Несправедливо думать, что могущество северного князя заставило всех остальных признать его старшинство и вооружиться на Мстислава: мы увидим после, что южные князья не боялись многочисленных полчищ северных и всегда с успехом выходили из борьбы с ними, след., только одно нелюбье родичей к Мстиславу помогло Боголюбскому восторжествовать над последним.

В 1169 году Киев был взят войсками союзных князей и разорен, как еще никогда не бывал прежде; Мстислав должен был соступиться со старшинства и удалиться в свою Волынскую область^{398}.

Здесь мы оканчиваем первый отдел нашего исследования и второй период княжеской борьбы, которого главный характер есть борьба за старшинство между племянниками и дядьями, причем торжество осталось на стороне последних, ибо победа Андрея над Мстиславом была вместе победою представления о праве всех дядей, даже самых младших, над племянниками от первого брата.

Отдел второй

ОТ АНДРЕЯ БОГОЛЮБСКОГО

ДО ИОАННА КАЛИТЫ

Мы потеряли Боголюбского из виду с тех пор, как он ушел впереди отца своего на север после окончательного торжества Изяславова над дядею. Мы заметили в этом князе отчаянную храбрость, но вместе с тем заметили неодолимое влечение на север, чем он разнился от своей семьи. Это влечение объяснить нетрудно: бесспорно и рожденный на севере^{399}, Андрей провел там большую половину жизни и ту половину, впечатления которой закрепляются в человеке и никогда его не покидают; след., Андрей воспитался и окреп в понятиях, господствовавших на северо-востоке в городах новопостроенных.

Уже только в 1149 году^{400}, след., 38 лет от рождения, явился Андрей на юге, в Руси, с полками отца своего, который хотел во что бы то ни стало добыть Киева. Не понравился Андрею юг, ибо чужд был для него порядок вещей, здесь господствовавший. В то время как старший брат его Ростислав побуждал отца преследовать Изяслава, Андрей умолял Юрия примириться с племянником и уйти поскорее на родной и любимый север. Желание Андрея исполнилось, как мы видели, но не совершенно: по смерти Изяслава Юрий опять ушел в Киев и, обрадовавшись, что пересилил наконец Мстиславичей, роздал старшим сыновьям волости в Руси: Андрею достался Вышгород^{401}. Но в том же 1150 году Андрей вопреки воле отцовской оставил Вышгород и ушел в Ростовскую землю, во Владимир Клязменский^{402}. Эту область Юрий завещал младшим сыновьям своим^{403}.

Новые города, дав клятву основателю своему Юрию принадлежать только младшим его сыновьям, хотели свято исполнить ее: «ялись крепко по правду» (правда — крестное целование). Но среди этих городов возвышался город древний Ростов Великий, к нему примыкал Суздаль; Ростов как старший город вовсе не считал себя собственностию князя, пренебрегал его завещанием и считал себя вправе выбирать из княжеского рода кого хотел. Вот почему, когда Андрей явился на север, то ростовцы и суздальцы с радостию признали его своим князем как старшего в семье Юрия^{404}. С негодованием смотрели новые города на такое нарушение воли завещателя, но принуждены были покориться, ибо не привыкли к самоуправству и, как пригороды, слушались вечевого приговора старших городов.

Но старые города скоро увидали свою ошибку: Андрей прибыл на север вовсе не в угоду старым городам: он бежал от старых городов с юга, для того чтоб на севере, среди новых, установить новый порядок вещей. Он утвердил свой стол ни в Ростове, ни даже в Суздале, а в новопостроенном Владимире Клязьменском, для украшения которого не щадил своей казны, имея в виду сделать его стольным городом великокняжеским. Старые города — Ростов и Суздаль сильно негодовали на такое предпочтение^{405}, но Андрей продолжал свое дело: он хотел даже учредить во Владимире митрополию, дабы отнять у Киева и Южной Руси и церковное старшинство, но константинопольский патриарх не согласился разделить Русскую церковь^{406}.

Зная, что отец Юрий отказал Ростовскую область младшим сыновьям, зная негодование новых городов за нарушение этой воли, а старых за предпочтение, оказываемое пригороду Владимиру, Андрей хотел избавиться от опасных соперников и выгнал младших братьев и племянников, сыновей Ростислава, из Ростовской области; изгнанники удалились в Грецию^{407}. Но старый дух, враждебный новому порядку вещей, жил в старых боярах Долгорукого.

Бояре русских князей во все время господства родовых отношений, пользуясь своим положением, нуждою, какую имел князь в храбрых товарищах, сохраняли прежний характер дружинников, братски живших с вождем своим, привыкли обращаться с князьями, как с товарищами, присутствовать при всех советах князя, видеть, что князь ничего не делает без их ведома и согласия^{408}, привыкли, наконец, при первом неудовольствии оставлять князя и отъезжать к другому.

Но Андрей, питомец новых городов, привык к повиновению беспрекословному: он изгнал вместе с братьями и старых бояр отцовских^{409}. Такие поступки северного князя возбуждали сильное негодование в старой Руси. «Он все это делает, желая быть самовластием в Суздальской земле», — говорили современники. Летописец записал: «Правда, Андрей угодил Богу своим благочестием, но побеждался властолюбием непомерным, хотел быть единодержателем всего отеческого наследия».

Когда Киев был взят его войсками, Андрей не поехал туда и отдал старший из городов русских младшему брату своему Глебу Переяславскому. Это должно было раздосадовать Владимира Мстиславича, ибо по представлению о старшинстве всех дядей над племянниками, представлению, которое защищал Андрей, враждуя со Мстиславом, Владимир имел гораздо более права на старшинство, чем Боголюбский, будучи сыном старшего из Мономаховичей. Вот почему, когда Мстислав начал неприязненные действия против Глеба, Владимир стал на сторону племянника против Юрьевичей и торжественно отказался от своего старшинства не только пред Мстиславом, но и пред младшим братом его Ярославом и пред детьми Мстиславовыми, за что Изяславичи позволили ему сесть в Дорогобуже по смерти Владимира Андреевича. Но попытка Мстислава овладеть снова Киевом была неудачна^{410}, и он умер в 1172 году, сделавши ряд с младшим братом Ярославом, чтобы тот не отнимал у сыновей его владимирских волостей. Ряд любопытный!

Ярослав Изяславич, второй брат Мстислава, обязывается не искать старшего стола на Волыни, Владимира, под племянниками и довольствоваться Луцком^{411}. При этом не должно забывать, что Ярослав был старшим дядею! Но тотчас же и явилось доказательство, как еще колебались оба представления о старшинстве: в 1173 году умер князь киевский Глеб Юрьевич, и Ростиславичи призывают на киевский стол Владимира Мстиславича. Этот князь, забыв крестное целование к Изяславичам Волынским — Ярославу с племянниками, тайком приехал в Киев^{412}. Но Боголюбский не хотел видеть Владимира в Киеве — во-первых, потому что он сел, не спросясь его, на что давало ему право старшинство пред самим Андреем; во-вторых, потому что Владимир отступил от Андрея на сторону племянника и вместе с последним воевал против Глеба Юрьевича. Северный князь прямо послал сказать Владимиру, чтоб шел из Киева, и только скорая смерть уберегла Мстиславича от изгнания^{413}. Тогда Боголюбский послал сказать Ростиславичам: «Вы нарекли меня отцом, и потому хочу вам добра и даю брату вашему Роману Киев»^{414}. Новый тон в обхождении с родичами, обличающий северного единодержателя!