А потом на меня напрыгнули сзади, останавливая.

— Перестаньте! Артур! Хватит! Мы давно вместе. Ты уже ничего не сделаешь. Уйди отсюда!

Сестра ударила меня по спине.

И я отступил, машинально, но с четким пониманием, что друга у меня уже нет.

Эмма

Проверила сумку, взяла ли кошелек, и вышла из дома.

У подъезда огляделась и вздрогнула, приметив знакомую уже машину Шварца.

Меня скоро нервный тик начнет бить от этого мужчины, но уезжать из города, как он мне угрожал…не могу и не стану.

Он выбрался на улицу, с делового пиджака стряхнул невидимые соринки, двинулся на меня, и я невольно остановилась. После того, как он меня лапал под лестницей — весь вечер в жар бросало, я несколько раз в душ ходила, но это ощущение, его руки между ног — оно сейчас с новой силой меня накрыло.

— На вокзал, за билетами? — он остановился напротив, сунул свои чертовы руки в карманы.

— В универ, на лекции, — поправила. И сжала в пальцах ремешок сумки. — Я не могу уехать из города, — посмотрела ему в лицо. — Я ведь только приехала. Сняла квартиру и устроилась на работу. У меня сейчас на переезд даже средств нет.

— Машину продай. Спортивную и красную, как пожар. И быструю, как молния, — слово в слово повторил он то, что я плела ему про Ламборгини. — Эмма, поднимайся за вещами. Подвезу на вокзал.

Постояла и помолчала, ожидая, пока он развернется и уйдет.

Макар не сдвинулся с места, словно у него дел других нет, кроме как стеречь меня. Кто из нас более уперт — через две минуты выяснилось, я не выдержала его бессовестного взгляда и повернула обратно в подъезд.

Если хочет — пусть торчит у меня во дворе сколько влезет, но я никуда из города не уеду, сейчас позвоню на работу и скажу, что задерживаюсь.

Только и всего.

Дверь пискнула, открываясь. Из солнечного утра шагнула в темноту подъезда и охнула, ощутив знакомый запах дорого парфюма — Шварц протиснулся за мной, почувствовала жар его тела, прижавшегося ко мне вплотную.

Чертыхнулась сквозь зубы и рванулась вверх по лестнице.

Как назло подъезд пустой, никого из соседей, а мне сильно не по себе. Щелкнула замками и влетела в квартиру. Но захлопнуть дверь не успела — в проем всунулась черная блестящая туфля.

— Я буду собирать вещи, чего еще? — открыла дверь и со злостью оглядела крупную мужскую фигуру.

— Проконтролирую, — кратко ответил он, шагнув в прихожую.

— Вам нравится издеваться над людьми, да? — скинула в углу стоптанные туфли и двинулась в единственную комнату, которую на выходных до блеска вылизала.

— Иногда, — не стал спорить Шварц.

Он с интересом, будто в музее, осмотрел скромную мебель, недорогие обои, прибитый гвоздями к полу линолеум.

— Надеюсь, вас машина переедет, — открыла шкаф и достала спортивную сумку.

— Мне такое желали не раз, Эмма Эдуардовна. Не сбылось.

— Не слишком радуйтесь. Еще сбудется.

— А ты бы смогла? — он приблизился настолько бесшумно, что я вздрогнула, когда его голос прозвучал почти над самым ухом. — Смогла бы возненавидеть так, что рука не дрогнет. Наехать на человека, не вывернуть руль.

— Не мешайте мне, — отодвинулась в сторону и сгребла с полки стопку одежды, кинула в сумку. А в памяти тут же лицо бывшего жениха вспыхнуло.

Я тогда в таком отчаянии была, казалось, всё, что угодно с ним сделать смогу. И машиной переехать в том числе.

— А это всё твое?

Обернулась на Макара и вспыхнула, когда он достал черные трусики и хозяйским движением выдвинул ящик дальше, выставляя на обозрение мое нижнее белье.

— Убирайтесь из моей квартиры! — выкрикнула и выдернула трусики из его рук.

Он сверкнул глазами, шагнул на меня, и я врезалась спиной в дверцу.

— Я тут думал вчера, — его ладонь уперлась в шкаф рядом с моей головой, он склонился к моему лицу. — Если не хочешь уезжать — оставайся, — заявил вдруг и его взгляд скользнул на мои губы. Шварц помолчал немного, словно обдумывая. — Только надо быть послушной. Не соблазнять малолеток. Тем более, моего сына. Ты ведь меня хочешь, не его. Так будь со мной.

Он отодвинулся так же резко, как и приблизился. Небрежным мужским движением поправил брюки.

Невольно посмотрела на его пах и скомкала в кулаке трусики.

— Спасибо за щедрое предложение, — процедила, сгребая в сумку белье. — Но я уже собралась на вокзал, Макар Матвеевич. Ищите другую любовницу.

Хлопнула дверью шкафа и, не глядя на мужчину, двинулась в коридор. Сунула ноги в туфли и обернулась, кинула в него ключами от квартиры.

Его реакция мгновенная, он тут же перехватил звякнувшую связку.

— Зря отказалась, Эмма. Я дважды не предлагаю.

— Мне и одного раза хватило.

Не дожидаясь его, сбежала вниз по лестнице, кипя от возмущения, выскочила из подъезда.

И нос к носу столкнулась с улыбающимся Максимом.

— Доброе утро, Эмма Эдуардовна. Такси до универа заказывали? Я к вашим услугам, — его взгляд упал на мою дорожную сумку и парень сдвинул брови на переносице.

А потом, следом за мной из подъезда на крыльцо шагнул старший Шварц.

Меня всего за несколько дней до печенок достала эта семейка. Финансист, убежденный, что за деньги можно даже человека купить и его сын-мажор, решивший, что будет круто охмурить училку.

Каких-то пять минут назад я себя жертвой чувствовала, которую силой гонят из города. А сейчас поняла, что это лучший вариант — уехать отсюда.

Не сложилось у меня.

— Такси до универа не надо, Максим, — сказала, даже не пытаясь скрыть злорадство. Кивнула на старшего Шварца. — Твой отец признался мне в чувствах, и я переезжаю к нему.

— Что ты плетешь, — Макар поморщился. Вышел из подъезда и саданул по двери так, что ясно стало — делиться с сыном своими планами на меня он не хотел.

— Вон оно что.

Максим отступил, его лицо потемнело словно — а это просто улыбка сползла.

— Максим не слушай ее, — Шварц метнул в меня убийственный взгляд. — Садись в машину, я через две минуты подойду.

— Не мало две минуты, пап? — в его тоне зазвенел такой вызов, что я невольно присмотрелась внимательнее, этот парень на глазах изменился, из нахального старшекурсника превратился в себя настоящего — восемнадцатилетнего студента-вундеркинда, в жизни которого, кажется, первое любовное потрясение случилось. — Я же к тебе по нормальному пришел, — он отступил еще, — в долг просил. Я тебе про нее рассказал не за тем. Чтобы ты пачкой денег перед ее носом размахивал и авторитетом своим давил. Спасибо, пап.

— Максим, — машинально шагнула на него, таких слов не ожидала и растерялась, — я на вокзал еду, я…

— Заткнитесь, Эмма Эдуардовна, — посоветовал он мне, продолжая смотреть на отца. — Идиот я, конечно.

— Макс, — Макар спустился с крыльца, но за рукав ухватить сына не смог, тот уклонился, словно на ринге, достал из брюк брелок с ключами от машины.

И так же, как это пять минут назад сделала я, швырнул тому в лицо.

— Совет да любовь, пап.

— Максим! — гаркнул Шварц, в голосе стальные ноты послышались, которые холодную дрожь запускают по телу.

На его сына это не подействовало, Максим, не оборачиваясь, нырнул за угол дома, как испарился. А мы остались стоять у подъезда — я, рассеянно сжимающая ручки спортивной сумки и Макар — он уставился куда-то на детскую площадку.

Утро, и двор гудит — жильцы садятся в машины, уезжают на работу, ведут детей в школу, светит яркое солнце, его лучи золотом рассыпаны по траве.

— Ты зачем это сказала? — после бесконечной паузы Шварц перевел на меня сверлящий взгляд.

— А ты зачем мне это предложил? — забыла о вежливости, о нашем разном статусе, о возрасте. — Ты ведь предложил? — накинулась на него.

— А при чем тут мой сын, Эмма? Ему восемнадцать. И он еще ни с кем всерьез не встречался. Парень влюбился. За что ты с ним так?