Вдвоем. Еще раз. Нельзя думать об этом. Но предвкушение наслаждения, как дьявольский дурман расползается в голове.

Мелодично тренькнул звоночек вверху — и распахнулись двери.

Макар подхватил меня, снова забросил на плечо. И теперь я не сопротивлялась уже, покорно повисла на нем, позволила вынести меня из подъезда.

Майская прохлада с ног до головы окутала, легкий ветерок приятно пробежался по коже, лаская, начал играть волосами, путая их, бросая мне в лицо.

Макар двинулся вдоль низкого забора, огораживающего детскую площадку. Подняла голову, высматривая прохожих.

Но как и в прошлый раз, когда он меня привез сюда полуголую, босиком — двор встретил пустотой. Те люди, что купили квартиры в элитных домах — их жизнь по минутам расписана. Личные водители наверняка сейчас везут детей домой с секций, а у старшего поколения по графику — работа или фитнес-зал.

Макар остановился возле машины. Распахнул дверь в салон и сгрузил меня на сиденье. Подтолкнул, забираясь следом.

Машинально посмотрела вперед, на водителя. Взглядом скользнула по знакомому четкому профилю — Артур.

— Привет, — его голос прозвучал хрипловато, потемневший взгляд нашел в зеркале мой — и я как наяву кабинет увидела и потолок, в котором отражалась прошлая ночь.

Мы снова втроем.

Это повторится — по дрожи в теле поняла, по напрягшимся соскам.

Шумно выдохнула.

Хотела отвернуться, но не смогла, Артур изучал жадно, наружу вытягивая из меня мои мысли. Усмехнулся.

И негромко спросил:

— Соскучилась? Я тоже. Больше ведь никого не ждем? Хочу тебя, не сиди, Эмма, снимай футболку.

Артур

Футболку снимать она не собирается. Сидит, сжавшись, словно если будет занимать меньше места — Макар ее не заметит, не тронет.

Шварц рядом с ней, его нога почти касается ее голых коленей.

Вчера в баре казалось, что гнев утих, что я действую по привычке, что мне смысл жизни нужен, что ненависть лучше, чем, вообще, ничего.

А сегодня я помню, что в бардачке лежит пистолет. Щелкнуть крышкой, достать.

И пустить этому мудаку пулю в лоб. Когда-то Шварц говорил, что если я ему помешаю — мы перестреляемся.

Так вот сейчас он мешает мне.

— Артур, долго думать будешь? — его насмешливый голос из наваждения выдернул. — Поехали уже.

Поймал в зеркале его взгляд — Макар тоже знает, что друзьями нам после всего не быть. Он не идиот.

И всё таки повелся, женщиной со мной поделился, которая зацепила его. Главный смертный грех — гордыня, и Шварц в ней погряз, не сознает, что не Эмму наказывает — себя.

— Эмма, футболку снимай, — повторил ей и запустил двигатель. Плавно тронулся с места. И едва выехал со двора — с задних сидений зазвучал звонок сотового.

— Да! — гаркнул в трубку Шварц. Помолчал и сдвинул брови. Глянул в окно, на Эмму, что замерла в ожидании.

На дорогу больше не смотрю — залип на светлых волосах, они кудрявятся, как у ангелов на картинках, голубые глаза большие, круглые. Губы розовые.

В эти губы я ночью член толкал, и она принимала его, с отчаянием, с удовольствием.

Такой красивый рот — и такие грязные мысли будит.

— Понял, — сухо сказал в телефон Макар, поднял голову, — Артур, рули к ресторану, у меня срочная встреча, — бросил мне как слуге, как водителю.

Поймай такси — едва не вылетело раздраженное, но я смолчал.

Мысленно хмыкнул.

Встреча у него. Срочная. Неотложная. Лучше не придумаешь, этой ночью провидение на моей стороне.

— Слушаюсь, шеф, — козырнул и добавил скорости, лихо покатил по вечернему городу, раскрашенному огнями. Выключил кондиционер и окно распахнул, и ветер остудил горячую голову, в салон принес аромат сирени.

— Сиди жди, — скомандовал Макар Эмме, когда я остановился напротив светящихся окон ресторана.

Она даже головы не повернула, с каменным лицом уставилась в окно.

— Эмма, — позвал ее Макар, уже распахнув дверь. — Я с тобой разговариваю.

— Что надо, дорогой, — процедила она, развернувшись всем корпусом. — Не хочу сидеть ждать. С тобой хочу, на деловую встречу. Гурий этот твой звонил? Хороший дядька. Обо мне не спрашивал? Лампово в прошлый раз посидели.

Макар сощурился. Хмыкнул и хлопнул дверью так, что Эмма вздрогнула.

Походкой вождя, который за собой войско ведет, Шварц попер к ресторану. И едва он скрылся за широкими дверьми — я тут же сдал назад, выруливая с парковки.

Услышал негромкий щелчок позади, глянул в зеркало.

— Эмма, закрой дверь или вывалишься, — поморщился — она ведь снова выпрыгнет на ходу, как в прошлый раз, по асфальту покатится, обдерет колени. — Эмма!

Затормозил и выскочил из машины, метнулся к задней двери.

Она уже ноги спустила на улицу, готовая бежать, сверкая пятками. Толкнул ее обратно в салон, навалился сверху и захлопнул дверь.

— Хватит! — она начала выворачиваться, локтями меня пихать, вырываться, волосы спутались, упали на кукольное лицо. — Чем вам двоим надо!

Удержал ее за руки, спиной вдавил в сиденье и навис лицом к лицу.

— Увезу тебя отсюда, хочешь? — сам не ожидал, что голос — Иуда, прозвучит с такой идиотской надеждой.

Это я ее забрать хочу, и себе признался уже, что как гандон поступил, когда вчера надавил на Шварца, это расчет был, чтобы не оставить ему и шанса, а теперь смотрю в голубые глаза и жду согласия женщины, которая лежит подо мной и сверлит меня взглядом, полным злости.

Я замер.

А она вдруг рассмеялась, подалась вперед и выдохнула мне в губы:

— Зачем увозить, Артур? Трахать меня на пару с бывшим врагом ведь так приятно. Приятно?

Целовать начала она сама, в тот момент, когда я за шею ее схватить хотел и встряхнуть. горячим языком раздвинула губы, медленно, осторожно пробралась в рот.

Хватка на ее запястьях сама собой ослабла. Эмма высвободила руки, мою шею обвила и притянула ближе к себе.

К чертям выдержку, на поцелуй ответил, с пол оборота завелся, забыл что мы все еще на парковке у ресторана.

Она подо мной, и на ней нет белья, я вжимаюсь в нее бедрами.

Не отрываясь от ее губ отстранился, вжикнул ширинкой, стянул брюки ниже.

И рывком вошел в нее.

Эмма

Это просто нервы, бессилие, желание управлять хоть чем-то в собственной жизни — отсюда все мои слова, которые я с горячностью выплюнула ему в лицо.

И тут же захлебнулась собственным смехом.

Они сломали меня, у них получилось, много ли времени надо двум здоровым мужчинам, чтобы подмять под себя, задурить голову и рассудок спутать, у меня ни опоры, ни поддержки не было, я одна.

Его губы напротив, они приоткрыты, с отчаянием впилась в них, языком скользнула в горячий рот. Я напряжена, как пружина, которая выстрелит в воздух с громким хлопком, и будет качаться, из стороны в сторону, так и не найдя, за что уцепиться.

Артур разжал руки, давая мне свободу, за шею обняла его машинально, изо всех сил притянула к себе. Ничего не осталось больше, а ведь должно быть хоть что-то, сейчас я за желание цепляюсь, оно внутри адским огнем горит и забыть не дает, что я дышу еще, что жива.

И Артур ответил. Голодом на мою жадность, всем телом вжался в меня, тугой набухшей ширинкой брюк уперся в промежность.

Я не собиралась этого делать, я бежать была готова, как есть, в чужой футболке на голое тело, и сама же, снова, в ловушку себя загнала, погребена осталась под этим мужчиной.

Задыхаясь, продолжала его целовать, кусать, пить.

Давление внизу исчезло на какие-то секунды. А потом в промежности стало горячо, он ворвался с размаху, на скорости врезался в меня, и наши бедра столкнулись с влажным шлепком.

Охнула ему в рот, пальцами вцепилась в его короткие волосы, ероша их, царапая кожу головы.

Он во мне.

Третий мужчина за всю мою жизнь, и секс этот не по любви.

По любви первый раз был, тот самый, что обернулся ложью, подлостью оборотился, меня предали, растоптали.