Так владело русскими областями Ярославово потомство. Но еще был жив один из сыновей св. Владимира, несчастный Судислав, заключенный в темницу братом Ярославом. Племянники освободили всеми забытого и потому неопасного старика, взявши, однако, с него клятву не затевать ничего для них предосудительного. Судислав воспользовался своею свободою для того только, чтобы принять монашество, после чего скоро и умер^{138}.

В 10-й год Изяславова старшинства (1064) Ростислав Владимирович, лишенный надежды на старшинство преждевременною смертию отца и обязанный кормиться тою волостию, какую дадут ему дядья из милости, покинул семейство во Владимире Волынском и удалился в Тмуторакань^{139}: здесь на отдаленном застепном приморье, окруженном разными варварскими народами, был самый удобный притон варяжничеству; сюда стремились все те, которым почему-нибудь было тесно в обществе, здесь из разноплеменных пришлецев составлялись дружины, готовые на все возможные подвиги под знаменами первого искателя приключений: здесь же надеялся и Ростислав собрать многочисленную и отважную дружину, с которою если и не мог возвратить утраченное старшинство, то по крайней мере мог быть независим от произвола дядей.

В Тмуторакани, зависевшей, как мы видели, от Чернигова, княжил сын черниговского князя Глеб Святославич. Ростислав вытеснил его оттуда, потом впустил опять, не желая сражаться с дядею Святославом, пришедшим восстановить сына на стол; но, как скоро Святослав удалился, Ростислав снова выгнал Глеба, утвердился в Тмуторакани и стал ужасом соседей^{140}. Лукавый грек, правитель Корсуня, не усомнился злодейством избавиться от храброго варяга: он отравил Ростислава^{141}.

Но когда восточным областям русским нечего уже было опасаться вторжения от исключенного из старшинства князя, области западные терпели от другого подобного же князя, именно от Всеслава Полоцкого. Всеслав наследовал от отца ненависть к потомству Ярослава^{142}. В 1067 году он явился во владениях последнего, пожег и разграбил Новгород, не пощадил даже и святыни^{143}. Соединенные Ярославичи отплатили Всеславу страшным опустошением его собственных владений и поражением его самого на берегах Немизы, или Немана, которого берега прослыли оттого кровавыми в народе^{144}. Желая избавиться и от другого исключенного князя, Ярославичи, подобно греческому правителю Корсуня, прибегли также к лукавству: они призвали к себе Всеслава под клятвою не делать ему никакого зла, нарушили эту клятву, схватили доверчивого князя, отвезли в Киев и заключили в темницу^{145}. Но коварство не помогло: исключенные князья множились все более и более.

По смерти Вячеслава Смоленского и переведенного на его место Игоря остались сыновья, которые не могли быть сонаследниками с дядьями и потому должны были оружием отыскивать владения на Руси. Скоро на помощь обделенным князьям является дикая орда кочевников, которая вписала имя свое в наших летописях тем, что участвовала во всех усобицах Русской земли, опустошая ее под знаменами враждующих князей: я говорю о половцах. Этот бич Божий за грехи народа, по выражению летописца^{146}, явился в русских пределах еще в 1055 году. Тогда Всеволод Переяславский, вероятно дарами, успел отвратить их от своей области^{147}, но ненадолго: в 1060 они явились снова, разбили Всеволода, опустошили страну^{148}; в 1068 Ярославичи должны были соединить свои полки для отражения варваров. Но недавнее клятвопреступление против Всеслава требовало казни, говорит летописец^{149}, и Ярославичи были наголову разбиты половцами на Альте.

Изяслав явился беглецом в Киев, к ужасу и негодованию граждан, которые считали обязанностию доброго князя умирать за людей, вверившихся его защите. Собралось вече: решили идти просить у князя оружия и коней, чтоб выступить одним против врагов. Согласиться на такое требование значило отказаться от главной своей обязанности и вместе с тем, след., от своих прав, потерять свое значение. Изяслав после долгих споров с киевлянами отверг их просьбу. Тогда народ решился добыть себе князя, который бы мог защищать его, и что предвидели некоторые из думцев Изяславовых, то исполнилось: народ освободил Всеслава из темницы и провозгласил его князем. Изяслав не смел отважиться на борьбу с соперником и убежал в Польшу. Сокровища казны его были разграблены ожесточенным народом^{150}. Таким образом, чего князь полоцкий не мог никак достигнуть, будучи свободным, того достиг он, сидя в заключении: «Дотронулся копьем до золотаго стола киевского и разшиб славу Ярослава»^{151}. Но ненадолго. Ярославичи не могли равнодушно видеть Изяславова внука на старшем столе. Святославу Черниговскому удалось разбить половцев и выгнать их из пределов своего княжества, а между тем Изяслав приближался с польскими полками. Всеслав вышел было к нему навстречу к Белграду, но видел ясно, что ему нельзя с одними киевлянами бороться против Ярославича и Болеслава Польского, и потому ночью тайно, оставя стан киевлянам, бежал в свою вотчину — Полоцк.

В такой крайности покинутые князем киевляне созывают вече: решено было звать на помощь Ярославичей — Святослава и Всеволода с угрозою, что если братья не пойдут, то граждане в отчаянии зажгут город и уйдут в Грецию. Ярославичи обещали вооружиться против старшего брата, если он вздумает с ляхами сгубить стольный город отцовский, и в самом деле послали сказать Изяславу, что ему не для чего более идти с войском против Киева, что противник его Всеслав бежал и что они не допустят поступить дурно с киевлянами. Изяслав не захотел вооружить против себя братьев и потому, взяв с собою Болеслава и малый отряд поляков, пошел мирно к Киеву. Граждане последнего были успокоены заступничеством младших Ярославичей, но Изяслав отказался не вполне от мести. Прежде него приехал в Киев сын его Мстислав; главные вечники, виновники освобождения Всеславова, были убиты, другие ослеплены, вместе с виновными погибло много невинных. Народ молчал и с поклоном принял старого князя. Болеслав Смелый, по примеру одноименного прадеда своего, загостился в богатом Киеве, и русские принуждены были тайным убийством отделываться от его воинов, разведенных на кормление: тогда Болеслав должен был поспешить уходом в свою землю^{152}.

Освободившись от поляков, Изяслав не показал себя таким незлобливым, каким величает его летописец^{153}. Он пошел на Всеслава, выгнал его из отцовской области, которую отдал сперва сыну своему Мстиславу, а по смерти его — другому сыну, Святополку. Но изгнанный Всеслав, за которым в потомстве осталась слава необыкновенной быстроты, с какою перелетал он из одной области в другую^{154}, не думал поддаваться Ярославичам: он явился внезапно пред Новгородом, был отражен тамошним князем Глебом Святославичем, но успел выгнать Святополка из Полоцка, хотя и был в том же году разбит другим Изяславичем, Ярополком^{155}.