Свет резанул по глазам, тишина буквально оглушила. Фрино поднял голову, широко улыбнулся и откинул капюшон. Первая сотня со своими сопровождающими, собравшаяся в украшенном золотом, красным бархатом и драгоценностями зале, смотрела на него совершенно одинаково – видно сожалели о том. что ему и на этот раз удалось уцелеть. Зато отец ухмылялся, ухмылялась и мать. Во всей этой застывшей картине Сенро старший поднял свои сморщенные руки с подлокотников внушительного кресла и трижды ударил одной об другую. Вслед за ним вежливо захлопали и остальные.

Фрино фыркнул и спрыгнул с лошади. Заиграла музыка, все вернулись к своим разговорам.

Перед балом отец снял с него антимагический браслет и отдал на попечение парочке целителей. Целители пыхтели добрых пять часов, но теперь на руках и спине младшего Сентро  не осталось ни единого шрама. Единственное что – Фрино пришлось надеть белые перчатки чтобы скрыть отсутствие ногтей. Но это не помешало ему облачиться в любимую свою рубашку – серую, с кварцевыми пуговицами и украшенной бриллиантами брошью на воротнике в форме паука. Под стать ему обе рабыни были в серых узких платьях с вышитыми на них бисером паутинками и черных, шипастых ошейниках.

Четверо слуг, разряженных в белые рубашки, забрали плащи, увели лошадь в отведенный для нее закуток, поднесли вино. Фрино тут же цапнул один из фужеров, опустошил его залпом – в трезвом состоянии терпеть аристократов у него не получалось – и, обхватив за талии своих девочек, вошел в полный людьми зал. Разумеется его растянули магией насколько это было возможно – не могла бы такая громадина поместиться в Судье. Тем не менее золото его украшало далеко не иллюзорное. Все до единого драгоценные камни тоже были настоящими.

Мебель расставили как всегда. В центре оставили большую площадку для танцев, на которой кружились сейчас пары под музыку спрятавшегося в ложе  оркестра. Вокруг площадки стояли столики, накрытые свисающими до пола белыми скатертями. За ними шли уже красные диванчики и кресла, расставленные с расчетом на маленькие компании. В дальнем углу расположилась просторная золотая клетка с танцующей в ней рабыней, вокруг которой собралась небольшая толпа особенно сильного в магии молодняка.

Отец тоже был на месте – восседал в мягком, окованном железом красном кресле, больше похожем на трон. За его спиной, облокотившись на спинку сложенными руками, стояла Ольса в своем узком черном платье с открытой спиной. На голове у нее была шляпа с широкими полями без всяких украшений. Она как всегда курила сигарету в мундштуке и как всегда гаденько улыбалась. Иногда Фрино становилось интересно, как она воспринимает эти вечеринки, что слышит благодаря своему дару? А в том, что она слышит что-то особенное, он не сомневалась.

– Как всегда на коне, сын? – благожелательно улыбнулся Фрино отец. – И как всегда жив.

– Алан, да ты посмотри на него, – промурлыкала мать. – Кожа да кости. Наш сын больше похож на нежить, чем на нормального человека. Думаю, если ты убьешь его и воскресишь – никто не заметит разницы.

– Молчи, женщина, – поморщился отец.

– Впрочем, этот труп все же хорош собой, – прищурившись, кивнула Ольса. – У, яблочко мое, как же я рада что ты упало недалеко от яблоньки.

И она, протянув свою тонкую руку, потрепала Фрино за щеку. Тот фыркнул, закатил глаза. Пара аристократов, стоящих у столика с напитками, имела глупость оскалиться, и тут ж стол перед ними рухнул, залив им винами ботинки – это уже Фрино постарался. Слуги кинулись убираться, а аристократов словно ветром сдуло. Никто не хотел иметь дело с младшим Сентро.

– Тебе надарили подарков, – кивнул отец, оставив без внимания этот инцидент. – Слуги отнесут их в твою комнату утром. Но кое-кто хотел бы подарить тебе что-то лично. Так вот. Что бы он тебе не дал – возьми это и не выпендривайся.

– Отец, вам удалось меня заинтриговать, – вежливо поклонился Фрино. – Однако не стоит ли сказать мне, кто именно это будет? Чтобы избежать казусов.

Алан Сентро возражать не стал и кивнул в сторону небольшой, огороженной золотой ширмой ложи. Из-за нее поднимался дымок и доносились то и дело какие-то неприличные смешки. Фрино закусил губу и кивнул. Канрок младший значит. Интерес от этой новости только возрос. Из рук принца наркотиков, как его звали на Орне, Фрино бы действительно никогда в жизни не взял бы ничего добровольно. Но если отец просит… значит там действительно что-то стоящее.

– Не бойся, милый, – успокоила его Ольса. – Я знаю, что он для тебя припас. Ничего опасного для жизни и здоровья. Более того, это даже не совсем для тебя.

На это Фрино только кивнул, легко поклонился отцу и откланялся.

К Ленсу Канроку Фрино решил отправиться не сразу – младшему Сентро он не то чтобы не нравился… он терпеть не мог этого мерзкого придурка, и на то имелись веские причины. Потому, прикрывшись желанием поздороваться с первой десяткой, он сделал круг по залу.

Перекинулся парой слов с отцом и сыном рода Лори, владельцами шахт. Что отец, что сын, оба были полными и здоровыми, как быки, которые изображались на их гербе. Не удивительно – попробуй не поешь побольше и послаще, когда ты драгоценностями только что дорожку к своему поместью не посыпаешь вместо щебня.

Обменялся любезностями с четой Брин. Глава семьи – хозяин заводов по производству оружия – со своим крючковатым носом долго гундосил Фрино о том, как он завидует его возможности вырваться с Орны. Жена – прелестная юная блондинка младше старшего Брина лет на пятьдесят – на это только улыбалась и постоянно кивала. Кивала она так часто и интенсивно, что Фрино под конец начало казаться, что у нее припадок. А вот их сын смотрел на младшего Сентро с нескрываемой опаской и теребил правое ухо. Видать вспоминал, как Фрино его за него таскал три или четыре гулянки назад.

Подошел Фрино и к старшему Канроку. Тот был седым, подслеповатым, но крепким стариком. Во рту не осталось ни одного зуба, от того король наркоторговли и контрабанды шамкал и плевался. Фрино проговорил с ним совсем недолго, вскользь подумав, что близок тот день, когда все его имущество отойдет сынку.

Также отдал честь Фрино и двум послам с Готреда. Шейнар Итслок и Доннар Дей были с разных сторон конфликта и вечно собачились. Однако, нравились эти два прохиндея Фрино куда больше, чем вся эта напыщенная аристократия. Один здоровый, заросший и косматый, с вьющейся бородой и усами, второй – лысая высоченная каланча, единственными волосами на голове которой были вечно сдвинутые к переносице брови.

Ну и наконец, когда из первой десятки остался не поприветствованным один только младший Канрок, Фрино дошел до золотой клетки.

Вокруг нее стояла дюжина красных кресел и столиков для напитков. Собравшиеся здесь маги – особенно азартный молодняк первой сотни – тут же уступили Фрино место. Все они были статусом сильно ниже его, у некоторых даже рабынь с собой не имелось. Но в отличие от большинства появлению Фрино они обрадовались, ведь когда он приходил – игра начиналась самая интересная. Сам же младший Сентро этих парней недолюбливал, но, скорее, не из-за низкого статуса, а из-за скучности разговоров.

– Какой счет? – спросил Фрино.

– Мы только начали, господин, еще даже первый тур не закончился, – отчитался один из магов. Насколько Фрино помнил его звали Ноем, и он был сыном владельца продуктового рынка. – Пока что десять секунд – рекорд. Я взял на себя смелость и внес вас в турнирную таблицу.

– Замечательно, – дернул плечами Фрино, отпуская своих девочек и усаживаясь в свободное кресло. – Ино, Ирма, принесите закуски и выпить. Чья сейчас очередь?

– Младшего Ирса и старшего Гоя, – ответил Ной, а потом улыбнулся и хлопнул в ладоши. – Делаем ставки, господа.

Ставки здесь были самые элементарные, играли ребята за серебро и больше для собственного удовольствия чем для заработка. Рабыня с двумя корзинами, подписанными именами участников, обходила собравшихся – зрители кидали в них свою гербовую монетку и ставку. Как только определялся победитель все монеты из корзины проигравшего высыпались в корзину победителя и делились между теми, кто сложил в нее свои гербы.