Соперник был умел, Эйнар не мог этого не признать – дурной характер не мешал вороненку быстро соображать и знать четыре сотни комбинаций. Но Эйнар знал намного больше, и к тому же кости выбрасывали именно то число, что ему нужно – выигрышное или наоборот, все в зависимости от цели носителя артефакта. Драконье стекло было изумительным материалом, зачаровывая бусину Соллит Эйнар и не ожидал, что выйдет так мощно. Конечно, срабатывала она далеко не всегда, и приходилось нередко импровизировать – но тем слаще игра.

И когда последний камень, завершая узор, заполонил поле соперника, смотреть на потерянное лицо вороненка было сущим удовольствием.

– Нет-нет-нет, – забормотал он, и зал наполнился фырканьем от этой невольной пародии на причитания Эйнара. – Я хочу отыграться...

Эйнар пакостливо ухмыльнулся.

– Ну уж нет, – мстительно сказал, в душе даже сочувствуя бедолаге. – Я уже наигрался, и я хочу от тебя услугу... Эй, несите уже клятвенный камень!

– А со мной сыграть не хочешь?

За весь вечер этот старик с короткими седыми волосами и с лиловым шарфом на шее впервые подал голос. Он выглядел прилично, возможно даже с примесью благородной крови, и богат был – один его камзол стоил как весь Эйнаров наряд.

Сначала Эйнар не обратил на него должного внимания, но, как оказалось, зря. Пока он сосредоточился на своих “умельцах” и вороненке, старик победил всех остальных. Он был несомненно хорош, и теперь Эйнару, имея общий выигрыш в три тысячи тернов и необходимое желание от члена Ворон, рисковать было вовсе не обязательно. К тому же что-то Эйнару подсказывало, что перед этим господином строить из себя везучего дурака не получится. Еще и Тирин делал страшные глаза, намекая.

Стоило отказаться.

Но Эйнар согласился.

– Больше желающих я не вижу, господа, а вдвоем в трит не сыграешь... – подала голос хозяйка дома.

– Так присоединяйтесь к нам Ланочка, – с улыбкой предложил старик, странно, но нежно  исковеркав ее имя. – Условности ради. Устроим индивидуальную партию.

– Ну как тебе можно отказать, – послушной кошкой мурлыкнула Лана, еще минуту назад выглядевшая сторожевым псом.

Но кокетливый настрой не помешал ей быстро и решительно распрощаться со всеми незадачливыми игроками – они лишь оставляли горсти золотых монет для Эйнара и старика. Тирин сокрушенно качнул головой на прощание, подразумевая, что Эйнар полный идиот. Только вороненок, не спешил приносить стандартную клятву с ограничениями, на выполнение желания Эйнара, мялся все с ноги на ногу, растеряв всю свою браваду.

– Я могу сыграть...  – он решил сделать еще одну попытку. – Почему бы и нет? Нортейлцу просто повезло...

– Мне тоже все время везло? – насмешливо уточнил старик. –  Уймись уже Рик. Просчитался, так молчи, а ввяжешься сейчас – по-настоящему останешься ни с чем. Я тебя лишь из уважения к отцу жалеть не стану.

Эйнар напрягся. Неужели он сам оказался в ловушке? Называть имена во время игры было не принято, и то, что старик отошел от этого правила заставляло тревожиться еще сильнее. А вдруг они поняли, что у Эйнара артефакт, вдруг старик тоже замаскированный работник игорного дома или еще кто-то в этом роде, вдруг сейчас Эйнара ждет унизительно наказание?

На всякий случай он не стал дальше паясничать, а молча сосредоточился на игре.

Лана действительно была лишь условной третьей – может быть она и отлично знала правила, но играть не умела и вылетела быстро.

– Меня зовут Андрэ, – неожиданно представится старик, после очередного хода.

Они, аккуратно кружили друг напротив друга – и Эйнару казалось, что он играет в “чистый” трит, в неспешной атмосфере замка благородного лора. Он пытался прочитать этого Андрэ, понять, кто он такой, но единственное, что Эйнар четко видел, видел с каждым ходом – играет старик лучше. Он знал больше комбинаций, и просчитывал почти каждый шаг Эйнара.

Но зато Эйнару везло. И в этом и была проблема.

Зря он согласился на еще одну партию. Зря он вновь дразнит свою удачу, рискует жизнью... Ведь все трое за этой доской понимают, что выиграть у Андрэ Эйнар не мог. И ручной маг Ланы, все так же стоящий в углу, не отрывал от него подозрительного взгляда: не видел, в чем дело, но нюхом чуял что что-то не так. Но он – не опасен, он доказать ничего бы не смог, он слабее Эйнара...

В отличии от седовласого мага, что сидел напротив.

Кости выбросили две пятерки – лучшая, просто идеальная, комбинация в этот момент. На два ближайших хода Эйнар даже мог повернуть ситуацию на доске в свою пользу. Можно было бы обрадоваться, но Андрэ с такой понимающей улыбкой смотрел на кости, что Эйнару большого труда стоило не облизать пересохшие губы.

– Эйнар, – наконец представился и он, передвигая камушки.

Как глупо – это желание выглядеть достойно перед достойным соперником. Или тут что-то другое? Эйнар замер с занесенной над доской рукой, вперился взглядом в сложившиеся узоры – черные точки на белом дереве. Он словно увидел редчайшие компоненты и придумал гениальнейший артефакт – еще не мог понять как именно, но знал, что сделает его. Вдохновение – словно магия, а иногда даже сильнее.

По крайней мере – честнее.

Все-таки блажь нортейльской знати не минула и его Или, быть может, это инстинкт самосохранения, но велением мысли Эйнар отключил артефакт – теперь в его кармане была лишь простая бусина. Теперь в его распоряжении был лишь собственный ум и удача.

Андрэ удивился и мимолетное замешательство на этом уверенном лице приятно грело душу.

– Вы же маг? – спросил Эйнар. – И сильный, раз можете скрывать свою ауру, свою силу... а даже не знал, что есть и такие чары.

– Вы еще слишком юны, и вы нортейлец, – хмыкнул Андрэ. – Ничего удивительного. К тому же это – запретная магия.

– Признаетесь в подобном?

Будто бы отыгрываясь за насилие над своей природой, кости выбросили тройку и  единицу – худший вариант для Эйнара. Он отмел прочь все тревоги –   получится, не может не получиться, он обыграет это любезного пожилого господина, обыграет честно, Если и тут не справится, в простом трите, то что говорить о Авеле лор Телламоне?

– У меня есть позволение Хранителей на этот фокус. Во всех семи мирах правила одинаковы – чтобы жить спокойно, нужно знать, кого подкупить.

Андрэ тоже не повезло с костями, и он задумался над ходом дольше обычного.

– Вы путешественник? Торговец?

– Верно мыслите, – старик оторвал взгляд от доски – А вы, Эйнар лор Телламон, будущий студент Академии.

– Ну надо же... Уж ни ради меня ли вы решились навестить сие недружелюбные земли?

Лана фыркнула, и Андрэ вслед за ней расхохотался.

– А ты скромный мальчик, – он избавился от вежливого обращения и посмотрел на Эйнара с симпатией. – И рисковый.

Андрэ сделал ход – сложный, опасный, вцепившийся в Эйнара, словно клешня краба. Тот впервые видел подобную комбинацию, любовался ею, как произведением искусства… но он и рассчитывал, надеялся на нее – просто поверил, что столь опытный соперник использует нечто подобное. И проиграет, потому что Эйнар уже расставил свою паутину.

Партию они завершали в молчании. Андрэ понял, что что-то не так слишком поздно, но это не помешало ему отчаянно сопротивляться, придумывать все новые и новые способы оттянуть неизбежное… или же вымотать Эйнара, заставить его ошибиться. И это почти удалось. Эйнар был словно в трансе, он даже сомневался, что потом сможет вспомнить, что творил на доске. Когда был поставлен последний камушек, он осознал, что весь вспотел, как какой-нибудь крестьянин, и руки впервые за вечер дрожали, словно крестьянин тот еще и напился вусмерть.

Напиться от облегчения Эйнару тоже захотелось.

– Ах ты чертов сукин сын, – пробормотал Андрэ, то ли в восхищении, то ли в возмущении. Зато Лана радовалась, не скрывая.

– Как он тебя, а? Красиво подловил... Не стоило малыша недооценивать, – она ласково потрепала Эйнара по волосам, и тот с трудом удержался, чтобы не шарахнуться в сторону. – Сам видел же, как он всех обдурил.