— А ты за что? — изнутри поднялась волна злости. — Если знал, что он влюбился. Зачем приезжал ко мне, зачем…

— Потому, что я не слепой. И давно не пацан. Если бы я ему денег занял и он тебе тачку подарил, ты бы взяла? Полюбила бы его за тачку? — Макар достал сигареты и пошел к машине, я двинулась следом, и каждое его слово, напряженно, как рыбак, раскинувший сети, ловлю. — Он смотрит на меня и хочет покупать женщине дорогие подарки. А я смотрю на женщину и решаю, достойна ли она, в принципе, подарков. Нужно ли их ей дарить. Я понимаю, когда у меня есть шанс и когда его нет. Максим пока не понимает. А я не хочу, чтобы его использовали, — Макар открыл дверь.

Забралась в салон и разжала пальцы, когда он выдернул из рук сумку и пошел с ней к багажнику.

Проследила за ним в зеркало. Всеми силами попыталась побороть горечь.

Я ошиблась и в Максиме, и в Макаре, они какими угодно самоуверенными снобами казаться могут. Но Макар о сыне заботится.

А мой бывший жених был влюблен в папину должность, не в меня. И папа этого даже не понял.

Позволил, чтобы меня использовали.

Макар сел за руль, и всю дорогу до вокзала мы молчали. Он с телефоном не расставался, а когда он остановил авто на привокзальной площади поняла- сыну не дозвонился.

— Билет я куплю, можно не провожать и не контролировать, — нарушила тишину. — Из города уеду, обещаю. Я думала Максим просто играет.

Он не ответил, снова закурил.

Не стала дожидаться, чтобы меня погнали вон, распахнула дверь. В салоне заиграл сотовый.

И я тут же повернулась.

Макар тут же ответил.

— Да, кто это?

Чуть прикрыла дверь, отрезая шум площади. И отчетливо услышала в динамике грубоватый мужской голос:

— Макар Матвеевич? Это из больницы. Приехать можете? Вашего сына сбила машина, он сейчас у нас. Вы только не волнуйтесь, он жив…

Макар швырнул сотовый на панель. Резко перегнулся через меня, захлопнул дверь.

И Мерседес, взвизгнув шинами, сорвался с места.

В больнице он сразу ушел к врачу, а я осталась в коридоре, присела на кушетку и начала ждать.

Он молчал всю дорогу и сейчас тоже не сказал ни слова, и теперь у меня от волнения колени дрожат. Его сын ведь совсем ни при чем, я не знала, что у парня чувства всерьез.

Мимо прошел мужчина в белом халате, и я откинулась спиной на стену, проводила его взглядом.

Вокзал отменяется, не уеду отсюда, пока не узнаю, что с Максимом.

Замерла на неудобной кушетке. И вздрогнула, когда хлопнула дверь с лестницы, и в коридоре показалась женщина — одетая модно и дорого, вся увешанная драгоценностями, время лишь к полудню катится, а она сияет, словно не в больницу пришла, а на вечеринку.

Я ее видела уже, на фуршете у Шварца.

И сейчас она, не глядя по сторонам, ураганом пронеслась вперед и влетела в кабинет врача. Снова хлопнула дверь, и после раздался ее высокий и надтреснутый голос:

— Где мой сын?

Невольно привстала с места и затеребила край пиджака. Подслушивать не хочется, но в том же кабинете скрылся и Макар, и теперь я слышу его раздраженный усталый голос — его перекрикивает лающий женский.

Милые семейные скандалы. Родители здесь, оба, так зачем я продолжаю ошиваться в больнице?

Но сумка с вещами осталась в машине Макара, и у меня даже ключей нет от съемной квартиры, ведь я швырнула связку в него.

Идти мне некуда.

Присела обратно на кушетку.

В кабинете как раз закончили орать, и разъяренная супруга Шварца фурией вылетела в коридор. Дрожащими руками она достала из сумки сигареты и застучала каблуками в сторону лестницы.

Следом за ней из кабинета вышел Макар.

Напряглась, поймав его темный взгляд и запрокинула голову, когда он подошел к кушетке и наклонился к моему лицу.

В его молчании угрозу почувствовала, отстранилась и спиной уперлась в стену.

— Что врач сказал? — спросила хрипло. — Что с Максимом?

— Разговаривать ни с кем не хочет, — отозвался он, продолжая сверлить меня взглядом. — И я думаю, что это из-за тебя, Эмма.

— Я могу… — оперлась на ладони и сдвинулась в сторону, поднялась, — я ведь психолог, я знаю, как найти с трудными подростками общий язык и…

— Знаешь? — он усмехнулся так мрачно, что по коже мурашки забегали. Расправил плечи и шагнул на меня. — Ты сознательно это делала, да? Общий язык с моим сыном искала. Нашла?

Сглотнула, вспоминая, как Макар застукал нас в аудитории, со стороны, правда, могло показаться, что я своего студента соблазняю, да, мы целовались, но ведь всё было не так.

Не успела ничего в свое оправдание — Макар достал из кармана пиджака сотовый, набрал номер. И, сдвинув брови приказал:

— Подъезжай к больнице и забери Эмму Эдуардовну. Отвезешь ко мне домой.

— Зачем? — шагнула на мужчину, качнула головой. — Я уеду из города, я же согласилась. Я вызываю такси. Только заберу вещи, они у тебя в машине.

— Ты никуда не денешься, — отрезал он, сунул телефон обратно в карман. — Пока я не разрешу. Если с моим сыном что-то еще случится — спрошу я с тебя. Спускайся вниз, Эмма. Тебя будет ждать мой водитель.

Спускайся вниз Эмма.

Повторила про себя его слова.

— Слушай, — начала, но он развернулся, показывая, что разговор закончен. И двинулся обратно к кабинету.

Решительная походка, широкий шаг, он даже в этой больнице мнит себя начальником, ему будто весь город принадлежит.

Приказал мне и ждет, что я ему подчиняться буду. И ведь этот диктатор даже не сомневается, что я могу сбежать.

Проверила карманы.

Деньги есть. И если на вещи в его машине плевать, то без паспорта мне никуда отсюда не деться. И обратиться не к кому, из всех знакомых в этом городе у меня только Шварцы, враг Макара Артур.

И Диана.

Совсем крошечный выбор.

Вышла на лестницу и быстро сбежала по ступенькам. Глянула на часы — пары в универе в разгаре, Диана, наверняка, на лекции.

Но, может, она меня выручит.

На улице пугливо огляделась, опасаясь наткнуться на водителя Макара. И, как преступница, что из заключения бежит, рванула не к главным воротам, а юркнула за угол.

Через заборы лазила только в детстве, да и то пару раз. И теперь ободрала ладони, порвала юбку.

Но все таки выбралась.

Повезло — частник попался сразу. И когда уже подъезжала к универу достала сотовый. В телефонной книге долго смотрела на папин номер, готовая от своих принципов отказаться. Снова стать маленькой, его любимой дочкой, позвонить и нажаловаться.

Попросить, чтобы он меня забрал.

Но представила насмешку в его глазах. Снисходительный тон. И речь, которой он меня наградит: я же предупреждал тебя, Эмма, что долго ты не продержишься. Нельзя так круто менять жизнь.

Нет. Можно. Продержусь.

Спрятала сотовый в карман и решительно хлопнула дверью машины. В холле сверилась с расписанием Дианы и двинулась на кафедру. А сразу после звонка в нетерпении встала караулить ее у дверей.

— Фу, напугала! — вздрогнула Диана, когда наткнулась на меня, едва открыв дверь. — Эмма! Я, между прочим, уже немолодая. Так и до инфаркта недалеко. Думай, что делаешь.

Диана деловито прошла мимо и швырнула конспекты — бумажки ворохом разлетелись по столешнице. Приятельница уселась в кресло, скинула туфли и закинула на стол ноги.

— Уф, жара такая стоит. Невозможно. Ты почему здесь? Только пришла что ли? Что с твоей юбкой, видела, что она рваная? — она засмеялась. — Или в темноте одевалась, пока какой-нибудь красавчик спал. Тот из клуба, — вспомнила она Артура. — Или сам Шварц. Признавайся?

— Можешь пустить ненадолго в гости. Хотя бы переночевать? — перешла сразу к делу. Обошла стол и остановилась напротив нее. — Уехать хочу. Но потеряла паспорт. А пока его делают…

— Жить что ли негде? — она хмыкнула и сбросила ноги на пол. Наклонилась над столом и с любопытством уставилась на меня. — А с квартирой что?