Охранник Макара величественной статуей замер в дверях.

Чертыхнулась под нос.

Что за бред. Так и будет меня караулить?

Демонстративно повернула в сторону туалетов, ускорила шаг, ободряясь.

Не страшно. Первый этаж.

И там, наверняка, есть окно.

Закрылась в туалете.

Разделения на мужской и женский тут нет, что странно для такого хорошего ресторана. Просто несколько небольших помещений с длинным во всю стену зеркалом и парой раковин.

И за отдельной дверцей унитаз.

Заглянула сначала туда — никакого окна и в помине нет.

Вернулась к зеркалу и уставилась на свое отражение.

Глаза горят странным блеском, я словно возбуждена всей этой игрой. Вот только не игра это, конечно, не стал бы такой серьезный мужчина, как Макар Шварц, просто так, от скуки, запугивать меня.

Сполоснула разгоряченное лицо, стараясь не задеть макияж. И выскользнула обратно в коридор. Толкнула дверь соседнего туалета — пусто.

И все то же самое — раковины и зеркало, и уголок задумчивости за прикрытой дверью.

Окна нет.

Прошла до третьего туалета, дернула ручку.

И, боясь верить своему счастью, замерла на пороге.

Небольшое окно, почти под самым потолком. Но я и сама не крупная, как медведь из мультика точно не застряну.

Оно приоткрыто. В воздухе стоит стойкий запах моющего средства — недавно тут прибирались.

Уборщица еще даже не унесла ведро с мутной, остро-пахнущей водой.

Скользнула в помещение и заперлась.

Быстро выплеснула воду в раковину и перевернула ведро. Поколебавшись, сняла новые туфли — не хватало только навернуться здесь, на еще мокром блестящем полу.

И сломать себе шею.

Босиком забралась на ведро и высунулась в окно.

Уже стемнело, отсюда виднеется проспект — он весь в огнях. На улице теплынь стоит, и народ гуляет, до меня долетают звуки разговоров и смех.

Сильнее распахнула створку. Пальцами вцепилась в раму и приподнялась на носочках. Вытянула подбородок.

Немыслимо.

Я ведь преподаватель, в престижном универе. Пытаюсь сбежать через окно туалета от нашего спонсора.

А если кто-нибудь снаружи увидит?

Постояла еще, прикидывая варианты. Возвращаться в зал нельзя, сейчас Макар подпишет документы, и…

Мысленно смирилась, что выбора у меня нет. Со вздохом начала подтягиваться на руках.

Голую ногу поставила на раковину, оперлась.

Высунулась в окно и улеглась на раму животом.

И чуть не завизжала, от неожиданности и страха, когда сзади меня крепко ухватили за бедра и потянули назад.

— Это что за представление, — раздался за спиной знакомый мужской голос. Босая нога соскользнула с раковины, и я, потеряв опору, завалилась в сильные мужские руки.

— Отпустите меня, — завозилась, пытаясь выпутаться, платье задралось почти на бедра. — Вы почему сюда вошли? — с трудом поднялась. — Я ведь закрылась.

— Вообще-то, вы сюда вошли, — насмешливо ответил мужчина. Его льдисто-синий взгляд метнулся к двери — открытой, за которой виднеется унитаз.

Пораженно моргнула. И не из-за того, что мы сейчас заперты вдвоем в туалете. А потому, что этот человек вдруг начал разговаривать со мной вежливо, как с дамой.

Будто не он, полчаса назад, на крыльце, недвусмысленно намекал, что не против этой ночью воспользоваться моими услугами.

— Я Артур, — представился он, чем еще сильнее загнал в тупик. Его взгляд задержался на моих голых ногах, и я торопливо одернула подол платья. Он ухмыльнулся. — Вас проводить, Эмма? Там ничего сложного, в общем. По коридору до холла. И мимо гардероба. Там еще хостес стоит. Вам помогут, если сами не справитесь.

— Это смешно по-вашему? — щеки запекло так, словно я под палящим солнцем уснула. Отвернулась, нервными движениями продолжила поправлять платье. Ощутила, что мужчина продолжает беззастенчиво пялиться на меня. И в раздражении бросила через плечо. — Может, вы выйдете все таки?

— Может, — согласился он неожиданно. И низко, хрипловато, задал вопрос. — Вас не выпускают из ресторана, я прав?

Промолчала.

Тут не надо быть гением, это ясно и так — никто в трезвом уме не полезет в окно, когда есть дверь.

Но этот человек не из любопытства спрашивает, слышу по вкрадчивому тону и чувствую его взгляд — тяжелый, мрачный — так он в зале на Макара смотрел.

На руках от тревожного предчувствия выступили мурашки.

— Выйдите отсюда, — попросила севшим голосом, не поворачиваясь, мне вдруг очень тесно стало здесь, с ним наедине.

— Красивая фигура, — отозвался Артур. И добавил, таким хищным голосом, что мурашки по коже пустились вскачь. — А вы ведь без белья, Эмма?

Не успела запаниковать — к моему облегчению послышались его мерные, неспешные шаги. Открылась дверь — повеяло сквозняком из коридора.

И щелкнул замок.

Оглянулась — ушел. Слава Богу. Как можно быть таким пугающим?

Сразу стало легче дышать, снова плеснула воды в лицо. Успокоившись, опять забралась на ведро.

Второй раз все проделала проворнее, не мешкая. Подтянулась на руках, оттолкнулась от раковины и перебросила ногу на улицу. За ней вторую.

Уселась и глянула вниз.

Мелкие камешки вперемешку с зеленой травкой, но прыгать — отобью себе пятки. Или ногу подверну.

Черт бы побрал этого мудака Шварца.

Огляделась — кажется, никого. Вздохнув, перевернулась на живот. И начала медленно сползать вдоль стены, цепляясь за раму, ломая ногти.

И на этот раз завизжала, когда снизу меня сцапали за бедра сильные мужские руки. И дернули к себе.

Босыми ногами коснулась прохладной травки. Платье снова задралось, и я ощутила голыми ягодицами. Что в меня упирается твердый бугор ширинки.

Этот человек позади меня возбудился. Видел, как я ползу из окна, и все, что у меня под платьем находится.

Слышу его тяжелое дыхание.

Стало жарко.

Дернулась, и мужские руки разжались, выпустили меня из кольца.

— Что такого должно было случиться между вами с Макаром, — этот голос, глуховатый и насмешливый преследовать теперь будет меня во сне, — что ты полуголая сигаешь из окна.

Он опять отбросил вежливость и сам, не давая опомниться, рывком развернул к себе.

Здесь, у стены — полумрак, полоса света от фонарей доходит до свежевыкрашенного белого бордюра, и резко обрывается, словно срезанная ножом.

Дальше темень, в этой темени я стою и дрожу, а рядом высокий мужчина с суровым лицом.

Артур — ему подходит такое королевское имя.

— Играть в молчанку бесполезно, — не дождавшись ответа, Артур притянул ближе к себе, его ладонь легла на шею, заставляя меня запрокинуть голову. — Чего от тебя хочет Шварц?

— Чтобы я от его сына отстала, — послушно выговорила.

— А ты к нему пристаешь?

— Нет. Я… тут случайно.

Артур усмехнулся на это жалкое оправдание. Отпустил и пристально оглядел мое тело под тонкой тканью платья.

— Хватит так смотреть, — не выдержала.

— Как? — на его лицо падает тень, оно кажется жестким, но есть еще что-то, в этих хищных чертах. — Просто интересно. В мое время учителя носили юбки ниже колена. Глухие пиджаки. И самое главное, — его рука почти невесомо коснулась моих бедер, — белье, Эмма Эдуардовна. Знаете, что это такое?

— С чего вы взяли, что я преподаватель, — смахнула его руку. Стыдно стало, что меня застали в таком виде, что на меня смотрят тяжелым мужским взглядом, как на училку из ролика для взрослых — ту, что зачеты принимает с раздвинутыми ногами, лежа на столе.

— Максим сказал.

Проследила, как он лениво привалился плечом к стене, продолжая изучать меня.

— Есть предложение, Эмма Эдуардовна.

— Какое? — в горле запершило. Не понравился его тон — нарочито спокойный, тон начальника, не привыкшего к отказам.

— Мне нужен человек, который будет постоянно бывать в доме Шварца, — вывалил он на меня откровенность, так легко, так просто. И вдруг сунул руку в карман брюк. Небрежно хлопнул красными корочками удостоверения у меня перед носом.