Был ли Юрий уверен, что жена его точно отравлена, или хотел только воспользоваться этим слухом для пагубы противника, решить трудно; известно только то, что Михаил, испуганный, вероятно, следствиями кончины Агафиной и слухами о злобе Кавгадыя, отправил в Москву к Юрию посла Александра Марковича с мирными предложениями; Юрий не хотел теперь слышать о мире и велел убить посла^{534}; после этого все было кончено между князьями, только смерть одного из них могла положить конец вражде.

Юрий отправился в Орду, надеясь всего более на Кавгадыя, которого теперь собственная безопасность заставляла искать гибели Михайловой: он должен был обвинить последнего, дабы оправдать свой поступок, свое участие в войне Юрия против тверского князя; он сам признавался Михаилу, что боится ханского гнева за это участие^{535}. Михаил был обвинен пред ханом в следующих преступлениях: в том, что он был горд и непокорен, позорил посла Кавгадыя, сражался с ним и побил его татар; сбирал дань для хана и между тем брал ее себе и с казною своею хотел бежать к немцам, отправил уже сокровища свои к римскому папе и, наконец, уморил Юрьеву жену отравою^{536}.

Сперва Михаил послал вместо себя в Орду сына своего Константина. Кавгадыю не хотелось видеть Михаила в Орде из боязни, что этот князь обнаружит перед ханом поведение его в России, и потому он уговаривал хана отправить войско на Михаила, говоря, что этот гордый ослушник никогда не явится в Орду^{537}. Узбек согласился и велел было схватить Константина и уморить его голодом; но некоторые из приближенных, или благоприятствуя Михаилу, или будучи по крайней мере равнодушными, дали голос послать сперва за Михаилом и не делать Константину никакого зла, ибо, узнав о гибели сына, Михаил, разумеется, не пойдет в Орду^{538}.

Хан послушался этого совета; посол его Ахмыл встретил тверского князя во Владимире и объявил ему зов ханский и необходимость послушаться этого зова; Михаил решился отправиться в Орду; тогда Кавгадый послал отряд монголов перенять в. князя на пути и убить его^{539}, но и это не удалось: Михаил явился в Орде. К его несчастию Узбек не имел охоты сам заниматься судом между русскими князьями; он только заставлял вельмож несколько раз следовать дело для большей достоверности^{540}.

Кавгадый пересилил в суде, Михаил был обвинен и казнен, Юрий получил в. княжение, но знал, что ярлык ненадежен, и потому старался принять другие меры. Прежде всего он пошел на князя рязанского и принудил его к миру^{541}; обезопасив свои границы с этой стороны, он двинулся на тверского князя Димитрия Михайловича и вынудил от него 2000 рублей серебра и обещание не домогаться великого княжения. Несмотря, однако, на это обещание, Димитрий поехал в Орду и выхлопотал себе ярлык; есть известие, что он объяснил хану всю неправду Юрия и особенно Кавгадыя и что хан велел казнить последнего, а Димитрию дал великокняжеское достоинство, узнав от него, что Юрий сбирает ханскую дань и удерживает ее у себя^{542}.

Тверь взяла перевес: Юрий видел необходимость идти опять в Орду и упросил новгородцев проводить его туда, зная, что новгородские гривны имеют большой вес у хана^{543}; но на пути из Новгорода Юрий был захвачен врасплох братом Димитриевым Александром, казна его была отнята, он едва спасся во Псков, откуда опять возвратился в Новгород. Здесь граждане заставили его идти на немцев, тогда как злая тоска съедала сердце несчастного князя^{544}; наконец явился посол из Орды и потребовал Юрия пред хана, тот повиновался.

Димитрий Тверской знал, как опасно пускать соперника одного в Орду, и поспешил туда сам. Мы не знаем подробностей о встрече двух врагов; летописец говорит, что Димитрий понадеялся на благоволение ханское^{545} и убил участника в убийстве отца своего. Узбека поразил этот поступок: он долго думал, наконец велел умертвить Димитрия, но великое княжение отдал брату его Александру: след., Тверь не теряла ничего ни от смерти Михаила, ни от смерти Димитрия; в третий раз первенство и, след., сила перешла к ее князю; но Тверь теряла все вступлением на братий стол Александра, а соперница ее Москва выигрывала тем перед нею, что место Юрия занял брат его Иоанн: две противоположные личности правителей в то решительное время, когда оба княжества были одинаково сильны и, след., ждали только одного внешнего, случайного обстоятельства для решения своего спора, две противоположные личности правителей были именно этою могущественною случайностию.

Отдел третий

ИСТОРИЯ КНЯЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

ОТ ИОАННА КАЛИТЫ ДО ИОАННА III

Приступая к третьему отделу нашей истории, мы должны сделать то же самое, что сделали в начале первого ее отдела, именно: изложить те принятые правила, те обычные формы, которыми князья наши руководствовались в сношениях друг с другом; мы должны здесь снова приступить к этому изложению по следующим причинам: во-первых, потому что прежние родовые отношения князей, изложенные в первой главе первого отдела, значительно изменились; во-вторых, потому что в третьем отделе нашей истории, т. е. начиная с Иоанна Калиты, происходит важная перемена в источниках, из которых почерпаем мы известия о княжеских отношениях, — а именно — вместо скудных, недосказанных известий летописи мы получаем богатое собрание духовных княжеских грамот и договоров^{546}.

Князь, умирая, обыкновенно приказывал младших сыновей своих и княгиню старшему сыну; это слово: приказывать объясняется выражением, которое всегда следует за ним в духовных грамотах, а именно, что старший брат должен быть печальником, т. е. заступником, защитником младших. В договорах в. князя, или старшего брата, с младшими братьями, удельными князьями, они обязывались быть всегда за один, младшие клянутся чтить старшего брата во отцово место, держать его великое княжение честно и грозно и хотеть ему добра во всем. Братья должны иметь одних друзей и врагов; старший брат, или в. князь, не должен заключать ни с кем договоров (не доканчивать ни с кем) без ведома младших, и, наоборот, младшие не должны ни с кем сноситься без ведома старшего. Братья обязуются взаимно, услышав о чьих-нибудь вредных замыслах против одного из них, объявить о том немедленно в правду, без примышления, по крестному целованию. Если кто начнет посевать раздоры между братьями, сваживать их, то они не должны, поверя злым людям, держать нелюбье друг на друга, но исследовать дело, учинить исправу, и смутника казнить по исправе. Младшие обязаны садиться тотчас на коня, как скоро в. князь выступит в поход; если даже сам не пойдет, но пошлет одних удельных, то и тогда последние должны идти без ослушания. Если во время похода случится ошибка (просторожа) со стороны в. князя, или со стороны удельных, или от тысяцкого великокняжеского, или от наместника удельных князей, то братья должны также исследовать дело, а нелюбья не держать друг на друга.