— За что ты ему мстишь? — задала вопрос снова, стараясь не думать о его наглых словах, о его непозволительной близости.

— Сначала мы были друзьями, — неожиданно откровенно ответил Артур. — А потом он убил мою сестру.

Он сказал это.

И как точку поставил, рывком дернул мой пиджак, и выскочила пуговица, ткань сползла с плеча. Мы оба опустили глаза вниз, мою голую грудь, неприкрытую пиджаком.

— Так ты без белья? — его голос стал низким, хриплым, в нем удивление вперемешку с черной алчностью. Оттолкнула его и потянула пиджак, одеваясь, но Артур перехватил запястья и поднял мои руки вверх. — А там, Эмма? Под брюками.

— На мне есть… — я соврать не успела, он наклонился и дернул пояс брюк вниз по моим бедрам. Завозилась на диване, извиваясь змеей. — Артур, не трогай!

Его мой крик не остановил, он почти содрал с меня брюки, сомкнул пальцы на лодыжках и развел в стороны мои ноги.

Ужасная, бесстыдная, сводящая с ума поза — я этим мужчиной распята, его взгляд прожигает меня между ног, в самом интимном, самом сокровенном месте.

— Хороша, — выдохнул он и резко опустился на пол, забросил мои ноги себе на плечи и губами вжался в промежность, щетиной царапая нежные влажные складки.

Языком раздвинул их. И толкнулся в горячую плоть.

Никто и никогда не делал со мной такого, и с первых секунд его грубой ласки меня тряхнуло так, что не смогла сдержать стон.

За бедра он придвинул меня ближе и ртом накрыл лепестки, заскользил по ним языком, вылизывая, эти сладкие касания и уколы щетины смешались в один тугой клубок удовольствия, мне оттолкнуть его надо, остановить, знаю, вцепилась пальцами в его жесткие волосы.

Сейчас толкну, вот сейчас — решила.

И со стоном, сдаваясь, прижала его голову к промежности.

Он крепче сжал мои бедра.

Выгнулась в пояснице и пятками стукнула по широкой мужской спине, от новых, таких сильных ощущений зажмурилась и заерзала по кожаному дивану, это не секс, это лучше, наверное, эти жадные поцелуи отключают разум, и остается лишь тело — его сигналы и точки удовольствия, на которые он жмет, жмет, жмет.

Низ живота скрутило в пружину, крепче сжала в пальцах его волосы и лицом вдавила в себя, еще три секунды, две…

Я чуть не оглохла, когда сбоку, почти возле моей головы раздался заливистый лай. Вздрогнула и ногами машинально пнула Артура.

Мы подняли головы одновременно. И наткнулись на улыбающуюся белую морду Цэ.

Артур усмехнулся. Большим пальцем провел по влажным губам, стирая мой сок. Поднялся и выпрямился, сверху вниз посмотрел на меня, размазанную по дивану.

— Цэ против оргазмов до ужина, Эмма, — он кинул мне брюки. — Поэтому отложим до ночи. Оденься. Или я сорвусь раньше.

За ужином я почти не ела, хоть и запах от мяса шел такой, что живот скручивало и хотелось наброситься, умять всю тарелку, словно я с голодного края.

Но из-за напряжения смогла себя заставить проглотить лишь несколько сочных кусочков.

За столом мы сидели вдвоем, и на полу лежала собака, внимательными глазами следила за трапезой. На стене негромко болтал телевизор.

Так уютно и по-домашнему, от ощущения отделаться не могла, что мы уже очень давно вместе. И каждый вечер ужинаем вот так, вдвоем.

Артур загрузил посуду в машину. Насыпал корм для Цэ в огромную стальную миску.

И молча вышел в коридор.

Ни словом, ни взглядом он не напомнил мне о том, что случилось между нами до ужина. Но я и сама отделаться от этих мыслей не могла.

Как я это допустила, почему позволила?

Никакие приятные ощущения не должны сбивать меня и путать, всё, что мне нужно — сбежать из его дома. И не нарваться на Шварца.

Соскочила с дивана и двинулась за Артуром. Выглянула из-за угла и увидела, как он запирается в ванной.

Сейчас умоется. Примет душ. И утащит меня на второй этаж, в свою постель.

По телу дрожь пробежала, стоило лишь представить, меня и его в одной кровати. Он уже показал, как с ним может быть хорошо.

Но ведь я еще не сошла с ума, я не могу сдаваться так просто. Другой возможности сбежать может и не быть, он весь день не отходил от меня.

И не отойдет всю ночь.

Прошла по коридору до ванной комнаты. И, подчиняясь, какому-то внутреннему знанию, интуиции…

Повернула замок в ручке, запирая его.

Задержала дыхание.

За дверью шумит вода, он ничего не слышал. Но сколько этому бугаю потребуется времени на то, чтобы высадить дверь?

Пять минут, десять, две?

Побежала по коридору до холла, подскочила к двери. И вздрогнула, когда позади залился лаем Цэ.

— Тихо, тихо, — оглянулась и умоляющим голосом попросила. — Не надо лаять, пожалуйста. Я спокойно уйду.

Собаку мои слова не остановили. Пес забегал вокруг меня, подпрыгивая и лапами забираясь по моему костюму выше, до груди.

— Цэ! — повысила голос, отступая и снимая с себя собаку. — Нельзя. Иди ешь. У тебя корм стынет.

Он вопросительно наклонил голову. Лаять перестал, и я прислушалась к звукам дома. Если бы Артур заметил, что его заперли в ванной — уже раздавались бы глухие удары из ванной. И тещали косяки.

Пока еще тихо.

— Где корм? — снова посмотрела на собаку. — Цэ, иди.

Цэ завилял хвостом.

Чертыхнулась. Тихонько повернула ключ и приоткрыла дверь.

Он выскочил на крыльцо вместе со мной. С веселым лаем понесся по темному саду. Я, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, быстрым шагом добралась до ворот. Протиснулась в калитку и захлопнула ее перед носом удивленной собаки.

И уже тогда побежала, сопровождаемая громким лаем.

Незнакомый район, однотипные коттеджи, кусты и деревья, яркие фонари. И очень мало времени.

На очередной кочке едва не подвернула каблук, схватилась за столб. Дыхание перехватило от быстрого бега, и я остановилась, стараясь отдышаться.

Хочется пить и есть. И спать.

К главной дороге вышла почти без сил.

Поздний вечер, но город не спит, мигает отключенный светофор, и машины носятся на бешеной скорости. По проспекту группками рассеялись компании молодежи, ветер доносит до меня разговоры и смех.

Затормозила на остановке и растерянно посмотрела на проезжающие машины. Слишком хорошо помню, как задержалась допоздна в библиотеке, а потом заблудилась и меня преследовал непонятный тип в надвинутом на лоб капюшоне.

Помню, как кинулась к Максиму с просьбой вызвать мне такси, не зная еще, что это мой студент.

Какую-то неделю назад это было, даже не верится.

На улице оставаться нельзя.

Робко подняла руку, в надежде что кто-нибудь остановится.

И едва ли не сразу рядом со мной притормозила старая ВАЗовская машина. За рулем пожилой мужчина в очках, он приоткрыл окно и кивнул мне.

— Куда?

— Мне…на вокзал, — выбрала единственный доступный вариант.

Он сощурился, рассматривая меня. С собой ни багажа, ни даже дамской сумочки — вот так, налегке, никто не садится в поезда. Водитель прозорливо заметил:

— С мужем поругалась и идти некуда?

— Да, — ухватилась за эту подсказку. И, опасаясь, что он сейчас развернется и уедет — добавила. — Он меня бьет.

— Садись, — тут же согласился водитель. Перегнулся через сиденье и распахнул дверь.

Скрывая радость, шустро забралась в салон, пропахший сигаретами и бензином.

Мы выехали на проспект, мужчина щелкнул зажигалкой.

— А на вокзале что будешь делать? — спросил, откидываясь в кресле. — Там не ночлежка. Если билета нет — полицейские прогонят. А то повадились. Бомжи.

Промолчала. Прикинула, что у здания, наверняка, есть лавочки. И я лучше там дождусь утра, в окружении людей и полиции. Чем где-то в городе, когда из любой темной подворотни может вынырнуть насильник или грабитель.

— У нас в городе есть центр помощи, — продолжил водитель, не дождавшись от меня ответа. — Жертвам домашнего насилия. — Хороший фонд. Сестра у меня замуж вышла. А мужик ее… — он пустился в долгий абсолютно ненужный мне рассказ о незнакомых людях. Его негромкий голос начал действовать усыпляюще, ресницы в какой-то миг стали неподъемными. — Что думаешь, эй? — позвал он меня, толкнув в плечо. — Поедешь туда? Я отвезу. Там и накормят тебя. И ночевать оставят.