— Так что же все–таки произошло? — спросила Кора. — Охранники были не слишком разговорчивы. Сказали только, что тюрьму осаждает огромная толпа.

— Арестовали Дантона, — ответила Расиния. — Сделали это, полагаю, жандармы, но потом Конкордат, видимо, решил, что настала пора избавиться от недовольных. Людей хватали по всему городу.

— Это я знаю, — отозвалась Кора. — Я была в той самой церкви в Старом городе. Когда на улице появились шпики, мы отправили всех выбираться через черный ход. Я решила попытаться поговорить, но дверь выбили ногами и скрутили меня, не дали и слова сказать.

Расиния кивнула.

— Конкордат явно знает о нас. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Я только не думала, что Последний Герцог решится устроить такое. Казалось бы, в уме ему не откажешь.

— Но откуда же взялись все эти бунтовщики?

— Отовсюду. Женщина по прозвищу Чокнутая Джейн привела громадную толпу из Доков, потому что схватили кого–то из ее друзей. Я отправилась в Дно и помогла Мауриску поднять студентов и сочувствующих. А уже после начала осады люди стекались к нам сами по себе, со всех сторон. Сейчас здесь, наверное, добрая половина города.

Кора лишь покачала головой. И глянула на узкую бойницу в стене, откуда уже пробивался слабый предутренний свет, только сейчас ставший видимым в чадных отблесках свечей.

— Уже почти утро, — заметила она. — Что же будет дальше?

— Не знаю, — ответила Расиния.

Больше всего ей сейчас нужно было одно — время. Чтобы остыть и трезво оценить пережитое, собрать воедино рассыпавшийся кружок и составить четкий план действий. Чтобы привести в порядок собственные мысли. Чтобы, наконец, достойно оплакать Бена. Вот только так же отчетливо Расиния понимала: именно времени у нее нет и не будет. Можно собрать на улицах половину города, но надолго ли удастся ее там удержать? Что–то происходит, и хочет она того или нет — происходит именно сейчас.

«Если мы не возьмем дело в свои руки, этим займется кто–то другой».

Падение тюрьмы вызвало всеобщее ликование, но ярость в толпе кипела по–прежнему. И одному богу известно, что творится сейчас в Онлее. Если отец скончался, Орланко во что бы то ни стало попытается захватить власть. Слишком много вероятностей, слишком много переменных величин. Может, оставить распоряжаться здесь Кору и Мауриска, а самой…

В дверь постучали. Кора вздрогнула и стремительно развернулась.

— Это я, — прозвучал голос Сот.

— Войди, — отозвалась Расиния.

Девочка удивленно глянула на нее, но промолчала. Сот бесшумно скользнула в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Расиния усталым жестом указала им друг на друга:

— Сот, это Кора, ты ее знаешь. Кора, это Сот. Она… э-э… мой агент. Работала с нами с самого начала. Я доверяю ей свою жизнь.

«По крайней мере, то, что можно назвать моей жизнью».

— Если бы не она, мы не смогли бы захватить Вендр.

Кора насупилась, но затем учтиво поклонилась Сот:

— В таком случае я даже не знаю, как тебя благодарить.

— Меня не нужно благодарить, — сказала Сот, наградив Расинию выразительным взглядом, который сулил не слишком приятный разговор в скором будущем. — В конце концов, это входит в мои обязанности.

— Кем же ты служишь? — с любопытством спросила Кора.

— Камеристкой, — ответила Расиния, и Сот подавила усмешку.

Кора поглядела на одну, затем на вторую и лишь покачала головой.

— Внизу собираются созвать большой совет, — сообщила камеристка. — Нечто в духе тезисов из твоей Декларации.

— Кто приглашен? — деловито осведомилась Расиния.

— Все, кто входил в прежний совет, плюс ты, Чокнутая Джейн, кое–кто из ее сподвижников, капитан Д’Ивуар и несколько представителей купечества. В толпе всякой твари по паре, и каждый требует себе место за столом. — Сот мгновение помолчала. — Они хотят, чтобы Дантон произнес речь.

— Это можно устроить, — согласилась Расиния. — Мне только надо наметить, что именно он должен сказать.

— Но вначале, — продолжала Сот, — необходимо обсудить еще кое-что.

— Обсудить?

— Да, всем нам. — Лицо Сот потемнело. — Всему кружку. Наедине.

Всходило солнце, но в утреннем свете плывшие по небу облака обернулись тяжелыми грозовыми тучами. Словно вражеская армия, нахлынули они на город, погружая его в зловещий сумрак. Было все так же сухо и жарко, но ветер, порывами хлеставший парапеты Вендра, отчетливо пах скорым дождем. Отдаленный тревожный рокот катился над рекой, будто на том берегу отрывисто порявкивали пушки.

Расиния сидела на парапете, привалившись спиной к зубцу крепостной стены и беспечно болтая ногой над рекой и каменными клыками далеко внизу. Рядом стояла Кора — по крайней мере, в те редкие моменты, когда ей удавалось спокойно постоять на месте. В основном она нервно расхаживала, скрестив руки на груди и крепче обхватывая себя при особенно сильных порывах ветра. Сот между ними была невозмутима и совершенно бесстрастна.

Постепенно, один за другим, появились остальные заговорщики. Глаза Мауриска ввалились от усталости, но на лице его было написано ликование. Фаро ухитрился успеть переодеться и теперь снова щеголял в наряде придворного модника, включая парадную рапиру у пояса. Бодрый и полный энергии, в отличие от Мауриска, он все время поглядывал то иа Расинию, то на Сот. Последним прибыл Сартон. На нем тяготы заключения, похоже, нисколько не отразились.

— В чем дело, Рас? — нарушил молчание Мауриск. — У меня хлопот по горло. Сегодня вечером заседание совета.

— И кто это такая? — осведомился Фаро, тыча пальцем в Сот.

— Это Сот, — пояснила Расиния. — Она, если можно так выразиться, внештатный член нашего кружка.

Фаро оторопело моргнул.

— Внештатный? Что это значит?

— Это значит, — сказала Сот, — что я работаю на Расинию, но остаюсь неизвестной для всех других. Помогаю сбивать Конкордат с нашего следа.

Мауриск потемнел.

— Да уж, нечего сказать, отменно ты с этим справилась.

— Мне это не нравится, — заявил Фаро. — Рас, тебе не следовало оставлять нас в неведении. Действуя втайне, ты, по сути, подставила всех нас под удар. Если ты что–то замышляешь, мы имеем право об этом знать.

— Я доверяю Сот, — парировала Расиния. — Я знаю ее дольше, чем любого из вас.

— Зато я ее совсем не знаю, — мрачно заметил Мауриск. — Фаро прав. Почему ты нам ничего не рассказала?

— Потому, — ответила ему Сот, — что я работаю на Расинию. И моя работа — ее охранять. В том числе и от любого из вас.

После этих слов наступила долгая тишина. Кора отвернулась и, отойдя к внутреннему краю парапета, устремила взгляд во двор, где по–прежнему толпились люди. Сартон все так же неотрывно смотрел в небо — зато Расиния, Мауриск и Фаро быстро переглянулись.

— Вот уж это совсем не нравится мне, — бросил Мауриск и, сделав шаг, встал прямо перед Сот. — На что ты намекаешь?

— И, кроме того, — добавил Фаро, шагнув вслед за ним, — с какой стати мы должны тебе верить?

Заворчал гром.

— Вот оно! — воскликнул вдруг Сартон. — Молния!.. Извините, — опомнился он, — знаете, как это бывает, когда вгрызаешься в з-задачу. Я долго рассматривал здешние приспособления, и мне кажется…

Он осекся, лишь сейчас осознав, что творится неладное. Сот кашлянула.

— Я ни на что не намекаю, — проговорила она. — Я попросила вас всех собраться здесь, так как предыдущей ночью получила веские доказательства: один из вас — осведомитель Конкордата.

Мауриск фыркнул:

— Если бы среди нас был лазутчик Конкордата, неужели б мы так долго продержались на свободе?

— Я не сказала, что этот человек служил Конкордату с самого создания кружка. Это началось не так давно, возможно, после беспорядков, связанных с банкротством Второго доходного. Именно тогда Дантон стал представлять нешуточную угрозу власть имущим. Я могу только предполагать, что Последний Герцог начал искать разгадку смуты… и нашел, из кого выжать нужные сведения.