Поросенок хрюкнул и очень натурально подавился. Закашлялся, открыл рот буквой “о” и высунув колбаску языка, постучал себя по груди. По подбородку этого мерзкого создания катился сироп.

– Господин Фрино, не казните… – вдруг бросился младшему Сентро под ноги какой-то человек. – Это мой сын, младший Тонрук… простите, он здесь впервые и…

– Впервые, не впервые, – перебил его Фрино почти мягко, почти ласково, – нельзя трогать чужое имущество…

– Господин. пощадите…. – взвыл человек под ногами. Жалкий червь… Фрино хотел его пнуть, да отвратительно было даже трогать это ничтожество. – Он исправиться, извиниться. Да, Той? Той, на колени… Той…

Существо, которое человеком назвать язык не поворачивался даже не шевельнулось, так и осталось сидеть. То ли он остолбенел слишком сильно от испуга, то ли просто медленно соображал, но Фрино все равно такая реакция не устраивала. Потому он перешагнул через его отца, ноющего на полу, и спросил:

– Вкусно, младший Тонрук?

Поросенок закивал. Глаза его бегали с Фрино на каштаны и обратно, видно он хотел еще. Чревоугодие победило и он судорожно сунул очередной орех в рот, даже не озаботившись подцепить его вилкой.

– Ты кушай, кушай… – сказал Фрино, внутренне закипая. – Теперь еще неизвестно когда покушаешь. Ты знаешь кто я?

Кивок.

– Значешь, что я сделаю с тобой?

Застыв, поросенок поджал губы и помотал головой. По щекам его покатились слезы, под столом что-то зажурчало. Фрино поморщился. Он подошел уже достаточно близко и теперь нити потянулись к этому свиненышу, опутали шею, спину и голову. Мальчик даже не попытался отбиться.

– Что ж… – улыбнулся младший Сентро хищно. – Сейчас узнаешь.

Мучать людей Фрино не любил… но когда противное лицо этого недоноска встретилось со столом в первый раз он испытал даже какое-то наслаждение. Потому за первым ударом последовал второй, третий, четвертый… В воцарившийся в зале тишине раздавались удар за ударом. Все не отрываясь смотрели на то, как это отвратительное создание лишается зубов, ломает себе нос, как его лицо покрывается кровью изо рта вперемешку с сиропом, в который он так усердно макался.

Так продолжалось долго. Мучительно долго. Фрино еле-еле успел остановиться. Поросенок давно уже потерял сознание, и когда младший Сентро его отпустил он упал на пол, и его покрытый кровью язык вывалился изо рта. Передние зубы валялись по всему столу.

Тут же подбежали слуги и утащили пострадавшего. Фрино же повернулся к еще одному недоразумению – все еще ноющему на полу отцу чада, что он наказал.

– С вами тут есть жена или рабыни? – спросил он.

– Да, да, господин, жена, – простонал этот червяк. – Оли, подойди сюда, подойди…

Оли оказалась на удивление худенькой на фоне сына и полного мужа. Кажется, они все сжирали, а ей ничего не оставалось. Это было Фрино на руку. Он подошел к этой досмерти напуганной брюнетке, схватил ее белое пышное платье за подол и грубо сдернул его с нее через голову. Подманил Ино, кивком приказал ей раздеться. Рабыня сопротивляться не стала, тут же сняла платье, покрасовавшись перед всеми удивительно красивым серым бельем с вышитыми на чашечках бабочками. Фрино надел платье на нее – ловко не тронув прическу.

И тут тишину нарушил крик, похожий на выстрел:

– Двадцать семь! Двадцать, мать твою суку за ногу, семь!

Фрино, будто ни в чем не бывало закатил глаза от расстройства и кивнул музыкантам, велев продолжать. Те охотно затянули вальс.

Это же надо – вылететь в соревнованиях на первом же этапе.

Аристократы, привыкшие к таким выходкам Фрино, быстро пришли в себя и вернулись к своим беседам. Впрочем, на вечеринках не один младший Сентро развлекался, тут многие сводили друг с другом счеты. Если сходка обходилась без какой-нибудь гадости – она считалась провальной.

Однако это не отменяло того, что Фрино чувствовал себя мерзко и очень хотел выпить. А лучше даже не выпить, а напиться до беспамятства. Но до этого нужно было справиться о последнем деле.

Сходить, наконец, к младшему Канроку.

Глянув на его ложу, Фрино заметил, как что-то мелькнуло и пропало за ширмой. Наблюдал. Что ж… откладывать больше не имело никакого смысла и он, велев рабыням постоять за ширмой, направился к своему “старому приятелю”.

Ленс Канрок развалился в белом кресле, приобнимая сидящего у него на коленях симпатичного парнишку-раба. Рубашка наследника рынка наркотиков была расстегнута, в правой руке, на которой не хватало безымянного пальца и мизинца, он держал трубку кальяна. Ленс был красив. Потрясающе красив, даже красивее самого Фрино. Точеное тело, изящные пальцы – не единого кривого ногтя, как у младшего Сенро – лицо гармоничное, волосы светлые до самых плеч. На Орне не принято было носить такую длинную прическу, но младший Канрок плевал на всех с высокой колокольни.

Орним в свидетели, он мог бы стать лучшим союзником для Фрино, может даже другом, если бы не одно но. Одно огромное, существенное, непробиваемое НО.

– Какая скука, да, Фрино? – спросил он меланхолично, увидев гостя. – Вот я, мне всего девятнадцать, все наркотики мира так близко – кажется руку протяни и ты уже в раю. Но увы… увы нельзя, иначе тебя убьет магическая клятва. Грустно, не находишь? Вот, сижу здесь, проклинаю свою судьбу, курю этот паршивый табак и завидую этому парню….

Он ткнул своего раба в бок, но тот даже не дернулся, только глаза забегали из стороны в сторону – видно, знатно он его накачал.

– С такой работой легко подсесть, – фыркнул Фрино, усаживаясь в кресло. – Я бы на твоем месте поменьше строил из себя невинную жертву, Ленс. Это для твоего же блага.

– Ты говоришь в точности как мой папаша, – невесело улыбнулся Канрок. – Только вот ему почти двести лет, а тебе – двадцать. Из этого вывод – ты слишком рано постарел, мой дорогой. Но я тебя все равно люблю.

Фрино закатил глаза.

Три года назад отец Ленса приполз в особняк Сентро на коленях, умоляя Алана спасти его сына. Оказалось, что старик по глупости на старости лет решил облапошить иномирных контрабандистов. Все бы ничего, они были ему не ровня, но у них оказался весьма сильный союзник в лице очень умелого мага. Вместе с этим союзником они решили подгадить Канрокам. Ленс тогда проворачивал какое-то дело, вроде как ловил нелегалов или что-то вроде того, но его самого поймали. И старший Канрок ужасно боялся, что контрабандисты убьют его сына, оборвав тем самым род – произвести на свет еще одного наследника он бы уже не смог из-за старости.

Алан Сентро спасать наследника Канроков не пошел, отправил разбираться Фрино. Нашептал ему от и до, что нужно сделать и отправил.

Ситуация была, казалось бы, безвыходная. Контрабандисты забились в пещеру, отстреливались, наставили магических защитных заклинаний. Наставили… но не учли, что пещера уходила гораздо глубже, чем они думали и имела несколько входов. Фрино тогда славно постарался. План был красив, но страшно опасен – издалека почти остановить Ленсу сердце, сымитировать смерть, чтобы им не смогли прикрываться, а потом, вторгшись через запасной ход, всех скрутить. Благо, людей там было всего шестеро.

Двоих – самых опасных – Фрино сразу убил, не колебаясь. Остальных четверых схватили и расстреляли в упор разрывными в голову – зрелище было не для слабонервных. А потом он снова запустил сердце Ленса и тот был спасен.

Контрабандисты просили со старшего Канрока баснословную уйму денег – неподъемную даже для аристократа его уровня. За каждый час промедления они обещали отрезать Ленсу по пальцу. Когда Фрино его вытащил двух уже не хватало. Однако вместе с пальцами Ленс в той пещере оставил, увы, и свое мужское достоинство. После этого в голове у него явно что-то переклинило, и он, увидев во Фрино своего спасителя, просто на нем помешался. Помешался да такой степени, что доводил его до бешенства своими попытками приворота, своими подарками, своим желанием подсадить младшего Сентро на наркотики и сделать своим любыми методами. И даже периодические избиения делу не помогли.