— Я согласен с министром военных дел. — Янус покосился на Грига. Тот отрывисто кивнул. — Отлично. Приступайте к операции, профессор. Всем сердцем желаю вам успеха.

— Благодарю, милорд, — отозвался Индергаст. — Как я уже сказал, шансы невелики, но, если мы сохраним веру в лучшее, господь, быть может, смилостивится.

— И вот что, профессор, — продолжал Янус. — Положение в столице сейчас весьма непростое. Я настаиваю, чтобы эта новость осталась между нами и чтобы ни одна живая душа не покидала королевских покоев после начала операции.

— О да! — пылко согласился Григ. — Только нелепых слухов нам сейчас и недоставало.

— Понимаю, — сказал Индергаст. — Я начну приготовления.

Заметно хромая, старик направился к выходу, и министры проводили его взглядами. Когда дверь закрылась, Торан проговорил:

Принцессу, по крайней мере, следует известить. И подготовиться, просто на всякий случай.

— Не глупите! — буркнул Григ. — Думаете, если мы примемся натирать лаком катафалк, это не вызовет никаких слухов?

— Но ведь есть же правила приличия, сострадание и прочее. Она имеет право знать, что может произойти с ее отцом.

— Согласен, — подхватил Янус. — Однако это нельзя поручать слугам. Милорд Торан, не будете ли вы так любезны лично посетить ее высочество? И внушить ей крайнюю необходимость строжайшей секретности.

— А? — Торан пожал плечами. — Почему бы и нет. Как скажете.

— В таком случае, — продолжил Янус, — предлагаю разойтись. Уверен, что всем нам, как выразился его светлость, необходимо кое о чем распорядиться.

Маркус помалкивал, пока они не вышли из дворца и не двинулись неспешным шагом по парковым лужайкам — в неизменном сопровождении деликатно отставших на шаг миерантайских телохранителей Януса. Наконец, не выдержав, Маркус наклонился к полковнику и прошептал:

— Вы уверены?

— В чем?

— Орланко может быть прав. Я знаю город хуже, чем он, но арест Дантона и впрямь может кончиться бедой.

Вполне вероятно. — Янус быстро взглянул на капитана. — Мы живем в опасные времена. Боюсь, я сейчас требую от вас слишком многого.

Маркус выпрямился и расправил плечи:

— Сэр, я сделаю все, что в моих силах!

— Знаю, — сказал Янус, — и, поверьте, безмерно вам благодарен. Если же порой вы понимаете не все, что происходит вокруг… — Знакомая улыбка промелькнула на его губах и в тот же миг исчезла, словно вспышка молнии. — Рано или поздно всем нам приходится что–то принимать на веру.

— Сэр? — безо всякого выражения произнес Гифорт, стоя навытяжку перед рабочим столом Маркуса.

Капитан задумчиво разглядывал его, изо всех сил стараясь не допустить и следа подозрительности во взгляде. Впрочем, он сомневался, что вице–капитан сейчас был бы способен заметить что–то неладное. Гифорт явно боролся с неким сильным чувством, и каменная маска, которую обыкновенно являло собой его лицо, уже давала первые трещины.

— Да, вице–капитан, вслух отозвался Маркус. — Вы хотите что–то сказать касательно полученного приказа?

Гифорт обеими руками ухватился за предложение высказаться, и слова вырвались из его рта, словно струйка пара из кипящего чайника:

— Да, сэр! Это ошибка, сэр. Смертельная ошибка!

— Приказ отдан самим министром, — заметил Маркус.

— Быть может, министр еще не до конца уяснил обстановку, — упорствовал вице–капитан. — Если бы он поговорил со мной…

— Министр крайне занят, — отрезал Маркус. — И я полагаю, что он понимает гораздо больше, чем вы думаете. Таков его приказ, и мы его выполним.

— Если мы арестуем Дантона, город взорвется. У нас не хватит людей, чтобы сохранить порядок на улицах.

— Полагаю, министр об этом знает.

— Тогда почему вы не поговорите с ним?

— Я высказал ему свое мнение. — Маркус покачал головой. — Он ответил, что мне надо иметь веру.

— Веру, сэр?

— Он любит шутить.

Маркус вздохнул:

— Послушайте, вице–капитан. У нас нет выбора. Возьмите людей и снаряжение, какое понадобится, и приложите все усилия, чтобы обеспечить их безопасность, — но Дантон должен оказаться за решеткой, и чем скорее, тем лучше. Вам ясно?

— Так точно, сэр! — Гифорт откозырял по–уставному безупречно. — Разрешите идти, сэр? Мне нужно кое о чем распорядиться.

— Пришлите донесение, когда он будет взят под стражу.

Гифорт вновь козырнул и вышел из кабинета. Маркус откинулся на спинку кресла и потер лоб.

«Все было бы гораздо проще, если бы я мог ему доверять».

Гифорт — опытный и добросовестный офицер. Но, копаясь в папках, которые принес Эйзен, Маркус обнаружил по меньшей мере неявный след того, что искал. Другие происшествия, другие «несчастные случаи», что расследовались жандармерией лишь формально. Ничем не примечательные случаи — в городе такое происходит каждый день, — но всякий раз, когда ведущий следствие жандарм пытался копнуть поглубже, его усилия завершались невзрачной папкой на рабочем столе Гифорта. Насколько мог понять Маркус, никто из предыдущих капитанов этого даже не заметил.

И сейчас, не желая арестовывать Дантона, на самом ли деле он опасается вспышки беспорядков? Или же кто–то невидимый подталкивает его в другом направлении?

С минуту Маркус бездумно постукивал пальцем по столу. Затем тряхнул головой, достал из шкафчика стопку папок и вновь углубился в мучительное копание в архивных документах.

Утром Джейн предстояло обсудить с Мин и другими помощниками кое–какие дела, которые, как она без обиняков заявила, Винтер будут вовсе не интересны. Так что сопроводить ее на завтрак она отрядила Абби. Что–то за этим таилось, но что именно, уловить было невозможно — однако Абби приняла приказ без возражений и повела Винтер вниз, к импровизированной трапезной.

— Когда мы познакомились, — начала по пути Винтер, — ты рассказывала, как пришла сюда. Так и было на самом деле?

Что? — Абби оглянулась через плечо, и на лице ее появилось задумчивое выражение. — А, ты об этом. Да, пожалуй, что так и было.

— Значит, ты не из «Тюрьмы миссис Уилмор»?

— Ага. Стало быть, она тебе рассказала?

Абби остановилась у полуоткрытой двери, за которой, проснувшись, выбирались из постелей полдюжины девочек–подростков. Жизнь в доме была организована отчасти по образцу заведения миссис Уилмор: девичье население примерно разделялось но возрасту, и сверстницы разбивались по «спальням», хотя общих спален как таковых в доме не было — лишь разгороженные коридоры и лестничные площадки. Старшими были девушки, которых Винтер определила как помощников, — те, что но возрасту приближались к ней и Джейн; они исполняли роль надзирателей и кураторов. Кто–то явно заботился о том, чтобы придать жизни сообщества организованный вид: на дверь спальни был приколот список имен, и напротив каждого имени выставлено время — точь–в–точь расписание дежурств или нарядов.

— Рассказала, — ответила Винтер, — и мне до сих пор трудно поверить, что это случилось на самом деле.

Абби рассмеялась.

— То же самое сказала и я, когда только сюда попала. Касаемо твоего вопроса — нет, я никогда не бывала в «тюрьме» и достаточно наслышана об этом заведении, чтобы этому радоваться. После того как Джейн обосновалась здесь, в городе, она начала принимать в свою коммуну бродяжек. Глядя на нее, не поверишь, но она без ума от душещипательных историй. Беглянки из дома, сироты, бывшие проститутки — кто только сюда не являлся. Правда, только девчонки, и в основном слишком юные, чтобы самим позаботиться о себе. Думаю, теперь у нас примерно половина на половину — местные приемыши и те, кто сбежал из «Тюрьмы миссис Уилмор».

С этими словами Абби двинулась дальше, и Винтер последовала за ней. Они проходили мимо других дверей, открытых и закрытых, несколько раз их обгоняли стайки оживленно болтавших девчонок, спешивших на завтрак.