Раннее развитие «капитализма» связано у Пиренна с ранним развитием средневековых городов. Городское население в Европе — пришлое. Это — торговцы; mercatores значит то же, что burgenses. Откуда они пришли? — Из деревень. Что они принесли с собой? — Только физическую силу, силу воли, ум и расчет. Это — деклассированные элементы деревни: безземельные, бродяги, грабители. Откуда их богатства? Удача, предприимчивость, прямой грабеж, а также большие различия в ценах в разных местах Европы дают возможность быстрого обогащения. Но купец мало живет в городе, и живет там главным образом зимой. Купец этого времени — главным образом странствующий купец; гильдии, ганзы — это организации для странствующей торговли. Здесь имеет место не медленное накопление, а стремительное обогащение. Таким образом первые «капиталисты» вышли из среды деклассированных элементов, искавших в торговле обогащения, соединявших ее с грабежом и вкладывавших в нее только свой ум, энергию и отсутствие нравственных стеснений. В истории городов и торговли до XIII в. Пиренн видит эпоху «свободной капиталистической экспансии».
Добытые таким путем богатства вкладываются не только в торговлю, но и в ростовщичество, в откуп пошлин и т. д., но особенно в приобретение земли, главным образом в городах. Так с начала XIII в. образуется патрициат — viri hereditarii, divites, maiores. — В противность Зомбарту Пиренн полагает, что не аккумуляция городской земельной ренты создает капитал, а что последний предшествует этой аккумуляции. Пиренн не колеблется назвать капиталистами фламандских и брабантских импортеров шерсти и торговцев сукном, продающих сотни кусков, венецианских, генуэзских и пизанских судовладельцев, торгующих с Левантом, лангобардских и флорентийских банкиров. Помещая капитал в приобретенные земли, потомки первоначальных купцов постепенно покидают торговлю и превращаются в рантье. Они роднятся с феодальной знатью и начинают жить, как рыцари.
Новый этап в развитии «капитализма» начинается в ХIII в. ХIII век — эпоха создания индустриальных городов. Сельские ремесленники массами устремляются в города. Растет множество новых городов. Большинство из них — мелкие города местного значения; большие города Италии и Фландрии работают на экспорт, на европейский рынок. К первым вполне применима бюхеровская характеристика городского хозяйства; но во вторых развиваются «капиталистические» порядки. Здесь Пиренн опять имеет в виду прежде всего торговый капитал. Торговля широко развивается и вместе с тем конкуренция между городами приводит к ее ограничениям. Там, где ремесленные цехи берут власть, муниципальные статуты ограничивают независимость купца даже в чисто коммерческих делах. Церковь нападает на его прибыль своим учением о справедливой цене. В то же время купец, ранее занимавшийся торговлей любыми товарами, начинает специализироваться на определенной отрасли торговли. Теперь на место прежнего патрициата, превратившегося в класс рантье, нарождается новое поколение купцов — «капиталистов». И у них основой обогащения являются ум и расчет. Но теперь эти свойства обращаются главным образом на обход муниципальных и церковных ограничений. В то же время новые капиталисты начинают эксплуатировать мелкое ремесленное производство, закабаляя его путем кредита. Маклерство, ростовщичество в крупном масштабе являются наряду с торговлей источником обогащения новых «капиталистов». Откуда же берется этот класс новых «капиталистов», сменяющих прежний патрициат? Это по большей части торговые агенты, преуспевшие ремесленники, чиновники, преуспевшие на службе у князей. Всюду новые «капиталисты» вступают в непосредственную связь с княжеской властью.
Но с конца XV в. начинается опять новый этап.
Выдвинувшийся на место патрициата класс «капиталистов» — купцов и финансистов — начинает приходить в упадок. Рост колониальных открытий, — создание больших монархий— все это изменяет характер торговли. О этим связаны Возрождение с его духом индивидуализма, большие войны, вызывающие спекуляцию, революция цен. Государство подчиняет себе город. Появляются новые отрасли промышленности, стоящие вне городского контроля. Создаются новые промышленные центры в деревне. Индивидуализм, свобода конкуренции — вот основы нового экономического строя. Быстро создаются новые крупные состояния. «Капиталист» средневековья уступает место новым людям. Опасаясь рисковать своим накопленным богатством, многие из старых «капиталистов» обращаются к административной карьере, покупают должности, делаются членами судебных палат, составляют «noblesse de robe», роднятся со знатью. Новые «капиталисты», — это опять-таки «parvenus»; таковы Жаккер, и Фуггеры, и Фрескобальди, и много других. Выдвинутый эпохой Возрождения принцип экономической свободы не удерживается. Его скоро сменяет протекционизм и меркантилизм, система правительственной регламентации.
Промышленный переворот в Англии, машинное производство опять отодвигает купцов старой меркантилистической складки. Они превращаются в рантье, в держателей бумаг, скупают земли, переходят в ряды аристократии. Поднимаются зато новые люди, предприимчивые характеры, «self made men». Как в эпоху Возрождения, они верили только в свободу и индивидуальную предприимчивость. Торжествует принцип «laissez faire, laissez passer». Но и здесь рост пролетариата вызывает государственное вмешательство, ограничения экономической свободы, социальное законодательство.
Таким образом Пиренн выдвигает теорию четырех эпох, сменявших друг друга в развитии европейского «капитализма». Развитие «капитализма» представляется ему в виде отдельных импульсов, отстранявших старое поколение и ставивших на его место новое. «Капиталисты», поднявшиеся из «низов», начинают каждую новую стадию как прогрессивный класс, но потом делаются консерваторами, сливаются со знатью. Точно так же сменяют друг друга эпохи экономической свободы и экономического регулирования.
Нет никакого сомнения в том, что построения Пиренна навеяны судьбами современного капитализма, и в своей модернизации и схематизации исторического прошлого они, как указано, так или иначе смыкаются с ходячими в буржузной историографии схемами Зомбарта и Допша. Смена поколений «капиталистов» дана в типичном и для Пиренна психологическом плане. Уже было сказано, как расплывчато понимает Пиренн самый термин — капитализм, как стираются в его изображении исторические грани социально-экономических формаций.
Но, касаясь спора старой, «бюхеровской», концепции с теориями «новой» школы, утверждающей исконность капитализма в Европе, и его непрерывное развитие, начиная с раннего средневековья и глубже, со времени античности. — Пиренн решительно говорит о натурально-хозяйственном характере каролингской эпохи, о каролингском поместье, как классическом примере натурально-хозяйственной организации. Он утверждает, что до XII в. не может быть и речи о прибыли, о коммерческом характере поместья. Хозяйство ставит себе чисто потребительские цели. И для дальнейшего развития в основном верна теория ограниченных размеров торговли и городского рынка в частности. Пиренн отказывается признать преобладающее влияние капитализма в экономике XII–XV вв. О Другой стороны, выступая против теории Бюхера и Зомбарта, он настаивает на наличии «торгового капитализма» (le capitalisme commercial) уже в XII в. По его мнению, немецкие ученые пропагандировали теорию мелкого городского рынка, потому что их отечество отставало в экономическом развитии от других стран Европы, в частности от Италии и Фландрии. Это наблюдение не совеем верно, потому что именно немецкие ученые выступили потом застрельщиками «новой» школы. Если от изучения мелких немецких городов перейти к таким, как Флоренция, Венеция, Генуя и даже Гент, Брюссель, Ипр, Дуэ или Турне, то здесь, не может быть речи о замкнутом «городском хозяйстве» в стиле Бюхера. Здесь, согласно Пиренну, можно говорить не только о купеческом капитале, но с XIV в. и о развитии капитализма в области: промышленности. Впрочем Пиренн считает Италию и Фландрию исключением в Европе.
