«Ты уверен?» — спрашивала она, и этот вопрос до сих пор саднил мучительной занозой, и ее никак не удавалось выдернуть.

Неужели Ионково что–то известно?

— Вы хотите спросить, капитан, — сказал узник. — У вас это на лице написано. Как насчет обмена? Ответьте на мой вопрос, и я расскажу вам правду, — он выразительно развел руками, — почему бы и нет? Мне ведь никуда отсюда не деться.

«Правду». Соблазнительно, как же, черт возьми, соблазнительно! Он и впрямь никуда не денется. Почему бы и нет? И все же что–то мешало Маркусу пойти на сделку. Он нарушил приказ, даже просто придя сюда; рассказать Ионково о той чудовищной ночи в храме означало бы предать доверие Януса — а Маркус не думал, что сможет жить дальше с таким грузом на совести. Он медленно покачал головой.

Ионково откинулся назад, и лицо его отвердело.

— Хорошо же. Разрешите в таком случае задать вам другой вопрос. Джен просто водила вас за нос — или все же позволила ее трахнуть?

Маркус резко вскинул голову, жаркая кровь бросилась ему в лицо.

— Что?!

— А, вижу, что позволила. — Приятная улыбка Ионково превратилась в хищный оскал. — Я ведь спрашиваю исключительно из профессионального интереса. Можно было догадаться, что с таким бесхитростным простаком, как вы, Джен и прибегла к наиболее простым приемам.

— Довольно!

А вы счастливчик, капитан. Джен — весьма искушенная особа. Хищная ухмылка Ионково стала шире. — Могу подтвердить это лично.

— Заткнись!

Он грохнул кулаком по решетке так, что металлический гул поплыл по камере и сбитые костяшки пальцев отозвались жгучей болью.

— Разговор окончен.

— Как пожелаете. Мое предложение остается в силе.

— Надеюсь, тебя это развлекает, — бросил Д’Ивуар. — По мне, так можешь торчать в этой камере, пока не сгниешь.

Ионково засмеялся. И когда Маркус уже взялся за засов, спросил:

— Могу я кое–что предложить?

Капитан стиснул зубы и рывком распахнул дверь.

— Вы ведь в некотором роде ответили на мой вопрос, так что я у вас в долгу. Назовем это знаком доброй воли.

Отчаянно хотелось с грохотом захлопнуть за собой дверь и уйти без оглядки, но все та же заноза, мучительно нывшая в глубине сознания, удержала Маркуса на месте.

— Ну? — сквозь зубы процедил он.

— Вам еще доводилось побывать в своем родовом поместье? После того, как… вы знаете, о чем я.

— Нет, — отрезал он.

— А стоило бы вернуться и поглядеть, что и как. Хотя бы из сентиментальности.

Капитан помедлил, намеренно не говоря ни слова, затем перешагнул порог и хлопнул дверью. Ожидавший снаружи жандарм нервно козырнул.

— Никого не допускать к арестанту без моего ведома! — прорычал Маркус. — Никого, даже Гифорта! Понятно?

— Так точно, сэр.

— Отлично.

Герцог Орланко бросил газету на письменный стол. Падая, она задела стопку чистой бумаги, и белоснежные листки на несколько дюймов сдвинулись по гладкой столешнице. Для знающих герцога такой жест был равносилен тому, что он высунулся в окно, яростно потрясая кулаком.

— Орел и Генеральные штаты, — вслух прочел Последний Герцог.

Стоявший перед ним в черной шинели до пят Андреас остался невозмутим.

Орланко постучал пальцем по газете, слегка смазав типографскую краску. Бумага еще хранила тепло печатного станка.

— Как будто между ними есть какая–то связь!

— Просто вздор, — предположил Андреас.

— Нет, это гениальный вздор! — раздраженно поправил Орланко. — У столичной бедноты достанет цинизма не доверять тому, кто сулит только дешевый хлеб и грядущее изобилие; но приправьте посулы политическим лозунгом, буквально парой слов, сбивающих с толку, — и чернь поверит во что угодно. Ни один из этих голодранцев не распознал бы Генеральные штаты, даже если б их созвали в его собственном сортире, — но они выйдут на улицы и будут надрываться, требуя их созыва, потому что это означает «один орел за буханку хлеба»!

— Именно так, сэр, — поддакнул Андреас.

— Что нам известно об этом Дантоне?

— Почти ничего.

— Почти ничего? — Герцогу стоило немалых трудов сдержаться. — Откуда–то же он явился в столицу?

— Безусловно, — согласился Андреас, — но откуда — никто не знает. Мы добыли отрывочные сведения о некоем брате Дантона — сводном или названном — по имени Джек, но этот человек, судя по всему, покинул город. Достоверно известно одно: в тот приснопамятный день Дантон встал перед собором и произнес речь.

— И где он обретается с тех пор?

— Живет в «Королевской гостинице», возле Биржи. Сидит безвылазно в номере, выходит лишь для того, чтобы выступить с очередной речью. Гостиничная прислуга носит ему еду.

— Кто его посещает?

— Только посыльные.

— За ними проследили, я надеюсь?

Андреас кивнул.

— Дантон принимает их каждый день и помногу. Все они из курьерской службы при Бирже.

— Вы проверяли письма оттуда?

— Нам это не по силам. Служба рассылает по десять тысяч писем в день.

Орланко побарабанил пальцами по газете, не заботясь о том, что пачкает ладонь чернилами.

Кто–то прячется от нас, Андреас. Как змея в высокой траве.

— Это так, сэр, но я не могу приставить по ищейке к каждому биржевому маклеру.

Тем лучше — кто–то из них мог бы заподозрить неладное.

Слабая попытка сострить осталась незамеченной собеседником.

— Верно, сэр, — согласился Андреас.

Помедлив, он спросил:

— Могу я высказать предположение?

Герцог склонил голову к плечу. Меньше всего он ожидал бы услышать подобный вопрос от Андреаса.

— Говори.

— Сэр, эта уловка с толпами посыльных напоминает мне Серую Розу.

— У нее есть связи на Бирже?

Нет, сэр, но такой трюк был бы как раз в ее вкусе. Спрятать дерево в лесу, так сказать.

Орланко задумался. Если и впрямь тут замешана Серая Роза, стало быть, дело гораздо серьезнее, чем он предполагал. С другой стороны, Андреас так долго занимался ее розыском, что стал одержим и обзавелся привычкой обнаруживать ее следы в любом сколько–нибудь загадочном деле. Андреас превосходный агент, старательный и чрезвычайно упорный, но анализ, безусловно, не его конек.

— Я приму это к сведению, — наконец сказал Орланко. — А пока сосредоточься на покровителях Дантона.

— Покровителях, сэр?

— Номер в «Королевской гостинице», орды посыльных, печатные услуги… — Он опять постучал пальцем по газете. — Все это стоит немалых денег. Он должен откуда–то их брать. Узнай откуда. Если это его собственные деньги, узнай, как они получены. Если его кто–то финансирует, я хочу знать, кто именно. Все понятно?

— Точно так, сэр. Возможно, мне понадобится взять на подмогу клерков из финансового отделения.

Орланко махнул рукой и откинулся в кресле под визгливый хор пружин.

— Бери любого, кого сочтешь нужным.

— Благодарю, сэр.

— Кстати, я получил твой доклад но другому делу.

— Вы о Вальнихе, сэр?

— Да, о нашем друге, графе Миеране. Доклад показался мне… скудным.

— Он включает все сведения, которые имеют отношение к делу, сэр.

— Печально, что записи столь противоречивы.

Андреас пожал плечами.

— Дела в Хандаре были, судя по всему, весьма запутанные.

Ты говоришь, с Вальнихом прибыли на видайском фрегате два его офицера: капитан Д’Ивуар и лейтенант Игернгласс. С капитаном я уже встречался. Что с лейтенантом?

— Не вполне ясно, сэр. Вальних не отдавал ему никаких официальных приказов, однако уже несколько дней лейтенанта никто не видел.

— Самовольная отлучка?

— Если и так, никто не доложил об этом министру военных дел.

— Странно. — Последний Герцог с неудовольствием воззрился на свою ладонь и тщательно вытер ее о край рукава. — Впрочем, в последнее время слишком многое идет не так, как должно, и положение только ухудшается. Разузнайте, что сможете.