— Она шутит, — холодно, без улыбки, пояснил Макар. — Девушке "Цезарь" и воду, мне пасту с лососем и кофе, спасибо, — без пауз выговорил он и взглядом отправил официанта вон отсюда.

Убрал руку.

Закрыл меню и посмотрел на Гурия.

— Эмма преподаватель психологии, — сказал Макар. Дождался понимающего кивка и продолжил. — Пишет диссертацию. Про социальные эксперименты.

— В таком юном возрасте и уже диссертацию, — Гурий с уважением оглядел меня. — Похвально.

Пока ждем заказ, они вернулись к обсуждению посторонних тем, а я сжала под столом папку и скрипнула зубами от досады.

Макар не идиот — я знала сразу, но как он так быстро вычислил, что я хочу сорвать ему ланч?

Официант поставил передо мной салат и высокий стакан воды, в котором плавает долька лимона.

Я не двинулась с места.

Ничего, ладно, пусть. Если Шварц думает, что заказать пиво и леща в престижном ресторане — край моей изобретательности — он ошибся.

То, что я устрою дальше — никакими социальными экспериментами не оправдать, и этот его Гурий Роальдович сбежит раньше, чем Макар выложит свое деловое предложение.

Шварцу принесли пасту с лососем и кофе. Гурий дождался свиные отбивные. Мужчины согнули пополам салфетки и положили их на колени.

Я такой мелочью пренебрегла.

Они начали трапезу. Параллельно обсудили погоду, детей, исторические достопримечательности и индекс Доу-Джонса.

Я все это время разрабатывала план. Начинать решила не сейчас, пока они болтают ни о чем, а позже, когда перейдут к делу.

Тарелки начали пустеть — и я поднялась.

— В дамскую комнату, — пояснила Макару и улыбнулась.

Зашагала по залу и оглянулась — он следит за моим передвижением цепким взглядом. Представила, как резко развернусь и вместо туалетов рвану к выходу — он бросит своего важного человека, побежит за мной?

Нет, однозначно.

И сбежать от него заманчиво, но я не могу. Меня изнутри раздирают злость и обида. Злость на себя, что сегодня позволила ему меня…трахнуть, так это называется.

А обида — обычная человеческая, на то, что этот хозяин города так со мной поступил, даже глубоко взрослые люди, уверяющие, что обижаться перестали еще в молодости — где-то да лукавят.

Поэтому, просто так не уйду, не оставлю его заниматься бизнесом и самодовольством.

В туалете перед зеркалом достала карандаш из шишки и бросила его на полку слева.

И замерла.

В углу лежит золотистая косметичка.

Вспомнила дамочку в длинном черном платье, что вышла буквально передо мной — это точно ее. Не раздумывая, схватила подарок, торопливо взбила пальцами растрепанные волосы и юркнула обратно в зал.

Официант уже забрал пустые тарелки. На столе остались лишь мой нетронутый "Цезарь" и чашки с кофе. Мужчины вот-вот начнут говорить о делах, Гурий уже роется в своем дипломате, тащит на свет какие-то папки с документами.

Присела рядом с Макаром. Взяла вилку. И повозила ей в тарелке, разворошив салат.

На эту выходку он отреагировал каменным лицом — все внимание сосредоточил на толстяке.

— М-м, — забросила в рот помидорку и поморщилась. Подцепила кусочек курицы, попробовала. И вилка звонко упала обратно в тарелку. — Нда, — качнула головой. — Не представляете, Гурий. Такую дрянь я в последний раз ела в Конго, когда спустилась в метро.

Гурий поднял на меня удивленный взгляд.

— Дорогая, в Конго нет метро, — Макар — само спокойствие, на этот раз даже мое колено под столом не сжал. Он бросил красноречивый взгляд на мои светлые волосы, намекая, что я просто не очень умная блондинка.

И Гурий, подавив ухмылку, кивнул.

Ладно…

Толстяк выложил на стол документы.

— В общем, смотри, Макар…

— Дорогой, глянь, а там не твою машину эвакуатор увозит? — ткнула пальцем в окно, и мужчины одновременно повернулись.

По ту сторону стекла мирно раскинулась улица, залитая солнцем, по своим делам шагают прохожие, на электросамокатах разъезжают подростки. Но на светофоре, правда, замер эвакуатор с двумя черными иномарками.

— Не мою, дорогая, — мрачно отозвался Макар и сложил руки в замок на столе, всей позой показывая, что готов обсуждать работу. — Гурий, я планировал…

— Дорогой, а как ты думаешь, — снова перебила и внутренне поежилась — так побледнел Макар — он еле сдерживается, я это вижу, но остановиться уже не могу. — Я смотрела статистику, и в прошлом году браков распалось семьдесят три процента. А ведь мы собираемся пожениться. Мне жутко страшно за нас.

— С тобой мы поженимся и никогда не разведемся, Эмма, — сказал он таким убийственно-железным тоном, словно всерьез считает меня своей невестой, он повернулся, и мы глазами встретились на секунду, всего на секунду, потому, что дольше выдержать этого расстрела черным взглядом я не смогла и трусливо уставилась в тарелку с недоеденным "Цезарем".

— По доброму завидую тебе, Шварц, — помолчав, негромко хохотнул толстяк. — Прелестная невеста. Красавица. А главное. С такой точно не соскучишься.

— Скучать нам некогда, — согласился Макар и расслабленно откинулся на диване.

Их, вообще, ничего не берет.

Внутри поднялась новая волна злости, и я решила не сдаваться.

— Кстати, рассказать анекдот? — оживилась и подалась вперед. — Черт возьми, забавный случай. А главное — такое сплошь и рядом в жизни случается.

— Эмма, — предупреждающим голосом позвал Шварц. — У нас бизнес-ланч.

— Да это быстро, — махнула рукой, не поворачиваясь к нему. И обратилась к заинтересованному Гурию. — Доктор, вы помните, когда у меня шалили нервы, вы мне что посоветовали? Доктор отвечает: завести любовника, — сделала паузу. И повысила голос. — Так вот, объясните моему мужу, что я не бл*дь, а лечусь!

И разразилась хохотом, таким громким, что на нас повернулся весь ресторан.

Мужчины смеяться не стали, они лишь красноречиво переглянулись. А потом Макар поймал мою руку, лежащую на столе и сжал, заставляя наклониться к нему.

— Эмма, — горячим шепотом он обжег ухо. — Если ты сейчас же не закроешь рот и по твоей вине у меня сорвется сделка — клянусь, твоя жизнь превратится в ад. Я тебя ни на минуту не оставлю в покое.

Он отпустил меня. И невозмутимо придвинулся к столу.

— Гурий, я слушаю.

Гурий зашелестел бумагами. Они с Макаром разложили их на столе и какое-то время, пока я приходила в себя после этой угрозы — мирно беседовали.

Покосилась на Макара — он с головой погружен в работу и мысли не допускает, что я притихла, как мышь и буду сидеть так до скончания и обеда, и дней своих.

Оглядела зал.

И заметила в проходе ту рыжую женщину в черном платье, чья косметичка лежит у меня на коленях.

Женщина движется в нашу сторону, еще немного — она пройдет мимо, уйдет, и я, не колеблясь, подняла косметичку и выпотрошила ее над тарелкой с салатом.

По столу заскакали тюбики с губными помадами, тенями, тушью, выпала расческа — на это бряканье отвлеклись занятые бумагами мужчины.

— Приведу себя в порядок пока, — сказала им, краем глаза отметив, что рыжая остановилась, признала косметику. — Вы же не против? — спросила у Макара и демонстративно взяла расческу, потянулась к волосам.

— Я не поняла, это как называется? — над головой громыхнул возмущенный голос и пальцы с длинными черными ногтями уперлись в стол. — Так, где администратор. Невероятно просто. Эй, девушка, — она наклонилась. — Да я в шоке полном. Это моя косметика. У вас тут ресторан или забегаловка?! — повысила она голос, обращаясь ко всему залу. — Почему я вижу свои вещи за чужим столом, да еще и в руках какой-то…где администратор?! — ее пробило на истерику.

Администратор уже спешит к нашему столику. Мужчины смотрят на косметику в салате, на рыжую крикунью, на меня.

Первым не выдержал Гурий Роальдович.

— Шварц, давай перенесем встречу, — он закрыл папку, вторую, третью.

Поймала черный от гнева взгляд Макара.