Вот и дождался, Александр Аркадьевич. Довыбирался. Вот он — твой эксклюзив. Сидит, вцепилась в руль, словно в спасательный круг, смотрит широко открытыми глазищами. Ждет — то ли очередной выволочки, то ли команды. А у меня все разумные мысли из головы ветром высвистало. Потому что, черт побери, впервые за четыре года у меня в штанах тесно стало! «О, нет!» — орет благим матом мой трезвый рациональный рассудок. «О! Да!» — ликует мое мужское Эго…

— Так, Полина. Задний ход. Выезжаем на трек. Два круга по часовой стрелке.

На большее меня не хватило. Надо остыть. Успокоиться. Как-то сжиться с той новостью, что, оказывается, не все еще для меня потеряно.

Полина с маневрами справилась. Выехала на залитый бетоном пятисотметровый круг. Сама, без подсказок, разогналась, переключилась на третью передачу. Добавила газу. Я глянул мельком на спидометр: почти шестьдесят километров в час.

— Хорошо. Так и держи. Сильнее не разгоняйся. — Вроде как похвалил ученицу.

Она, похоже, тоже немного расслабилась. Видимо, на пустом поле да с небольшой скоростью ездить не слишком опасается. Дай ей волю — так бы круги и наматывала. Пусть пока наматывает. Мне отдышаться нужно.

Я потянулся, включил вентилятор, подкрутил решетки так, чтобы прохладный воздух мне в лицо дул. Пусть ученица думает, что я от духоты в автомобиле покраснел и вспотел слегка.

Два круга закончились слишком быстро.

— Полина, разворот на сто восемьдесят и еще два круга против часовой стрелки.

В этот раз она притормозила мягко, развернулась, покатила в обратную сторону, постепенно набирая скорость…

Едем. Дышу намеренно ровно, пытаюсь на девчонку особо не заглядываться. Но глаза сами собой то на рычаг переключения передач съедут, то в зеркало заднего вида глянут. И вовсе не затем, чтобы навыки вождения оценить. Мне совсем другие, куда более волнующие виды открываются. Хорошо хоть, сама Полина на дороге сосредоточилась, на меня внимания вроде не обращает.

За два круга возбуждение не улеглось, но я хотя бы сумел немного оправиться от шокирующего открытия. Надо будет сегодня снова в ночной клуб выбраться — глядишь, найду себе подружку на ночь. А пока придется все же к своим прямым обязанностям возвращаться.

— Полина, еще круг — и тормозим у выезда с автодрома. Будем разговоры разговаривать. Матчасть изучать.

— Ага! — откликнулась ученица.

Доехали. Встали. Девчонка заглушила движок, обернулась ко мне, ручки на коленях сложила и смотрит внимательно: давай, учи, инструктор.

Зараза! Что ж так прет-то меня от нее? Еще ветровка эта без рукавов — плечи острые открывает, грудь обтягивает. И аромат ее — непривычный, будоражащий, миндальный — ноздри заполнил, проник в подкорку, пробуждая непристойные фантазии.

Провел ладонями по лицу с нажимом — жестко, ощущая неровности шрамов. Это помогло немного протрезветь, вспомнить, кто я и где. Собрался.

— Ну что, готова к разбору полетов? — и снова на «ты» перешел и не заметил, а Лисицына и бровью не повела, словно так и надо.

— Готова.

— Тогда погнали. Запоминай. Первая передача — только чтобы тронуться, разгоняться больше чем до двадцати километров в час на первой передаче не следует. Вторая — чтобы набрать скорость. Как только стрелка спидометра до отметки сорок километров в час добралась — включаешь третью, едешь на третьей. На второй двигатель быстро изнашивается, бензин больше палится. Поэтому забудь о поездках на второй передаче, как о страшном сне! Пока понятно?

— Понятно.

— Окей. Дальше. На третьей передаче и на скорости шестьдесят километров в час повороты только плавные. Такие, как тут на автодроме, когда идешь по большому кругу. Если нужно резко повернуть на девяносто градусов или больше — скидываешь скорость заранее, переходишь на вторую передачу, еще немного притормаживаешь и входишь в поворот. Как только вошла в поворот — начинаешь подгазовывать, иначе заглохнешь. Вышла из поворота, снова ускоряешься и возвращаешься к третьей передаче. По этим моментам вопросы есть?

— Нет. А когда четвертую передачу включают?

— На шестидесяти и выше. Ты пока с первыми тремя разберись. Смотрю, по пустой ровной трассе с плавными поворотами ты шпаришь смело. Значит, будем учиться маневрировать. Видишь в центре поля постройки?

— Вижу.

— Давай, езжай к ним. Там у нас учебная площадка. Будешь учиться чувствовать габариты автомобиля.

«А я пока проветрюсь и попытаюсь забыть о твоих габаритах», — добавил мысленно.

Пока знакомились, пока диалог налаживали да по большому кругу гоняли — сорок пять минут из ста двадцати прошло. Еще часок, и можно будет отпускать ученицу. А пока займу ее делом: пусть учится передний бампер чувствовать.

— Полина! Стойку одиночную с флажком видишь?

— Вижу.

— Твоя задача подъехать к ней так, чтобы она ровно на среднюю линию автомобиля пришлась. Дотронуться носом, но не сбить. Выполняй. Только меня высади, хочу со стороны понаблюдать. Окно опусти, чтобы меня слышать.

— Хорошо.

Да-да, пора мне из кресла выбраться. Подышать свободно. Отвлечься от ученицы с ее соблазнительными формами.

Полина въехала на учебную площадку, остановилась, дождалась, пока я выйду и отправилась на стартовую позицию. Встала метрах в пяти от стойки, тронулась на первой передаче, постепенно выравнивая машину. Естественно, стойку сбила. Минут двадцать у нее ушло на то, чтобы приспособиться, приноровиться, почувствовать расстояние, отделяющее ее от переднего бампера автомобиля, которым она управляет.

Я тут же усложнил задачу, передвинув стойку метра на три вперед и выставив еще одну — сзади. Метрах в пятнадцати от первой.

— Давай, тренируйся, Полина. Теперь твоя задача — не сбить не только переднюю, но и заднюю стойку.

Как только ей удалось выполнить это задание, я снова изменил расстояние между стойками. В общем, шестьдесят минут пролетели незаметно для моей ученицы и превратились в вечность для меня. Хорошо, что неподалеку находилось несколько врытых в землю старых автомобильных покрышек: можно было присесть хотя бы на несколько минут, разгрузить быстро устающую ногу.

Зато Полина, когда я вернулся на соседнее сиденье, выглядела очень довольной. Похоже, ей и в голову не приходило раньше, что всего за час она сможет достичь хотя бы каких-то успехов.

Я понимал, что девушку стоило бы похвалить и поддержать, но она, такая довольная и радостная, вызывала во мне слишком сильное желание, и это раздражало. Вот почему из всех женщин этого города мое тело отозвалось именно на эту девицу? Избалованную дочку — или корыстную сучку… В любом случае, ни о какой близости с ней не могло быть и речи.

— Возвращаемся в гараж. Дорогу запомнила? — скомандовал я.

— Запомнила. — Полина с некоторой даже лихостью завелась, развернулась, поехала напрямую к выезду с автодрома. Правда, то и дело косила взглядом на рычаг — боялась, видимо, не ту передачу врубить.

До бокса добрались без приключений.

— Как въезжать в бокс — помнишь?

— Не очень, — тут же повесила нос девушка.

— Ладно, сегодня времени нет тренироваться, в другой раз займемся. А пока выходи и жди меня на улице.

Полина тут же извернулась на переднем сиденье, потянулась за своей сумочкой, которую бросила сзади. Ветровка задралась, оголив почти плоский, слегка загорелый живот девчонки.

Ох! Издевается она, что ли? Нарочно же так сделала, зараза, — я уверен! Она вот сейчас домой уедет и забудет обо мне до следующей тренировки. А мне теперь что-то придется решать. Потому что с такой пульсацией в паху не то что ходить или сидеть — даже лежать трудно!

Она уже взялась за ручку дверцы, когда я сообразил, что лучше мне с ней проститься сейчас, пока я не показался перед ней во всей своей возбужденной красе с оттопыренной ширинкой.

— У меня следующее окно в среду в пять — сможешь приехать?

Она полезла в сумочку, извлекла планшет, покопалась, покачала головой с сожалением:

— Не получится. Я в среду в ночь работаю.