В семье Лергена, семье известных среди простых горожан ювелиров, работали с украшениями, делали простые кольца, серьги, бусы и медальоны непростыми, Заговаривали на удачу, на защиту, на приворот и отворот. Сущие мелочи. У Эйнара не было многолетнего опыта поколений, рецептов и инструкций в старых семейных журналах, но у него был талант. Они отлично сработались.

– Понятия не имею, что это за штука, – хмыкнул Лерген, – но ты то чувствуешь, да?

– Сам не знаю... – Эйнар пытался сконцентрироваться, но хотелось одного – сесть и приняться за дело. Провести пару опытов на реакцию, просчитать варианты, вывести формулы, схемы взаимодействия, найти идеальную форму. Эйнару было мало чувствовать “как надо делать”, ему необходимо осознать “почему именно так”. Это и есть чистое творчество.

– Для чего думаете использовать?

– Сам решай, – улыбнулся Лерген. – Считай подарком к свадьбе.

Магрит поморщилась от такой щедрости, но спорить не стала.

– Надо же как-то подсластить твое горе, – трагично вздохнул Тирин, старший сын Лергена. Внешне он больше был похож на мать – тоже худой и долговязый, с коротким рыжим хвостиком и длинным носом. – Хана теперь твоей свободе, си-лор. Будешь маленькой принцессе ножки вылизывать, и не видать тебе сладких губок моей сестрицы...

Магрит залепила сыну оплеуху.

– Что ты несешь, дурень, не пугай мальчика! – повернулась к Эйнару: – Милый, все совсем не так плохо. Тебе ведь не одному придется Владычицу ублажать, месяц-другой и еще кто присоединится.. И у тебя будет время тайком к нам забегать, помогать. И Марта не против. Замечательно же!

Лерген-старший сжал Эйнара в своих медвежьих объятьях, сказал в шутку серьезнейшим тоном:

– Удачи вам, си-лор. Вы сильный мужчина – справитесь.

Эйнар лор Телламон обожал эту семью.

Собака оказалась точно такой, как и было нужно Фрино. Худощавая, поджарая, с длинной челюстью и, что самое важное – с очень хорошим нюхом. Именно за нюх Фрино ее и выбрал. Потому что можно было связаться с ней, подключиться к ее носу и использовать его как свой собственный. Собака не поймет, как пахнет раб… но это поймет Фрино. К тому же тойтенские собаки использовались на большом континенте для охоты на всякое зверье покрупнее и поагрессивнее. Хорошее подспорье в бою.

Шли они долго. Носатый стражник то и дело оставал, а потом нагонял их снова. Катакомбы расслабляли. Через пару поворотов никто уже не считал Фрино безумцем, решившим замерзнуть. Стражники, облаченные в куцые, потрепанные шинели, пропотели и начали отвратительно вонять. Этот запах так раздражал, что Фрино рявкнул на них и они наконец разделись, сложив вещи у стены.

Вскоре пес поймал след – запах крови и пота рабов. Фрино попросил его вести их на этот запах. Пес послушно повел. С ним парню нравилось работать гораздо больше, чем с людьми. Может, потому что пес молчал и слушался?

Тем временем запах крови становился все сильнее, и Фрино возликовал, отключившись, наконец, от чуткого собачьего носа. Беглецы грозились попасться в самом подходящем для засады месте. Тут коридор делал широкую петлю… и имелся потайной ход. Решив проверить гипотезу о местонахождении беглецов, Фрино остановился, прислонился к стене и пополз по ней нитями вперед – быстро-быстро – в поисках людей.

И действительно нашел.

Сначала мага – чуть более сильного, чем первый. Такой может и огнем пальнуть, или еще что-нибудь придумать. И мужчины. Пятеро. Один из них был ранен, и, видно, товарищи собирались его оставить. Женщины и еще одного мужчины в зоне досягаемости он не обнаружил.

– Они там, – пробормотал Фрино, выходя из транса. – Шестеро. Стрелка и мага я беру на себя. Ирон и нос-утес, заходите в лоб. Они прямо на изломе, сразу побегут, услышав шаги. Вы двое, – он кивнул оставшимся стражникам, – встретите их с другой стороны, ход я открою. Стреляйте по ногам, их проще лечить и с такой раной сложнее уйти.

– Господин, простите за бестактность… но вы не можете усыпить их, как псов? – спросил осторожно Ирон.

– Это люди, а не собаки, – покачал головой Фрино. – Человек так просто в такой нервной ситуации не уснет,. А если и уснет – то быстро проснется от шума. К тому же расстояние слишком большое. Я могу обездвижить их, парализовать, но тогда от них больше не будет толку, как от рабов. Я могу отключать и включать свою нервную систему, но с чужой не все так просто. Потому… Каков у нас спрос на паралитиков, секретарь?

– Нулевой, – кивнул Ирон.

– То-то же, – усмехнулся Фрино. – Я приберегу это на крайний случай. На таком расстоянии я могу контролировать двоих. Мага и стрелка. Остальные безоружны и умеют драться на уровне уличных мальчишек. К тому же один из беглецов уже ранен. Трое тренированных, умеющих сражаться стражников на четверых исхудавших слабаков – вполне нормальный расчет. Я в вас верю.

Стражники заулыбались, но Ирон осадил их строгим взглядом. Фрино же про себя фыркнул. В стражников – ленивых, больше игравших в карты чем практиковавшихся в боевых искусствах – он верил мало. Но пришпорить их такой редкой, отчего такой ценной похвалой, стоило.

Поманив за собой людей, Фрино живо вытащил из каменной стены два здоровенных прямоугольных блока. Они сливались с неровно отесанными глыбами по цвету и фактуре, но были зачарованными, почти невесомыми и легко вытаскивались.  Фрино нашел их случайно года два назад – был зол, пнул стену, и один из этих булыжников выдвинулся на добрый локоть. Теперь же этот потайной ход, в который можно было проползти только на корточках, сыграл ему добрую службу.

Когда двое стражников скрылись на другой стороне, Фрино подтолкнул Ирона и носатого:

– Секретарь, будьте осторожны, – напутствовал он. – Попадете под пулю – лечить не буду из вредности. Держитесь стены и не лезьте на рожон.

– Слушаюсь, господин, – козырнул совсем расслабившийся от такой заботы парень.

И они ушли, а Фрино опустился на пол, не щадя дорогую белую рубашку. Привалился боком к теплой стене, ощущая исходящий сверху, от трубы, жар. Собака, поскуливая, легла на пузо и, веселясь, подползла к нему. Фрино погладил ее по голове, подманил, сцапал и сказал тихо в большое ухо.

– Охраняй меня, псина. Если кто подойдет – откусывай все, что неровно торчит. А я пошел…

И, отключив снова свое тело, он сосредоточился на плетении. Паутина была почти готова до того, как беглецы услышали шаги. Она была готова окончательно, когда они побежали, бросив раненного. И Фрино ловил их, влиял на них когда они сквозь нее проходили. Один из беглецов страшно хотел в туалет. Что ж, Фрино ему помог, затормозив и сбив с толку. У стрелка были слабые колени, и парень заставил их сложиться в тот самый момент, когда мужчина увидел впереди двух стражников. А мага он просто скрутил, обездвижил, как сделал это с его собратом. Всколыхнул воспоминания, не особо в них вглядываясь, но видя попутно чей-то горящий дом.

В их головах всегда имелась куча мусора…

Дело было сделано. Двоих оглушили, одному прострелили бедро. Третьего – того, кому Фрино помог облегчиться – просто поймали и связали. Мага скрутили, вернули на его руку антимагический браслет. И Фрино, удовлетворенный работой, уже начал думать о том, где же еще двое. Женщины и еще одного мужчины не хватало, наверняка, ушли вперед.

Однако вопрос решился, стоило Фрино открыть глаза. Прямо ему в лицо смотрело дуло ружья. Руки у женщины тряслись, буквально ходуном ходили. За ее спиной, где-то в глубине коридора орал мужчина и рычала собака. Крик стих, сорвавшись на высокой ноте, сменился булькающим звуком – это пес добрался до горла. Что ж… одной проблемой меньше.

– Ты не выстрелишь, – покачал головой Фрино, улыбаясь трясущейся беглянке. – Ты слабая и трусливая. У тебя не хватит духу убить меня. Так почему бы не сдаться? Что выберешь, а? Худая жизнь лучше доброй смерти?

Ему не было страшно. Бог Орним в свидетели – это был не первый раз, когда женщина наставляла на него оружие. И пока они копались, он запросто скручивал их. И сейчас подбирался, потихоньку, опутывая каждый мускул. Но пока не крепко. Пока осторожно. Он хотел напугать ее. Напугать, заставить отчаянно дернуться и спустить курок. Извращенное развлечение… но в том и весь сок. Умереть ему иногда весьма хотелось… но нужен был веселый повод.