Правда, закончив рассказывать и выслушав мои восторги и похвалы, Стас смущенно поулыбался и, пообещав поискать новые интересные рецепты, свинтил в свою спальню. Чай и печеньки прихватил с собой.

Напоследок скомандовал:

— Долго не засиживайся — нам в понедельник на смену, а ты еще не отоспалась толком.

— Хорошо, папочка, — не удержалась, подколола я парня.

Стас не обиделся. Фыркнул, делая вид, что возмущен, и закрылся в своей комнате.

Я осталась чаевничать на кухне и, наконец, смогла предаться размышлениям на тему «Что это было?»

Признания Александра Аркадьевича и его сегодняшние поступки назвать рациональными было сложно. Но какая-то логика в них обязана быть!

Если бы он просто предложил отвезти меня домой после занятий — я бы, наверное, отказалась. Но он преподнес эту поездку как часть обучения, и я согласилась: учиться ездить по городу мне и правда необходимо.

Вполне объяснимо, что ехали мы на автомобиле самого Казанцева: во-первых, не возвращаться же ему потом в «ЭргоДрайв», чтобы пересесть с учебной машины на свою; во-вторых, в «Шкоде» Виктору и его коляске было бы далеко не так удобно.

Но откуда снова эти перепады настроения от довольного, почти веселого, до мрачного? И откуда это беспокойство за меня — такое сильное, что он даже приезжал ко мне домой? Профессиональная деформация оправдывает такой поступок только отчасти. Не думаю, что Александр Аркадьевич ездит на дом к каждому своему курсанту, который без предупреждения пропустил занятие и не отвечает на звонки.

Если добавить к этому голодные, плотоядные взгляды и некоторые другие признаки вожделения, которые Казанцеву скрыть не удавалось, как он ни старался, то получается, что он всерьез увлекся мной и, возможно, даже решил начать ухаживания…

Я — и Казанцев?

Вот уж точно не Золушка и не принц. Впрочем, на Чудовище или на Квазимодо Александр Аркадьевич, несмотря на шрамы на лице, тоже не тянет, как и я — на красавицу Белль. За полтора месяца я настолько привыкла к наставнику, настолько присмотрелась к его мужественному профилю с левой, здоровой стороны, что уже считала мужчину почти красивым.

И, если быть честной с самой собой, то он мне чем-то нравился. Может, взрослостью и серьезностью. Может, талантом преподавателя: все-таки объяснять Казанцев умеет, и упражнения для меня придумывает такие, что можно настоящую авторскую методику по ним создавать.

Вообще, мне всегда нравились мужчины постарше.

Например, во время учебы на факультете клинической психологии медицинского университета я была глубоко и безнадежно влюблена в преподавателя, который вел у нас курс по основам психоанализа. Забавно, что он сам меня и «вылечил» от этой влюбленности: рассказал, что студентки часто влюбляются в учителей, не понимая, что это на самом деле перенос — желание получить от взрослого состоявшегося мужчины то, чего не додал в детстве родной отец.

Неужели история повторяется, и теперь я начинаю видеть в Александре Аркадьевиче ту самую отцовскую фигуру, которой мне так недоставало в детстве? Впрочем, даже если и так — ничего страшного. Жизнь показывает, что начавшиеся с вот такой влюбленности отношения потом вполне могут перерасти в любовь — взрослую, взаимную, полную взаимной заботы и понимания.

Впервые за все время знакомства представила себя с Казанцевым. Так, будто мы пара, которая встречается. Вспомнила, как лежала сильная горячая ладонь мужчины на моем сжатом кулачке. Как чуть не уткнулся он мне сегодня носом в грудь.

К щекам прилила кровь. В животе потеплело и стало щекотно, словно там запорхали те самые пресловутые бабочки. И я поняла: да, я хочу этих отношений и дам шанс Казанцеву, а уж решится ли он им воспользоваться…

Ждать новой встречи пришлось недолго, всего два дня. Один из них был воскресным и сопровождался визитом гостей — всей нашей бригады. Второй день, понедельник, я провела на дежурстве. В общем, время, как всегда, пролетело очень быстро.

В «ЭргоДрайв» на сей раз меня привез кум Алексей на своей белой хонде.

На парковке было безлюдно, а вот у стойки администратора меня снова дожидались сразу трое мужчин: Виктор, Георгий Галкин и мой инструктор — Александр Аркадьевич Казанцев.

Лица у всех, даже у Витюши, были торжественные. Еще бы ковровую дорожку постелили и оркестр вызвали. Интересно, что у них тут произошло?

Долго гадать не пришлось: Георгий бросился ко мне навстречу, разводя руки, будто собираясь обнять. Казанцев, увидев это, нахмурился, выпятил подбородок, заиграл желваками. Витя хитро подмигнул мне и скрылся за своей стойкой. Разумно, я бы тоже скрылась — да некуда.

— Полина! Мы вас заждались! — как всегда, лучась радостью, оптимизмом и улыбками, объявил Георгий громко. — Вот хотим узнать, что вы решили по поводу интервью и фотосессии с вами для рекламы нашей школы?

К счастью, этот вопрос я на всякий случай с начальством обсудить успела и разрешение получила.

— Решила, что я не против, — уворачиваясь от медвежьих объятий крупного и напористого Галкина, улыбнулась ему примирительно: пусть уж он меня простит, но я как-то не готова с ним обжиматься, тем более на виду у публики.

Проскочила мимо Георгия, дошла до стойки, тут уже Казанцев ко мне шагнул, произнес тихо:

— Доброго вечера, Полина, — и задвинул меня к себе за спину, так что, когда Галкин развернулся и дошел до нас, я уже выглядывала из-за крепкого плеча своего инструктора.

— Вы так стремительно сбежали от меня, Полина, — глядя через плечо партнера, обратился ко мне Галкин. — Я только-только собрался обсудить с вами детали сотрудничества…

— Вот сейчас пройдем в наш кабинет, угостим Полину чаем, а заодно и обсудим, — сурово окоротил Галкина Казанцев. — А граблями тут нечего размахивать.

— Ладно-ладно, я же по-дружески, — ничуть не смутился Георгий. — Идемте, Полина, у меня, кстати, и шоколадка к чаю найдется. Вы какой шоколад любите?

— А вариант, что я вообще не люблю шоколад, не рассматривается? — подколола я самоуверенного товарища.

— А вы не любите? — прикинулся он удивленным до глубины души.

Я не выдержала, рассмеялась: еще при первом знакомстве поняла, что Георгий — мастер флирта, и чем-то смутить его трудно.

— Люблю, — признала весело. — Но не всякий.

— Это хорошо! — мой собеседник продолжал заигрывания, ничуть не смущаясь шагающего рядом насупленного Казанцева. — Девушка должна быть разборчивой, и не только в еде!

— Ну, это и мужчинам не помешает, — хмыкнула я. И в этот раз, кажется, все же сумела немного смутить Георгия — интересно, чем?

Тем временем Казанцев, опередив меня на пару шагов, подошел к одной из дверей, толкнул ее, распахивая, и пригласил:

— Проходи, Полина. Присаживайся на диван. Какой чай будешь? — Мужчина подошел к подоконнику и щелкнул кнопкой электрического чайника. — Или предпочитаешь кофе?

— Лучше чай. Если есть — зеленый без ароматизаторов.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Есть. Сейчас сделаю. — Казанцев пошел копаться в шкафу-буфете.

Вошедший вслед за ним Галкин полез в холодильник:

— Может, по бутерброду, Полина? А к чаю, если что, сливки есть…

— Благодарю, не нужно ни того, ни другого, — отказалась я вежливо, и Георгий, вздохнув, задвинул блюдо с завернутыми в пленку кусками хлеба с колбасой на место. — Тогда печенье и шоколад! — провозгласил он и тоже пошел к буфету, у которого хлопотал Александр Аркадьевич.

Мужчины кое-как разминулись, едва не столкнувшись плечами, покосились друг на дружку недовольно. Это они что — решили посоперничать друг с другом за мое внимание?! Вот только петушиных боев без правил мне тут не хватало!

Казанцев, приготовив чай, поставил его на журнальный столик, который ютился в углу перед двухместным диванчиком. Одно место занимала я. Казанцев, едва заметно морщась, опустился рядом.

Георгий, не желая оставаться на расстоянии, притащил себе стул и устроился напротив нас обоих, вынужденно глядя чуть сверху.