратам, а затем 21 октября напал около английского берега на направлявшийся в Нидерланды испанский флот, состоявший из 67 судов с 13 тыс. бойцов. Флот этот, атакованный им в Ламанше, пытался спастись, став на рейд в Downs. Только 9 кораблям удалось добраться до порта Мардик. Испания надолго перестала существовать как морская держава, и ее военный флаг не развевался уже больше в водах Северного моря[691].
Отъезд Пикколомини, отозванного германским императором, был для Испании почти таким же чувствительным ударом. Располагая лишь недостаточными силами, кардинал-инфант вынужден был перейти к оборонительной тактике. Ему не удалось снять осады с Арраса, окруженного французами. Сдача этого города 9 августа 1640 г. произвела столь же гнетущее впечатление, как за 2 года до того падение Бреды. Но в то время как голландцам не суждено было теперь уже впредь захватывать больше кусков испанской территории, Аррас был лишь первой из тех многих богатых бельгийских провинций, которые в течение короткого времени одна за другой попали в руки христианнейшего короля.
Хотя кампания 1641 г. и не была столь неблагоприятной, как кампания предыдущего года, но все же отступление испанцев продолжалось. На севере Фридрих-Генрих занял Геннеп в герцогстве Клевском; на юге французы продолжали свое продвижение в Артуа, где они захватили Ла Бассе, Лан (Lens) и Бопом. Войска только что разместились на зимние квартиры, когда вдруг распространилась весть о внезапной смерти кардинала-инфанта, погибшего 9 ноября в возрасте 33 лет от оспы.
Его преемник дон Франсиско до Мело блестяще начал свою карьеру. Пользуясь бездействием голландцев, он прогнал французов из Лана и Ла Бассе и одержал 26 мая 1642 г. при Гоннекуре блестящую победу над маршалом Гиш. Знамена, отнятые у неприятеля, были отправлены в Мадрид, где они послужили украшением церквей св. Иакова Компостельского и богоматери Атохской. Победитель был возведен в звание гранда и получил титул маркиза Тор де Лагуна[692].
Его успех, являвшийся величайшим удовлетворением для самолюбия испанцев, лишь еще резче подчеркнул последовавшие за ним тяжкие неудачи. В следующем году, 19 мая 1643 г., герцог Энгиенский напал на войска Мело при Рокруа и разгромил их, несмотря на героизм их полководца. Правда, они опять собрались в Фонтен-Левеке, но не могли помешать врагу после сделанной им вылазки в Генегау захватить 8 августа Тионвиль. Зато по крайней мере положение не ухудшилось на севере, где удалось отразить попытки нападения Фридриха-Генриха на Фландрию.
Но дни правления Мело были уже сочтены. Он был ставленником Оливареса, впавшего в немилость в январе 1643 г., и, чтобы удержаться после потери своего покровителя, ему нужны были блестящие военные подвиги. Его неудачи погубили его. В декабре Филипп IV заменил его своим побочным сыном дон Хуаном Австрийским, юношей 14 лет. Это назначение было тем более неудачным, что настроение умов было в Бельгии не менее тревожным, чем военное положение. Споры по поводу янсенизма, разразившиеся в связи с недовольством и беспокойством, порожденными последними поражениями, сильно волновали общественное мнение, приводя в замешательство даже правительство. Вследствие поддержки, оказанной Мело и председателем Розе мехельнскому архиепископу и Лувенскому университету в их борьбе против буллы, осуждавшей «Augustinus», на них обрушились со своими нападками иезуиты[693]. Население стало на сторону последних. В августе и сентябре 1644 г. дело дошло до мятежей в Генте, Брюгге и Брюсселе, где разграблен был дом штатгальтера. Франция попыталась извлечь для себя выгоду из этих событий. Мазарини, только что сменивший Ришелье, попытался — впрочем, безуспешно, — воспользоваться озлоблением Мело, чтобы подкупить его[694]. Его соблазнял план вызвать в Бельгии восстание и, быть может, провести избрание здесь государем герцога Орлеанского. Поэтому он подстрекал графа Эгмонта, все еще находившегося в эмиграции во Франции, побудить своих соотечественников к восстанию и обрабатывал общественное мнение с помощью брошюр, призывавших провинции восстановить свою независимость и создать, наподобие Швейцарии, федерацию кантонов[695]. В августе 1644 г. секретарь Галаретта писал в Мадрид, что «любовь к королю угасает в сердце народа», который замышляет втайне какие-то козни вместе с врагом[696]. Дворянство, ставшее осторожным после подавления заговора 1630 г., по-видимому не принимало никакого участия в этом движении. Но высшее духовенство, руководимое мехельнским архиепископом и ненавистными мадридскому двору янсенистами, проявляло анти-испанские настроения и говорило о соглашении с Францией, где могли свободно излагаться учения «Augustinus»[697].
Назначение дон Хуана было принято с таким явным недоброжелательством, что Филипп IV благоразумно счел нужным некоторое время не давать поводов для нового недовольства. Молодой принц не уезжал из Мадрида под тем якобы предлогом, что Людовик XIII отказывал ему в охранном листе. Мело продолжал исполнять свои обязанности до сентября 1644 г., когда гражданское управление Бельгией было передано другу иезуитов дон Мануэлю де Мура, маркизу де Кастель Родриго, а военные дела — Октавио Пикколомини, недавно прибывшему из Испании. Это неразумное разделение власти привело вскоре к враждебным столкновениям между обоими правителями. Их раздоры вконец ослабили последние попытки сопротивления, которые и без того не в состоянии были справиться с объединенными силами Франции и Соединенных провинций. Ни в одном пункте не удавалось отразить врага. В 1644 г. голландцы захватили Дальгем, Рольдук, Фокмон и Сас-ван-Гент, а французы — Гравелинг. В следующем году голландцы так близко подошли к Генту, что «они могли рассмотреть время на циферблате башенных часов»[698], и вслед за тем взяли Гюльст, завоевали левый берез Шельды (4 ноября), между тем как французы, почти без боя, заняли Мардик, Кассель, Сен-Венан, Бетюн, Армантьер, Варнетон, Комин и Менен. Кампания 1646 г. ознаменовалась еще более блестящими успехами, 29 июня капитулировал Куртрэ, 11 октября принц Кондэ овладел Дюнкирхеном, пираты которого в течение стольких лет непрерывно нападали на суда Соединенных провинций.
Страдания Бельгии, зажатой в тесном кольце врагов, достиг, ли последнего предела. Французские и голландские бродяги грабили на дорогах, и «четыре члена» Фландрии заявляли, что солдаты грабили «с такой яростью и неистовством, что некоторые военачальники открыто признавались, что они никогда не видели ничего подобного, вследствие чего… страна совершенно опустошена и покинута жителями»[699]. Заняв, как советовал Мазарини, устье канала, идущего из Гента в Брюгге, Фридрих-Генрих мог бы прекратить подвоз продовольствия к Фландрии, Брабанту и Генегау. Но, голландские купцы продавали этим провинциям зерно, и принц не решался озлоблять их против себя, лишая их больших прибылей[700]. Война ни в коем случае не должна была вредить торговле, и суда, груженные зерном, продолжали по-прежнему свободно курсировать в районе завоеванных областей.
