Явление переселения промышленности из города в деревню можно было наблюдать с такой же отчетливостью в металлургической промышленности, как и в текстильной. В то время как в городах совершенно прекратилась обработка металлов, железоделательные заводы, кузницы и доменные печи, начавшие уже в XVI в. распространяться в деревнях Генегау, Намюрского графства и Льежского духовного княжества, непрерывно росли в первой половине XVII в. Со времени Вервенского мира область Шимэ покрылась железоделательными и гвоздильными заводами[1088], а мастерские, занятые сверлением ружейных стволов, распространились из Льежской области в Намюрское графство[1089]. Огромные леса этих областей обеспечивали необходимое топливо, а их бурные реки — необходимую движущую силу. Уже в 1625 г. было установлено, что растущие потребности промышленности вызывали сильное вздорожание лесных материалов[1090]. В связи с промышленным подъемом происходил такой наплыв рабочих из соседних областей, что уже в 1624 г. многие из них, страдая от снижения заработной платы и недостатка работы, нанимались голландскими «посредниками» на работу в Швецию, где в это время началась разработка ее минеральных богатств[1091].

Огромное значение приобрела добыча угля, который легко можно было вывозить по течению Самбра и Мааса во Францию и в особенности в Соединенные провинции. Приходилось строить мельницы, чтобы ускорить работу откачивающих воду насосов, значение которых увеличивалось по мере того, как работа шахт происходила все на большей глубине[1092]. Повсюду шли разведки новых залежей каменного угля[1093], и одновременно увеличивалось число железных и свинцовых рудников, квасцовых каменоломен и ломок мрамора.

Подобно деревенской текстильной промышленности все эти минеральные или металлургические производства тоже носили явно выраженный капиталистический характер. Действительно, они ведь требовали огромных расходов по оборудованию, а также большого числа рабочих; надо кроме того заметить, что всякая установка по использованию воды, всякая разведка копей требовали уплаты регалий правительству и часто очень обременительной ежегодной арендной платы. В 1632 г. считали, правда с некоторым преувеличением, что каменноугольные копи в окрестностях Маастрихта приносили ежегодно правительству 300 тыс. ливров[1094].

Разумеется, не следует думать, что заводчики валлонских областей были крупными предпринимателями Большинство их было выходцами из рядов состоятельной буржуазии, и мы знаем также, что они очень часто искали себе компаньонов для создания своих предприятий[1095]. В одном почти только гвоздильном производстве можно было встретить небольшую семейную мастерскую, руководимую главой семьи, которому помогали его жена и дети. Но даже и эти мелкие предприниматели находились под властью капитала. Железные брусья, которые они обрабатывали, доставлялись им купцами, по отношению к которым они занимали в точности такое же положение, как и деревенские ткачи Фландрия по отношению к предпринимателям, от которых они получали сырье. Кроме того эти оптовые торговцы обеспечивали сбыт продуктов металлургической и минеральной промышленности. Многие из них были также пайщиками по эксплуатации заводов или в предприятиях добывающей промышленности[1096].

Так как предприниматели-капиталисты были заинтересованы в низких ценах производства, то они вводили различные усовершенствования. Последние были особенно многочисленны в XVII в. в металлургической промышленности, составляя особенно резкий контраст по сравнению с традиционной рутинной техникой городских цехов. Уже в 1616 г. вальцевание железа производилось в Льежской области по неизвестному больше нигде механическому способу[1097]. Далее, в 1627 г. одно изобретение, примененное в производстве пистолетов, увеличило сбыт льежской оружейной промышленности[1098]. В 1608 и 1620 гг. в Намюрском графстве введены были немецкие и английские способы в производстве медных и оружейных изделий[1099].

Инициативный дух предпринимателей проявлялся также в создании ряда новых отраслей промышленности во всех частях страны. Стекловаренные заводы были созданы в Генте Антверпене, Льеже, Генегау и в Намюрском графстве. Бумажная промышленность разместилась в области Гюи. Производство железных горшков, быстро вытеснивших прежнюю медную посуду, распространилось в Льежской области. Немецкие рабочие, поселившиеся в Намюрском графстве, насадили здесь гончарный промысел[1100]. Производство жести тоже было заимствовано из Германии[1101]. Повсюду открывались мыловаренные заводы, поташные фабрики и винокуренные заводы. Начавшееся распространяться употребление табака вызвало появление многочисленных фабрик по изготовлению трубок[1102].

Новые отрасли промышленности не ограничивались только распространением в деревне. Наоборот, многие предприятия открывались в городах. Цехи не заинтересованы были в вытеснении их из городов, так как им нечего было бояться какой бы то ни было конкуренции со стороны заводов, занимавшихся такими специальными производствами, которых они совершенно не знали. Таким образом в устаревшей городской экономике была пробита брешь. Область традиционных отраслей промышленности полностью осталась по-прежнему в руках цехов, но наряду с ними стали развиваться фабричное капиталистическое производство и свободный труд. Две противоположные формы хозяйственной эксплуатации противостояли теперь друг другу в стенах городов. Современная организация производства развивалась здесь параллельно со средневековой, не проникая однако в нее. В то время как цехи продолжали ограничивать производство своих членов, предписывать им количество и качество их орудий труда, капиталисты начали уже создавать настоящие фабрики, т. е. предприятия, где как сырье, так и служащие для обработки его средства производства принадлежали хозяину предприятия. Действительно, настоящими фабриками были стекольные заводы, шелкопрядильные фабрики и фабрики по выделке бархата и дамасских тканей и т. д., созданию которых благоприятствовали многие города всякого рода привилегиями, вроде освобождения от налогов, выдачи субсидий и т. д.[1103] В городах находились также оптовые склады предпринимателей, на которых работали деревенские ткачи. Аппретура, требовавшаяся для готовых кусков шерстяных тканей, — окраска, валяние, беление — производилась в мастерских, принадлежавших либо предпринимателям, либо самим торговцам, так что последние приобретали таким образом характер предпринимателей и приближались к фабрикантам.

Правительство, подобно областям и городам, всячески старалось поощрить успехи отечественной промышленности. Во время 12-летнего перемирия Альберт и Изабелла приказали изучить, каким путем возможно восстановить производство сукон[1104] и устранить причины непорядков, от которых страдало денежное обращение[1105]. Они пытались установить денежный курс и помешать отливу драгоценных металлов за границу. Вдохновившись планами, развивавшимися Оливье де Серром, они старались насадить во Фландрии культуру тутового дерева с целью поднять производство шелковых тканей[1106]. Они запретили вывоз льняной и шерстяной пряжи в интересах развития отечественной текстильной промышленности[1107]. В 1618 г. они запретили ввоз французских шелковых изделий[1108]. Однако всеобщее недовольство населения различными мероприятиями, направленными к повышению цен на предметы продовольствия, помешало государству решительно стать на путь протекционизма[1109]. Вместо этого оно пыталось путем всяких льгот привлечь в страну новые отрасли промышленности[1110]. Кроме того оно старалось также путем создания новых путей сообщения с заграницей смягчить гибельные последствия закрытия Шельды и блокады бельгийских портов. Уже в 1581 г. Александр Фарнезе весьма благосклонно отнесся к проекту пфальцграфа Георга Ганса о соединении каналом Рейна и Шельды[1111]. Во время правления Изабеллы опять вернулись к этому плану и начали даже работы, которые однако вскоре были прекращены из-за противодействия льежцец и в особенности голландцев, а также из-за расстройства государственных финансов[1112]. Провинциальные штаты с своей стороны производили множество работ по прорытию или углублению многочисленных водных путей. Штаты Фландрии предприняли в 1614 г. углубление каната из Брюгге в Гент, одобрив в следующем году субсидию в 200 тыс. ливров на проведение этих работ[1113]. С 1635 по 1639 г. шли работы по сооружению канала из Брюгге в Ипр[1114]. Примерно в это же время велись работы по исправлению русла Дандры[1115], а в 1636 г. был план соединить Брюссель и Генегау шлюзным каналом, осуществленный лишь в XVIII в.[1116] Наконец, медленно продолжались работы по сооружению канала из Брюгге в Остенде, и только в 1665 г. гавань Брюгге была открыта для навигации.