Эйнар тоскливо уставился на опустевшее блюдо – он и не заметил, когда успел проглотить все, что принесли на завтрак. Хотелось по-детски стащить что-нибудь с тарелки дяди, но это не та забава, что он оценит.

И все же... впервые за долгое время утро вышло замечательным.

***

В полдень пришло приглашение на аудиенцию к Владычице – первую и единственную официальную встречу невесты с женихом. Пусть помолвка уже давно оговорена, договор заключен, но все это – решение Совета Мудрейших. И у Соллит лей Холт была единственная возможность переговорить с будущим мужем и передумать, если он не придется ей по вкусу.

Эйнар мужественно читал уже третий любовный роман подряд, подмечая необходимые детали и стараясь не обращать внимания на мельтишившую у окна служанку, когда в комнату постучался Хакон – секретарь Авеля. Высокий, на две головы выше Эйнара, мужчина с жесткими, некрасиво темными волосами и выпирающей вперед челюстью. Он вошел, склонился в уважительном поклоне:

– Си-лор... – Хакон протянул Эйнару конверт из традиционного пергамента с печатью Холтов на сургуче.

Сегодня, с последними лучами солнца он должен войти в покои маленькой Соллит – и пробыть наедине с ней целый час. До чего сомнительное счастье... И так скоро. Настроение упало – Эйнар с удовольствием оттягивал бы этот момент еще вечность.

Эйнару совсем не хотелось дурить голову ребенку. От одних мыслей об этом во рту появился кислый привкус... О, если бы хоть намек был, что Соллит, при всей своей молодости гениальна, хитра и проницательна не по годам… но, увы, ни лоры, не слуги, никто, из приносящих Эйнару сплетни из дворца, не видел во Владычице нечто большее, чем наивного, светлого ребенка. В меру умна, в меру своенравна, умеет прислушиваться к другим, но имеет свое мнение... Хорошая правительница для мирных времен, но не из тех женщин, что что-то меняют в стране. Хотя у нее еще все впереди.

– Что-то еще, Хакон?

Секретарь, передав приглашение, не спешил уходить, мялся будто хотел что-то сказать.

– Возможно вам будет интересно, си-лор... Лор Авель договорился о встрече с неким Сентро из Орны на Вейдане.

– О... вот как, – Эйнар вздохнул, отстраненно размышляя, что бы одеть на встречу с владычицей и какой из заготовленных подарков преподнести Соллит. –  А мне дядя все говорил не спешить, обдумать... Все подкидывает колоритные факты из истории этой семейки. Но как обычно все сам уже решил.

Хакон натянул на лицо неловкую улыбку. Ему сложно было имитировать расположение к бедному, доброму Эйнару.

– Как твоя сестра, Хакон?

– Спасибо, си-лор, она замечательно себя чувствует... Скоро я стану дядей.

Эйнар рассыпался в поздравлениях. Хакон сестру действительно любил, и даже действительно был благодарен за то, что Эйнар устроил ее жизнь – дал нужные рекомендации своему приятелю, и девушка стала женой управляющего в замке одного из немногих приличных лоров. Хакон был благодарен и из-за это делился с Эйнаром новостями из кабинета дяди. Но был благодарен не настолько, чтобы предать Авеля и делиться по-настоящему всем, а не тем, что скажут. Эйнар так и не узнал, чем куплена его верность. Но ему и не нужно было. Пусть дядя думает, что Хакон, играет роль двойного агента, так даже удобней.

Когда секретарь ушел, Эйнар обернулся к все еще протирающей карниз невзрачной служанке.

– Э как, я тут кстати, гэ? – девчонка щербато ухмыльнулась. Коренастая, с мышиными волосами, вздернутым носом и ужасной речью – обычная деревенская девка, дочь рыбака. Платить хорошим слугам Теламонам было давно нечем, да и Эйнар, и Авель не видели в этом нужды – лучше тащить в замок своих людей, и играть друг с другом.

– Не томи, воробушек,  – мурлыкнул Эйнар, доставая из кошеля пару монет. Как и всякая деревенская девка Айла была безграмотна и умом не блистала, но Эйнар сразу подметил ее хорошую память. Научил читать и писать, и именно Айла, вездесущая служанка, простолюдинка с идеальной биографией обычной глупой простолюдинки, стала настоящей шпионкой Эйнара.

– Орна, да – она потерла вечно красный нос, – старик уже месяц туда пишить, вымаливает встречу. И слова там такие.. тухлой рыбой несут. Но он вечно в эти другие миры пишить... я думала, ничё такого.

Эйнар попытался отрешиться от этого, режущего уши “пишить”

– Оружие хочет?

Айла пожала плечами.

– Пес его знает... какие-то мушкеты, пистолеты.. порох, штуки-дрюки там магические... они чего-то не переводились.

Для межмировой переписки использовалась специальная зачарованная бумага. Как и  магия Междумирья, она позволяла воспринимать незнакомый язык, как родной, но совсем неизвестные слова – так и оставались непонятным набором букв.

Но как же все-таки Эйнара злила эта иллюзия свободного выбора. Выходит Авель с самого начала хотел, чтобы Эйнар рано или поздно связался с Фрино Сентро... но знал, что жестокий работорговец племяннику вряд ли понравиться, и решил сыграть на чувстве противоречия. Все как по нотам – унизительно, хоть и предсказуемо... но результат устраивал их обоих.

– Он и о вас писал, ну, что вы послушный сучоныш, делаете все, что си-лор Авель скажет. И в общем он на трон вас усадит и станет самым на острове важным.. Китовы потроха, грохнули бы вы своего дядюшку и жили спокойно! Или Владычице рассказал, все равно к ней идете. Это же измена.

Эйнар сдержал раздражение. Почему эти женщины так любят раздавать советы, ничего не смысля в жизни и тем более, политике?

– А кроме обещаний и денег за оружие, которые, видимо, собирается достать из воздуха, он сам Сентро что-то предлагал?

– Ага. Дурманы всякие, шкуры ценные, травы редкие, украшения там... – фальшиво пропела Айла, – и это, лошадей.. ну, этих, белых, горных...

– Ранетрельских? – пораженно переспросил Эйнар.

Если Телламоны раньше славились своими собаками, то лошади Ранетрелов и до сих пор были гордостью всего Нортейла.  И дело не только в их выносливости, боевом нраве и природной защите от любой вредоносной магии. Это все делало лошадей желаемым приобретением для военных компаний, но еще более заманчивым было их мясо – один кусочек и на пару часов, тот кто съел его, неуязвим для любой магии. Разумеется, на Нортейле горные лошади были неприкасаемы, Ранетрелы просто разводили их, изредка проводили символические турниры и скачки, чтобы держать животных в форме.

Но продать их орнским живодерам... А ведь для этого без открытия стационарного портала между мирами не обойтись. Как Авель собирался это обеспечить? Быть же не может, что папаша Гайнера сотрудничает с ним...

Было над чем подумать, но закат уже скоро, а Эйнар совсем не готов ко встрече с дорогой невестой.

– Спасибо, воробушек, – он улыбнулся и бросил Айле деньги.

– Вы это... покажите Владычице, какой хороший, – чуть смущенно пожелала удачи она и оставила наконец многострадальное окно, выскользнула из комнаты – так удивительно ловко для ее телосложения.

Что ж... Эйнар  покажет.

Перед смертью дядя еще успеет осознать, что Эйнар его обыграл.

... хотелось бы верить.

На улице было оживленно и весело. Ночью выпал снег, да так много, что город в нем буквально утонул. Те, кто не успели расчистить дорожки к своим домам, все еще махали лопатами, те же, кто управились – гуляли, одевшись во все белое. Простолюдины всегда праздновало день первого снега, называя его чистым днем. Они наряжались во все белое, завешивали окна простынями, даже лицо и руки вымазывали белой краской, будто пытаясь слиться со снегом, очиститься, отрешиться ото всех грехов, всей сделанной ими за год грязи.

Люди перед мерно шагающей лошадью весело и шустро расступались, отвешивая Фрино легкие поклоны. Парень принимал это как должное – впрочем, как и всегда. Ему нравились народные гулянья. Если бы не статус – он бы с удовольствием примкнул и к веселым танцам, и к ярмарочным развлечениям, и к ночному веселью. Впрочем, свою лепту в общее настроение он внес, нарядившись в светло-серый плащ, подбитый белым песцовым мехом и оседлав смирную белую лошадь.